Мой Злой Принц (ЛП) - О&#39

— Может быть, ты представишь меня, Бренна, — сказал он голосом, в котором было полно насмешки. Этот голос был странным, потому что были времена, когда насмешки, сквозившие в нем, были направлены на меня.

А иногда насмешки преследовали меня. Или были для меня. Или в нем сквозило что-то гораздо более доброе. И человечное.

— О, я думаю, что вы уже выпили достаточное количество шампанского.

— О боже, — прошептала Эдда. — Он имеет в виду меня. Познакомь его со мной.

Упс.

— Верно.

— Эдда, это принц Гуннар. Он немного придурок, но все ему это сходит с рук, потому что он действительно хорош собой. — Я крутанулась на стуле. — Гуннар, это мой самый любимый человек на свете — моя кузина Эдда. Так что не будь злюкой. И не спи с ней тоже. Я не думаю, что это было бы хорошей идеей.

— Приятно познакомиться, Эдда, — сказал он. — Полагаю, теперь мы семья.

— Я никогда об этом не думала, — сказала Эдда.

Принц Гуннар сказал что-то на древнем языке о том, что его дом - это ее дом.

— Как мило, — бросила я. — Ты не так уж плох. — Я повернулась к кузине. — Эдда, он не так уж плох. — Я шепнула ей это, потому что говорила, что Гуннар очень плохой.

Эдда закрыла лицо руками, а Гуннар поднял бутылку шампанского.

— О, не хочешь ли немного? — спросила я. Думаю, что если мы с Гуннаром выпьем, то сможем опустить все оружие, которое использовали друг против друга. Может быть, мы могли бы выпить, сложить оружие и посмеяться.

Познакомиться поближе.

— Я думаю, ты выпила все, Бренна, — сказал Гуннар с улыбкой, в которой не было резкости. Мягкой улыбкой. Я улыбнулась ему в ответ.

— Это очень плохо, — сказала я. — Нам надо больше шампанского.

— Прекрасная идея, — сказал он. — Но сначала давай потанцуем.

Я откинулась на спинку стула, как трехлетний ребенок в начале приступа истерики.

— Я не хочу.

— Бренна, — сказала Эдда. Пытаясь, я могла бы сказать, быть голосом разума. — Полагаю, ты должна.

— Тьфу. — Так много предполагалось. — Мне это не нравится, — сказала я им обоим. — Я действительно не знаю.

— Как насчет этого, Бренна? Пойдем, потанцуем. А потом ты и твоя кузина можете присоединиться к Алеку, Ингрид и мне с несколькими другими друзьями на моей яхте для продолжения вечеринки.

— Но мы уже на вечеринке, — сказала я, и Гуннар посмотрел на меня так, как я ожидала того. О, Бренна, бедная дурочка. Мне не понравился этот взгляд.

— Мы можем оказаться на вечеринке получше.

— Пойдем, — сказал Гуннар и встал, протягивая мне руку. Мне вдруг захотелось, чтобы он сказал мне что-нибудь приятное на старом языке. Сказал, что его дом - это мой дом. Или сказал то же самое, что его отец сказал моей матери, — что я принадлежу ему, чтобы он мог защищать и заботиться обо мне.

Мне не нравилось думать об этом, но мысли все равно были. Я хотела, чтобы этот безрассудный негодяй с его серыми глазами и темной властью надо мной полюбил меня. Когда я даже не была уверена, что он мне нравится. В основном Гуннар мне не нравился.

Но это была знакомая территория. Я привыкла хотеть от людей чего-то такого, чего они не хотели или не могли дать.

— Бренна, — сказал Гуннар с мягкой улыбкой. — Они ждут нас. Нам пора танцевать вальс.

— Правильно! — сказала я, хлопая в ладоши и поднимаясь на ноги. Эдда и Гуннар поддерживали меня, когда я шаталась. Мне стало жарко от выпитого шампанского, и я давным-давно сбросила плащ, так что рука Гуннара на моей обнаженной коже была теплой, гладкой и… электризующей.

Я посмотрела на Гуннара, его рука все еще лежала на мне, и мне показалось, что между нами пробежал ток, между его рукой и моей кожей, между его темными глазами и моими.

— Ой-ой, — услышала я голос Эдды, но Гуннар уже вел меня к танцполу, где освещение изменилось, и оркестр на мгновение замолчал.

— Я представляю вам принца Гуннара Васгарского и мою новую дочь - принцессу Бренну.

Гуннар положил руку мне на талию, а я положила внезапно вспотевшую ладонь ему на плечо, и музыка подняла нас на своей волне. И вдруг мы начали танцевать. Он держал меня немного дальше, чем во время тренировки, но я знала, что на тренировке Гуннар только пытался спровоцировать меня. На этот раз, под светом, который не был прожекторами, но ощущался как прожекторы, он крепко держал меня. Формально.

— Ты слышал? — вот что я спросила.

— Что?

— Теперь я принцесса.

Гуннар широко и ослипительно улыбнулся, показав ровные зубы. Красивой улыбкой - неуправляемой и настоящей - такой, которую я никогда не видела. Я и представить себе не могла, что Гуннар на такое способен. Но потом это исчезло. Его лицо снова приняло осторожное, отстраненное выражение.

— Я слышал.

Я улыбнулась.

— Ты ненавидишь это, — произнесла я.

— Очень сильно.

Я улыбнулась еще шире.

— Ты не должна этого делать, — сказал Гуннар.

— Делать что?

— Улыбаться.

— Разве теперь, когда я принцесса, это запрещено? Мы все должны ходить, как ты? — Я попыталась подражать выражению лица Гуннара, а не его ничего не выражающему лицу в данный момент. Но тому выражению, которое он обычно надевал - искрящейся ухмылке. Заговорщическая, сексуальная ухмылка.

— Таково твое впечатление обо мне? — спросил Гуннар, и засмеялся, и я рассмеялась. И шепчущаяся толпа в тени на краю танцпола исчезла.

— Довольно неплохо, правда?

Гуннар сморщил лицо и закатил глаза.

— Это я? — воскликнула я.

— Абсолютно верно. — Гуннар снова закатил глаза.

Песня заканчивалась, и мы кружились все быстрее, и я понятия не имела, что могу так танцевать, и вдруг мне пришло в голову, что нужно быть пьяной - и Гуннар воспользовался этим - чтобы пробудить эту мою сторону. И я не испытывала ненависти к этой своей стороне.

— Не все должно быть так серьезно, — сказала я.

— Аминь, сестра.

— В буквальном смысле слова. — Я рассмеялась, и Гуннар тоже.

— Неужели мы должны ненавидеть друг друга? — спросила я.

— Я не ненавижу тебя, Бренна, — сказал он. — Но что бы ты сейчас ни чувствовал ко мне, это не совсем реально.

— Я думаю, что способен сам разобраться в своих чувствах. А я чувствую себя дружелюбно, Гуннар. По отношению к тебе.

— Ты чувствуешь себя пьяной.

— А что я говорила насчет того, что я с Южного острова?

— Ну, завтра, вместо того чтобы проверять ловушки, ты проснешься и вспомнишь, что я тебе не нравлюсь.

— Но ты мне нравишься, — сказала я, и это было странно. Тон моего голоса был странным. Сам голос звучал встревоженно но в то же время испуганный и ужасно, ужасно честный.

Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами. И мне удалось удивить принца.

Музыка закончилась, и он остановился, мои юбки закружились вокруг нас, а затем он опустил меня. То, что мы не практиковали. То, чего я никогда не делала. И я вскрикнула и отпустила руку Гуннара, чтобы схватить его за плечо.

Я прижималась к нему, смеясь над его болезненно красивым лицом. Аплодисменты раздались вокруг нас. И вдруг мое сердце подскочило к горлу, а желудок оказался у моих ног, и он оказался намного больше, чем я думала. Гуннар был удивителен во всех отношениях.

Гуннар поднял меня, и мы стояли, чувствуя мой вес в его сильных руках. Наш смех сменился чем-то другим. Чем-то захватывающим дух и наэлектризованным.

Мне хотелось поцеловать его. Или я хотела, чтобы он поцеловал меня.

— Бренна, — прошептал он. — Мы не можем…

Я поняла, что наклонилась, чтобы сделать это. На глазах у всех этих людей я пыталась поцеловать Гуннара!

Все мое тело вздрогнуло.

Внезапно свет над нами погас, и заиграла новая музыка. Гуннар поднял меня на ноги, и я немного споткнулась, чувствуя головокружение и неловкость.

— С тобой все в порядке? — спросил он.

— Я в порядке. Я… пьяна. Смущена. Внезапно обеспокоена.

— Ты не сделала ничего плохого, — сказал Гуннар, доказывая, что каким-то образом может читать мои мысли. — Запомни это.