Потерянный рыбак (ЛП) - Энн Джуэл Э.

Глава 10

Воскресное утро принесло в наш дом неожиданного гостя. Я только что вернулась с утренней пробежки. За кухонным столом меня встретили три любопытных и грустных лица.

Рори. Роуз. И Энджи.

— Привет, — осторожно сказала я.

— Как прошла твоя пробежка? — спросила Рори.

— Отлично, — медленно ответила я, наполняя стакан водой. — А… все в порядке?

— Фишер предложил Энджи съехать, и они снова просто встречаются. — Это короткое пояснение Роуз для меня заставило Энджи плакать. Опять, предположила я.

— О. — Это лучшее, что я смогла произнести, но я копнула глубже в поисках большего. — Ну, я уверена, что это тяжело было слышать. Но это не значит, что он не хочет тебя. И никто из нас не может поставить себя на место Фишера. Но я предполагаю, что он чувствует себя подавленным.

— А как, по-твоему, чувствую себя я? — Энджи заплакала.

Рори нахмурилась, словно это была моя вина.

— Я думаю, ты чувствуешь страх. Благодарность за то, что не потеряла его в том несчастном случае, но во многих отношениях ты его потеряла. Это как семья человека с болезнью Альцгеймера. Ты понимаешь, что все фотографии и сувениры из жизни ничего не значат без реальных воспоминаний. Ты стал чужим для человека, которого любишь больше всего на свете. А влюбиться в кого-то — все равно что отдать ему часть себя. Если Фишер не узнает тебя, ты словно лишаешься части себя. И ты сомневаешься в том, кто ты есть или кем станешь, если никогда не вернешь эту часть. Но, если честно, я думаю, что сейчас ты больше всего боишься, что Фишер не влюбится в тебя снова. — Я на несколько секунд сжала губы. Возможно, я зашла слишком далеко. — По крайней мере, именно так я бы себя чувствовала на твоем месте.

Энджи сморгнула новую порцию слез, ее лицо сморщилось.

— Да… именно так я себя и чувствую.

Роуз обняла ее.

— Он одумается. Ты красивая, добрая, талантливая женщина. Он был бы дураком, если бы не влюбился в тебя снова.

— Что мне делать… — фыркнула она и вытерла лицо, — …со свадьбой? Отменить ее? Мы уже заплатили за место проведения церемонии. Флориста. Я купила платье.

Рори посмотрела на меня, молча прося о помощи. То, что я читала ее мысли и эмоции, еще не означало, что у меня есть отличный совет по поводу ее свадебных планов.

Широко раскрыв глаза, я пожала плечами и переключила внимание на остатки воды в стакане, выпивая ее одним глотком.

— Я собираюсь принять душ. Надеюсь, все сложится так, как надо.

К сожалению, мое видение «всего, как надо» значительно отличалось от ее.

***

Мой первый день работы с Холли не мог быть лучше. Она была именно такой акушеркой, какой хотела быть я. Терпеливой. Спокойной. Заботливой. Ободряющей. Клиника представляла собой старый дом, комнаты которого были переоборудованы в «смотровые», если их можно было так назвать. Они были оформлены в стиле дзен. В них не было ничего холодного и стерильного.

Акушерки планировали провести два часа с каждой пациенткой, чтобы дать им возможность задать вопросы и выразить опасения или страхи по поводу… чего угодно. Одна из клиенток Холли была на третьем месяце беременности и напряженно думала о том, какую машину купить для их растущей семьи. Холли взяла компьютер и помогла найти подходящие варианты по безопасности, расходу бензина, оптимальной стоимости и т. д.

Кто делал это во время обычного дородового визита?

Вот что мне понравилось в Холли и других акушерках клиники. Ничто из того, что они делали, не казалось рутиной. У каждой клиентки был свой план родов, ни одна не была похожа на другую.

Разные потребности.

Разные риски.

Разные заботы.

Она уважала их решения, не осуждая.

— Как прошел день? — спросила Рори, когда я вернулась домой чуть позже шести вечера.

Как будто она не могла этого понять по ухмылке на моем лице и преувеличенной прыти в моем шаге. Следующий час мы провели за ужином и обсуждением моего первого дня.

— Хватит обо мне, как прошел твой день?

— Интересно, — сказала Рори.

— Преуменьшение. — Роуз закатила глаза, когда я взяла со стола ее пустую тарелку.

— Рассказывай. — Я отнесла нашу посуду в раковину.

— Хейли позвонила мне по дороге на работу. Очевидно, Энджи нагрубила и ей. Хейли попросила меня поговорить с Фишером. Потом мне позвонила сестра Фишера. И снова попросила поговорить с Фишером. И тут меня осенило… Должно быть, я его единственный друг. Почему все думают, что я могу все исправить? Что он меня послушает? А я даже не знаю, что ему сказать, потому что знаю, каково это — не любить человека, которого, по мнению всех, ты должен любить.

Папа.

— Прости, Риз, — прошептала она, когда Роуз поцеловала ее в макушку.

Я прислонилась к стойке и скрестила руки на груди.

— Папа умер десять лет назад. Думаю, ты можешь официально уйти на покой, чтобы не чувствовать себя виноватой за то, что не любила его так, как любишь Роуз. Хорошо?

Она медленно кивнула.

— Спасибо.

— Что касается Фишера, думаю, ты можешь с ним поговорить, но я бы больше слушала, чем читала ему проповеди. Подумай, чего ты хотела от окружающих, когда знала, что разочаруешь всех, потому что испытывала чувства, понятные только тебе.

Рори несколько секунд смотрела на меня. Я не могла понять, в чем дело.

— Ты точно повзрослела. Я так горжусь тобой.

Я не была уверена, насколько взрослой я себя чувствовала. Опытной в любви и сердечных переживаниях? Да. Гораздо больше, чем Рори предполагала.

— Спасибо. — Я не смогла сдержать ухмылку и теплоту в сердце. Ничто не сравнится с ощущением материнской любви. Тот год в Таиланде с акушеркой заставил меня ценить Рори гораздо больше. — Я собираюсь немного почитать, а потом постараюсь лечь спать пораньше. В ближайшие две недели у Холли должны родить две клиентки, так что я дежурю. Обычно дежурят по очереди, но двух других акушерок нет. Одна из них в отпуске. У другой — ребенок, которому предстоит операция на сердце. Так что это могут быть сумасшедшие и изнурительные две недели, но я так рада!

— Мы рады за тебя. Спокойной ночи, — сказали мне Роуз и мама.

На следующее утро я отправилась на пробежку. На светофоре меня ждала знакомая фигура с загипсованной рукой.

— Ты рано встала. — Я притормозила у пешеходного перехода.

Фишер широко улыбнулся.

— Доброе утро. — И, как старый Фишер, которого я помнила, он потратил несколько лишних секунд, чтобы провести взглядом по всей длине моего тела.

Моя беговая футболка с длинными рукавами.

Шорты для бега.

Розовые кроссовки.

Волосы длиной до плеч, собранные в короткий хвост.

Я была так близка к тому, чтобы бросить ему вызов, как могла бы сделать это пятью годами ранее, но не хотела ставить его в неловкое положение, учитывая его нынешний статус отношений. Кроме того, я боялась, что он перестанет так на меня смотреть, если я что-нибудь скажу.

— Как прошел твой первый день? — спросил он, когда мы переходили улицу.

— Потрясающе, хотя рождения детей не было. Я на дежурстве. В ближайшие две недели на свет должны появиться два малыша.

Он хихикнул, бросив на меня быстрый взгляд, когда мы переходили улицу.

— Жаль, что ты не в восторге от этого.

Я рассмеялась от его сарказма. Да, я чувствовала себя полностью воодушевленной, когда говорила об этом. Я могла только представить, что он видел, когда смотрел на меня и мою невероятно огромную ухмылку.

Я кивнула направо, зная, что ему нужно идти налево.

Фишер несколько секунд смотрел на наши ноги, и его ухмылка не сходила с его лица. Он подтолкнул носок моего кроссовка носком своего ботинка.

— Ну… — Его взгляд медленно поднялся к моему. Фишер не был старше меня на десять лет. Он был двенадцатилетним мальчиком, впервые влюбившимся в девочку. А я… была этой девочкой. И это была та сторона Фишера Мэнна, которую я не смогла увидеть пятью годами ранее.

Я никогда не видела ничего, кроме его уверенной стороны.