Люби меня
Ты только мой.
© Соня Богданова
Я счастлива.
Я проживаю лучшие минуты, часы, дни и месяцы своей жизни. Я настолько поглощена своей любовью, что забываю, как это – быть одинокой. Я вся в Саше, а он – во мне.
Мы понимаем друг друга с полуслова. Мы читаем друг друга по глазам. Мы друг друга боготворим.
Лиза с Чарушиным после той ночевки на даче все же начинают контактировать и довольно быстро мирятся. Теперь, когда они снова вместе, и сестра переезжает к Артему жить, я без угрызений совести провожу каждую свободную секунду со своим Сашкой.
Он не оставляет мне иного выбора.
Даже если я говорю, что у меня накопились долги по учебе, Георгиев везет меня к себе на квартиру и дает пространство там. Сам же много времени убивает на баскетбольных тренировках и в тренажерке. Частенько встречается с четверкой своих друзей. Иногда слышу, что они решают вместе какие-то общие дела и проблемы, которые у кого-то из них возникают. К этим парням Саша всегда срывается по первому зову. Они ему как братья. Тут вопросов нет. Я восхищаюсь их дружбой. И немножко ей завидую, ведь мне самой ни одной близкой подругой обзавестись так и не удалось.
– Люди такие продажные… Обманывают, лицемерят, предают… – говорю Сане в один из вечеров.
Днем объявлялась Надя. Жаловалась на жизнь, плакала и просила денег в долг. Я хоть давно вычеркнула ее из своей жизни, отказать не смогла. Благодаря Георгиеву у меня на счету была такая сумма, что и за год не потратить. Без сожаления перевела Наде четвертую часть. А пару часов спустя от девчонок узнала, что она приходила к ним и хаяла меня, называя принцессой-путаной.
– Тебя кто-то обидел? – напрягся Сашка в момент.
Улыбаюсь, чтобы скрыть, как сильно расстроена.
Во-первых, стыдно за свою доверчивость. А во-вторых… Знаю, что он это так не оставит. Пойдет к Наде и, в лучшем случае, язык ей вырвет.
Ни себе, ни ему проблем не хочу.
– Да нет… Книгу грустную читала. Мерзкую. Под впечатлением сейчас. Кажется, что и в реале так: никому нельзя верить.
– Так и есть, – подтверждает Саша неожиданно серьезно. – Увы.
Я не знаю, что на это ответить. Но он вроде как и не ждет реакции. Обнимая, будто на узлы свои руки за моей спиной завязывает.
Деньги, Надя, сплетни, оскорбления… Это все же ерунда.
Конкретно я огорчаюсь лишь тогда, когда Саша надевает чертов смокинг и отправляется на очередное светское сборище своей мамы.
Если бы он хотя бы объяснил, почему больше не берет меня с собой… Я ведь не знаю, что думать.
Ни разу меня не позвал.
Я, безусловно, не набиваюсь. Не спрашиваю, что изменилось.
Однако пока жду Саню дома, мысли в голове роятся не особо радужные. Знаю, что Георгиевым я не по нраву. Но по большей части мне плевать на это. А по меньшей… Какой-то червячок все же точит душу. Дать объяснения своей тревоге я не могу, а потому проще всего не заострять на ней внимания.
И даже к тому, что Саша притормозил с подачей заявления на регистрацию брака, отношусь с пониманием.
Видела, как сильно он переживал, когда у Людмилы Владимировны случился микроинсульт. На нем не то что лица не было… За те три недели, что она провела в больнице, Саша осунулся. Мне за него так больно было, что ни о каких своих обидах я думать просто не могла. В эти дни он нуждался во мне сильнее обычного. И далеко не всегда у нас доходило до секса. Чаще всего мы просто лежали на кровати в обнимку.
Сашка… Он так прижимал, будто и меня потерять боялся.
Я гладила его, целовала и без остановок признавалась в любви.
Значительно легче стало, когда Людмилу Владимировну выписали. Саша повеселел, вернулся в свою лучшую физическую форму и возобновил поражающую меня сексуальную активность.
Если провести учет часов, мы занимаемся любовью в разы больше, чем спим.
Я никогда ему не отказываю. Даже когда физически тяжело выдерживать этот напор, подчиняюсь. Всегда завожусь в процессе. Хочу дать ему все по максимуму. Стесняюсь, конечно, немало. Но преодолеваю внутреннее сопротивление и открываюсь всему, что он предлагает. Отзываюсь на ласки. И сама дарю ему не меньше. С чтением любовных романов я приобрела ценный опыт, которого у меня не было в реале. Его я и использую, чтобы понимать Саню и доставлять ему удовольствие.
И он со мной счастлив.
Говорит об этом постоянно. Но даже если бы молчал, я это без слов чувствую. Мы летаем. Иногда это вызывает страх. Ведь всегда есть риск упасть. Но с другой стороны, у меня нет причин не верить Саше. Поэтому из боязни высоты я стараюсь извлекать только головокружительный адреналин. Он подстегивает. Прямо-таки заряжает. И я теряю голову. Становлюсь смелее, откровеннее и жаднее.
– Любишь меня? Любишь? Любишь? – спрашиваю в такие моменты, пощипывая Сашку, кусая и зацеловывая везде, где только можно. – Любишь-любишь?
– Любишь-любишь… – сипит с усмешкой он.
– Саша! – вскрикиваю приглушенно. И снова на него нападаю. – Скажи нормально… М?
Он перехватывает инициативу. Заваливает меня на спину. Накрывает своим телом. Скользнув пальцами мне под майку, заставляет визжать и извиваться.
