God Jul! (СИ) - "Cold February"

Внутри у него плещутся негодование, злость и жгучее желание дать себе хлесткую пощечину, чтобы перестать уже быть из-за какой-то недоблизости такой тряпкой.

— Это было… — неуверенно начинает Сигюн, стараясь не смотреть ему в глаза. Прекрасно зная, что Локи, наоборот, только и ждет того, чтобы вновь поймать ее в свои сети.

Но неожиданно…

— Правдоподобно! — с энтузиазмом подхватывает он, кивая в сторону ушедшей матери.

И Сигюн все-таки не удерживается от соблазна взглянуть на него.

— Да! — соглашается она, с неприкрытым воодушевлением.

— Прогуляемся? — слегка наклоняет голову в вопросе Локи. — Фригга права: снаружи это зрелище будет куда более захватывающим.

— Конечно. С удовольствием! — улыбается Сигюн, принимая от него ответную чуть кривоватую улыбку.

Он простирает к выходу руку и манерно наклоняется вперед.

— В таком случае, после вас!

В широком коридоре особняка, пока они одеваются, им кажется довольно тесно. Они оба ощущают себя чересчур близко друг к другу. Опасно близко. То ли от почти-поцелуя, то ли от того, что у каждого сущая суматоха в голове, и вместо разумных доводов балом правит притяжение тела. Они неосознанно стараются как можно чаще друг друга касаться. И когда выходят на улицу, ни холод, ни великолепная и неповторимая Аврора Бореалис не могут унять пожар, разразившийся в двух сердцах. Не могут унять хаотичные мысли, все возвращающиеся и возвращающиеся к губам напротив. К мускусному запаху, который так и хотелось ощутить на языке, слизав с распаленного тела…

— Это было неправильно, — в конце концов тормозит свой шквал Сигюн, избегая тут же устремившегося на нее цепкого взгляда.

— Ну, раз уж мы снова об этом заговорили… — иронично усмехается Локи, выпуская в холодный воздух столб горячего пара.

Я — стойкое желание Локи снять напряжение сигаретой.

— Ты хотела этого. И не нужно этого отрицать, дорогуша. Нам не пятнадцать лет.

Я — ужасное сожаление Сигюн, что вновь подняла эту тему.

— Хотела, — соглашается она, судорожно сглотнув и предательски облизнув губы. — Но это не больше чем влечение, и ты знаешь это.

Локи протяжно хмыкает и сощуривает глаза с читающейся в них тяжелой насмешкой.

— Тебе виднее, любовь моя… это ведь ты меня бросила.

Комментарий к Часть 3

Немного матчасти:

1. В Норвегии довольно отрицательно относятся к таким явлениям как табакокурение и наркотики. И, напротив, положительно к распитию спиртных напитков. Для них совершенно нормально начинать день с бокала вина и распивать его на протяжении всего дня. Что, в принципе, не удивительно, ибо страна холодная, и греться-то как-то надо хд И, имея устоявшуюся в менталитете, как норму, отрицательную привычку “алкоголизм”, норвежцы не понимают, зачем пристращаться к курению и наркотикам. Ну типа, нафига уходить от традиций, уже своя национальная есть :D

2. На самом деле Сочельник в Норвегии проходит чуточку не так. Перед Рождеством все уходят в мощные каникулы, и там НИЧЕГО/НИКТО не работает. Но мне надо было вытащить Локи и Сигюн в горы, так что вот))

========== Часть 4 ==========

Комментарий к Часть 4

Глава ОЧЕНЬ большая (41 стр). Поэтому, если вы открыли ее ночью, лучше идите спать с:

С заботой о вашем здоровье, Cold February <3

Локи медленно выдыхает, смотря в потолок. Треск разъедаемых огнем поленьев, кажется, методично сопровождает треск самоконтроля.

Ни в одном глазу.

Снова. Опять. В очередной раз. Точнее — вторую ночь подряд. И мало, что Локи и без того не может выкинуть Сигюн из головы, так после пламенного «вчера» каждую секунду их совместного существования в этой постели (будь она триста раз проклята!) борется с неукротимым желанием жадно впиться в розовые губы, вновь почувствовать вкус сладковатых, слегка приторных духов на языке, оставивших след за ушком, придавить своим весом желанное тело к матрасу и сжать округлые бедра до побелевших костяшек.

Я — жгучее вожделение Локи.

Она сводит его с ума… Он мог бы послать все к черту на самом деле и взять все, что так давно хочется, но это был бы точно конец. Конец единственно возможных «их», и так довольно хрупких.

Локи старается смотреть в потолок, не позволяя взгляду даже мельком скользнуть по спине в жалких пятнадцати дюймах. Он ведь знал, что так будет. Что им нельзя оказываться так интимно близко, иначе задавленные с большим трудом чувства вновь вспыхнут. А что ей, что ему многого для этого не надо — вчерашний почти-поцелуй доказательство. Вот только, если в своих мотивах он уверен, то ее четкая позиция неприятия и в то же время нешуточной тяги к нему вынуждает взвыть.

Локи сам не замечает, как рука соскальзывает с живота вниз, к выпирающему стояку из плотных спортивных брюк. Мерное дыхание на соседней части кровати, и напряженные пальцы сжимаются на затвердевшей плоти. Приятная дрожь проходится по всему телу, переходя в задавленный сомкнутыми губами выдох.

Вот и что он, черт возьми, делает? Ведет себя как подросток-девственник, боги, какого дьявола?..

Я — стыд Локи перед самим собой.

Внезапное дребезжание стекол пугающе сотрясает спальню и выдергивает Сигюн из сна, заставляя буквально подпрыгнуть на месте. А Локи смачно про себя выругаться и спешно вынуть руку из штанов.

— Что это было? — осевшим голосом спрашивает Сигюн.

Никак не придет в себя после резкого пробуждения. От тяжелого дыхания грудь часто поднимается и опускается. И Локи невольно задается вопросом: есть ли под толстой тканью толстовки вообще белье?..

Дьявол!

— Очевидно, ветер, дорогуша, — чересчур едко вставляет он, выплескивая злость на единственного человека в пределах досягаемости.

Сигюн изумленно выгибает брови, дивясь такому «чудному» настроению с самого утра. Впрочем, зная Локи, лучше это не комментировать, иначе он взорвется и будет желчить до самого вечера, а им еще лететь уйму времени вместе на соседних сидениях.

От нового порыва ветра стекла снова звенят в ночной (или уже дневной?) тишине, подначиваемые протяжным воем. Сигюн с Локи синхронно приподнимаются и поворачиваются к окну, стойко выдерживающему натиск разыгравшейся вьюги. И Локи, скривившись, с торжественной иронией провозглашает:

— Поздравляю. Наш полет домой отменяется.

— Что?! — ужасается Сигюн. — Поч?..

— А как ты себе это представляешь, любовь моя? — язвит он, свешивая ноги с постели. Дойти до шкафа, взять вещи и… — До аэропорта около тринадцати миль, а в такую погоду за руль сядет только самоубийца. Нет, если хочешь, можешь, конечно, пойти пешком. Но ты вряд ли доберешься живой. Я первый в душ.

Душ. Срочно холодный душ!

— И какая бешеная собака его укусила?.. — себе под нос бурчит Сигюн, когда дверь за ним закрывается.

Хотя «какая» вполне легко можно догадаться. Синяки под глазами выдают его ровно так же, как и ее. И все из-за вчерашней минутной слабости! Сигюн винит их обоих в одинаковой степени. Хотя Локи все-таки чуточку больше. Какого черта его лицо оказалось рядом с ней так близко?! Какого черта он до сих пор не поймет, что порознь им намного лучше, чем вместе?!

Она закусывает губу, вспоминая его горячее дыхание напротив и трясет головой, отгоняя наваждение. Сейчас не то время, чтобы об этом думать. Сигюн подтягивает к себе ноги и, сев в позу лотоса, тянется к прикроватной тумбе за телефоном. На экране 7:49. Снежная буря разбудила их почти вовремя. Но вот то, что из-за нее им теперь не уехать… Засада. Их возведенные стены «дружбы» дают трещины. Этого Сигюн и боялась.

Я — ее желание забыть вчерашний вечер.

***

Локи успокаивается только тогда, когда после второй выкуренной сигареты возвращается в дом, продираясь через сильный ветер с вязанкой колотых поленьев. Сваливает дрова в углу и вытряхивает ворох снега из капюшона. Скидывая перчатки, длинный пуховик, шапку и шарф, он понимает, что разыгравшаяся стихия разбудила всех. Тор что-то недовольно бурчит в гостиной, перебрасываясь колкостями с Одином, а Фригга о чем-то беседует с Сиф. Локи пытается уловить и ее голос на фоне, но, как ни старается, ему это не удается. Значит, еще не вышла из спальни?