Алекс Новиков - Английские эротические новеллы
Избушка наполнилась криками стонами и воем. Дубины людоедов в небольшом помещении оказались бесполезными, но за ними был численный перевес.
Скорее всего, в неравном бою пали бы и Питер и Матушка, но с ними была священная реликвия! Ошибкой монстров было пригласить монашку в гости вместе с нею! Ларец светился, придавая монахине и крестьянину сил.
Не привыкнув к сопротивлению, людоеды попытались убежать, но у двери образовалась пробка. Топор Питера и посох матушки работали, не зная пощады. Вскоре грешные души людоедов, покинув телесные оболочки, отправились в Ад. Только лесник продолжал лежать, накрывшись шкурой.
— Матушка Изольда подошла к нему и сказала, окатив грешника на подстилке из флаги со святой водой:
— А тебе грешник, пожалуй, стоит покаяться! Ибо ты впал в великий грех! Ты думаешь, что гибель монашки тебе сойдет с рук? Мы уже разнесли на куски твоих грязных прихвостней, а теперь пришла и твоя очередь! Ах ты, грязное лесное отродье!
— Подождите не убивайте меня! — Под действием святой воды с телом лесника стало происходить что-то невероятное. — Во мне сидит демон Ада! Он рвется наружу и хочет вам обоим что-то сказать!
И они увидели, как из живота у лесника прорываются чьи-то руки… Было ясно — лесник одержим демоном. Поэтому крестьянин, стоя возле Изольды, предложил:
— Матушка, нужно уничтожить то, что скребется наружу в наш мир!
Но тут из живота лесника вырвалось жуткое существо всё в слизи начало говорить своей пастью:
— Я хочу захватить ваш монастырь! Я само воплощение дьявола! А Селина мне поможет!
— Ах ты мразь! — закричала монашка и плеснула в монстра святой водой, осеняя себя крестным знамением!
— Не надо! — завопило с чудовище.
Крича от боли, чудовище бросилось в огонь камина и пропало там, точнее отправилось в Ад зализывать раны. Тело лесника хрипело в агонии.
— Rex gloriae, Christe[226]. — Изольда уже достала из посоха нож…
Лесник лежал, не смея молить о пощаде. В этот момент он понял всю низость того греха, в который впали и он сам и его кровожадные друзья. Вместо сытного обеда монашка принесла им смерть. Покаяться грешник не успел.
— Бог меня простит! — сказала Изольда и вонзила нож…
— Вот уж не думал, что мой верный топор так ловко рубит головы. — Крестьянина тошнило и выворачивало наизнанку. — Великий грех! Но реликвия дала мне и сил и сноровки! Матушка, а ведь мы стали свидетелями настоящего чуда! Я скромный землепашец, не святой и не воин! Вот их сколько…
— Все в порядке! Мы сделали доброе дело: спасли лес от шайки людоедов! — матушка отпила Микстуры Авраама. — Реликвия дала сил! Глотни моей микстуры, и подпали хижину.
— Ух, крепкая! — Лицо крестьянина порозовело.
— Requiem aeternam![227] — Творя покаянные молитвы, матушка вместе с Томасом пошла подальше от этого страшного места. Гнилая солома занялась, не смотря на дождь. В каменной хижине людоеды припасли достаточно дров, чтобы жарить человечину. Теперь их грешные тела отправились в огонь вслед за грешными душами.
Питер решил подвезти матушку обратно.
— Надо будет собрать крестьян и похоронить несчастных, чьи кости разбросаны вокруг хижины, по христианскому обычаю!
Умная лошадь сама знала дорогу, и повозка покатилась по лесной дороге.
Но чудеса волшебной реликвии на этом не кончились. Она снова засветилась и монашка с крестьянином обнялись.
— Матушка, я на краю греха!
— Не согрешишь — не покаешься! Сын мой! — Матушка овладела инициативой.
Крестьянин и не думал, что, выжив в таком неравном бою, можно потерять голову в объятиях монашки — но потерял!
— Я всегда знала, что Господь не считает плотский грех смертный грехом! Прочтешь дома десять раз «Каюсь» и десять раз «Богородицу!» Матушка Изольда искренне считала, что мир полон физических, а еще более — духовных опасностей, а искушения так просто попадаются на каждом шагу. На то оно и искушение, чтобы грешить и каяться.
Их дыхание стало общим, их стоны сливались, а сердца бились в унисон. И, казалось, пропало все: дорога, повозка и лошадь. Остались только мужчина и женщина. Два тела, слившиеся в единое целое.
«Это не смертный грех! Отмолю!» — Матушка накрыла крестьянина своим пышным телом. Реликвия светилась, всем своим видом показывая, что совсем не против такой шалости для тех людей, что совершили великий подвиг.
Дорога шла под гору и лошадь почти без труда тащила повозку.
«Я еще устрою этому монастырю сладкую жизнь! Не прощу! — Инкуб в Аду уже строил планы мести. — Ну, кто же знал, что реликвия обладает такой силой?»
Селина, услыхав о благополучном возвращении Матушки Изольды, поднялась на девичью башню, чтобы броситься вниз, но после общения с призраком, показавшим грешнице всю глубину ее падения, передумала…
Матушка Изольда, узнав, кто искушал Селину, решила устроить обряд экзорцизма, а за одно и задобрить отца ревизора.
Глава четвертая. Визит ревизора
На монастырской кухне пахло горячими колбасами и пивом. Распоряжалась тут трудница Джейн, в недалеком раскаявшаяся ведьма.
«Снова напасть! — Матушке Изольде было снова не до молитв. Даже колбасы и пиво не дали матушке хорошего настроения. — Джейн, снова беда! И священная реликвия, что спасла мою грешную душу от людоедов, не спасает от ревизии!» Тут матушка была совершенно права. — О, Gosh![228] — Пресвятая Троица! Да минуют наш монастырь напасти!
Король Генрих VIII как мог притеснял католическую церковь, разорял монастыри и описывал их имущество, пополняя казну. Матушке очень не хотелось, чтобы обитель постигла печальная участь соседних монастырей. Джейн, представляешь, тут ревизор![229] Святой отец был наделен правами экзорциста. Ревизор во времена Генриха восьмого мог запросто разорить монастырь! Экзорцизм в те времена совершается рукоположенным служителем католической церкви, который действует от имени церкви и через ее авторитет на основании власти, полученной в священническом рукоположении. И вот такого ответственного ревизора оставалось задобрить. «Попадись мне этот ревизор лет двадцать назад. Живым бы не ушел! А теперь… Aliis inserviendo consumor.[230]»
— Но ревизор — пьяница. — Раскаявшаяся ведьма, что во время разговора продолжала варить пиво, была неплохой советчицей. — Слышала я, что он пиво любит! Так я сварю ему самого лучшего! Добавлю сушеных яблок для вкуса и крепости!
— Варить хорошее пиво всегда полезно! — Матушка подписала счет на ячмень.
