Your Personal Boggart - Заставь меня жить
- Любопытно, значит, - произносит он елейным голосом, отчего у меня будто морской ёж в горле застревает. - Знаешь, Поттер, любопытство - не порок, а кое-что более серьёзное.
Он перехватывает моё предплечье другой ладонью и притягивает к себе, вероятно, для усиления эффекта, который его слова должны произвести на меня. Им это, несомненно, удаётся.
- Но я не собирался ничего делать или брать, - мои оправдания наверняка похожи на блеяние овцы перед раскрытой пастью волка, но какая-то часть меня категорически не желает сдаваться. В конце концов, не настолько же я провинился, что Снейп готов съесть меня с потрохами.
- Дело не в твоих поистине странных мотивах и побуждениях, которые, к счастью, мне не известны, а в тривиальном приличии и уважении к личной территории другого человека. Не думаю, что твоя мать не учила тебя подобному.
- Вообще-то учила, - бурчу, насупившись, и оскорблено опускаю глаза, почти ощущая каким-то шестым чувством, как морщится Снейп, прежде чем выпустить мою руку из захвата. - Я даже заходить не стал, когда обнаружил, что вас здесь нет.
Смерив меня пытливым взглядом, он, наконец, расслабляется и возвращается к изучению книги.
- Значит, ты действительно чему-то научился.
Расценив это как прощение, я отворачиваюсь к окну и поджимаю губы, хотя лёгкое ощущение несправедливости настойчиво стучится в левый висок.
Как укладывать меня спать в собственную постель - пожалуйста, а тут - получите, распишитесь, Поттер.
Какое-то инородное чувство кувыркается в груди, не позволяя сдвинуться с места и уйти. В мозгу с самого утра настойчиво всплывает воспоминание о Годриковой Впадине восьмилетней давности.
- Вы помните, как увидели меня много лет назад? Помните нашу первую встречу?
Непонятно откуда взявшийся ветер с неожиданным напором наваливается на стёкла, которые начинают недовольно гудеть, и что-то похожее на отголоски этого гула раздаётся в моей голове, когда я слышу:
- Почему ты спрашиваешь об этом?
Так и не застёгнутая манжета цепляется за угол раскрытой книги, когда профессор убирает пряди волос от лица, чтобы взглянуть на меня.
- Просто, - пожимаю плечами. - Так вы помните?
Его взгляд резко падает на страницы книги, но отнюдь не для того, чтобы продолжить чтение.
- Даже если и так, что именно тебя интересует?
Я начинаю чувствовать себя хиленьким ростком, стремящимся пробиться сквозь асфальт. Причём это действие вряд ли очень скоро увенчается успехом.
Неосознанно тру лоб, стараясь не обращать внимания на неровную поверхность кожи там, где проходит шрам, делаю несколько шагов вглубь комнаты - Снейп при этом даже бровью не ведёт, только переносит тяжесть тела на другую ногу - и поясняю как можно более ровным тоном:
- Тогда мне было совсем мало лет, в силу чего я не смог правильно истолковать вашу встречу с моей мамой.
Плавно оборачиваясь вокруг своей оси, пугливо смотрю на распрямившуюся спину Снейпа, на то, как приподнимается его голова и немного поворачивается в мою сторону.
- Кажется, мы уже разговаривали на тему, близкую этой.
Помню я этот разговор у фонтана, такое забудешь, как же.
- Да, но…вы должны признать, прошло много времени с того момента, - постепенно приближаюсь к этой слишком напряжённой спине, тщательно подбирая каждое слово.
- Я говорил, что… - Снейп начинает обороняться, но я успеваю подойти почти вплотную.
Ладонь, опустившаяся на жёсткое плечо, заставляет профессора сделать паузу, чем я спешу воспользоваться.
- Что ваше отсутствие никак не отражается на принятом решении, да, это я тоже помню, - произношу как можно более мягко и всеми силами удерживаю себя от того, чтобы не пошевелить пальцами, покоящимися на плече замершего Снейпа.
Наверное, именно так ведут себя при охоте на дикого зверя.
Солнце успевает переместиться так, что его золотистые лучи с изяществом искусного вора скатываются с подоконника и обнимают наши фигуры, а я отмечаю, что волосы Снейпа в свету оказываются насыщенного тёмного оттенка, близкого к цвету горького шоколада. Почему-то это так необычно - при искусственном свете они кажутся угольно-чёрными, почти как вороново крыло, а тут вдруг тёмно-шоколадные.
Не глядя, он откладывает книгу и плавно разворачивается на каблуках, а я тут же убираю руки за спину. У него крайне уравновешенный, даже слегка любопытный вид. Правда, любопытство выражается лишь в тусклом блеске на дне тёмных радужек и особом изгибе уголков губ, но не более.
- В таком случае, ты должен помнить и то, что я своё решение не менял, - его голос, кажется, можно потрогать: обманчиво мягкий и струящийся, как шёлк, на котором можно сильно поскользнуться и очень больно удариться.
Слишком много вариантов ответов крутится в моей голове, но какой из них правильный - загадка, поэтому я только качаю головой в сожалении, надеясь на то, что Снейп правильно истолкует этот жест.
Глупо уходить от прямого разговора и прикрываться эфемерными обещаниями, не переходить на личности и стараться не попадать в личное пространство. Я не берусь судить о чужих чувствах, но одно могу сказать точно: этот человек уже давно успел стать для меня кем-то большим, чем просто близкий друг семьи. Это вовсе не значит, что я так быстро отступился от собственных принципов: я по-прежнему многим ему обязан, но не факт, что он так же свято верит в то, что говорит сам о наших отношениях.
- Моя мама…память о ней дорога вам, вы ясно дали мне это понять. А я…
А я понимаю, что теряюсь.
Ледяная искра отчаяния прошивает всё нутро. К Снейпу не подобраться ни с какой стороны. Он готов пойти на что угодно: ставить ультиматумы, прикрываться угрозами, отгораживаться стеной насмешливости и высокомерия, лишь бы вновь не подпустить меня к себе.
Но своей опекой, пускай и тщательно завуалированной, своим доверием (ведь не просто так он рассказывает мне о своём прошлом) он поджигает фитиль массивной бомбы в моей голове, и я уже с трудом различаю, где правда, а где очень удобная для него ложь.
Это хождение вокруг да около главного рождает чувство безнадёжности и постепенно подталкивает к тому, что я готов переступить через самого себя, собственные принципы и убеждения, сказать или сделать то, что совсем мне не свойственно. Может, в его тридцать с лишним легко управлять эмоциями и чувствами, но как, скажите, это делать в семнадцать? Однажды рискнуть и взглянуть на него другими глазами, пойти по извилистому пути, не отступиться и быть до конца уверенным в том, что ты где-то там, возможно, ещё в начале пути не совершил ошибку. Я знаю, не бывает идеальных людей и единственно-правильных решений, потому что у каждого своя правда, но где она тогда, моя правда? За каким пологом она прячется, и там ли я вообще ищу?..
