Алекс Новиков - Английские эротические новеллы
— Bonum salutem![222] «Это Питер, наш прихожанин!» — Внимательнее присмотревшись к лицу крестьянина, матушка Изольда узнала его и согласилась.
— Ох, матушка, крестьянин делился своей бедой. — Моя жена, как забеременела, не подпускает меня к себе! А если ребенок недоделан? И я по жене очень скучаю!
— Эх, юные грешники, Матушка улыбнулась, — скажи жене, что матушка настоятельно рекомендовала не прогонять мужа с супружеского ложа! А нельзя ли стегнуть твою лошадку? Мне нужно как можно быстрее добраться до леса, который находится в трех милях от монастыря. Там ждут моей помощи.
— Нам как раз по дороге, матушка Изольда! — Скрипучая повозка тронулась в путь.
Внезапно начал падать дождь, хотя минуту назад ничто не извещало о его приближении. Дождь был настолько сильным, что матушке пришлось укрыться овечьей шкурой, предложенной добрым крестьянином.
— Матушка, я бы вам не советовал заходить в этот лес. — Уже на опушке у крестьянина развязался язык. — Плохие слухи ходят о нем!
— Какие именно? — С интересом спросила Изольда. — Разбойников вроде бы как год назад повесили вон на тех деревьях!
— Разбойники долго качались на потеху воронам! Но говорят, что здесь бесследно пропадают грешные люди.
— Как это — пропадают? — Спросила матушка. — И куда смотрят власти?
— А очень просто — грешники заходят в эту чащобу и исчезают навсегда. Никто из него еще не вышел живым…
— А пропадают только грешники? — Матушка Изольда скептическим взглядом посмотрела на возницу. — Свят! Свят! — Думаю, что все эти слухи преувеличены. Люди всегда стараются придумать что-то таинственное. «В лесу и тем более в болоте сам Господь поселил нечистую силу. А теперь она и до монастыря добралась! Но я взялась и со мной священная реликвия!»
— Ну, как знаете, — крестьянин замолчал, — но я не герой! Я всего лишь вольный землепашец и верный арендатор своего сюзерена!
Слезая с повозки, Изольда почувствовала стремительное дыхание холодного осеннего воздуха. Дождь к тому времени уже перестал падать, и все же было очень сыро и неприятно. Крестьянин истово перекрестился и перекрестил матушку.
— Благословите меня, грешного! — Посмотрев в направлении буковых деревьев, обступивших дорогу, Изольда почувствовала какую-то странную гнетущую атмосферу, что незримо неслась от них. Вместе с этим у нее возникло чувство, будто от леса потянулись сотни невидимых паутинок и крепко обхватили ее пышное тело, для того чтобы она никуда не делась и не сбежала.
Матушка Изольда не произнесла ни одной молитвы и даже не услышала, как удалилась повозка, потому что была околдована мглистой и таинственной картиной осеннего леса. Природа одела деревья в желтые и багровые тона, а ветер еще не успел оборвать этот красочный наряд.
Приблизившись к первому древу, она увидела возле него засохшие розы… «Откуда тут розы?» — Матушка Изольда сочувственно коснулась одного цветка, но он рассыпался в ладонях…
Далее, ступая меж густых трав, она решительно двинулась в лес…
— Стойте! Стойте! Я не возьму греха на душу! — Ее нагнал крестьянин, вооруженный топором. — Не могу я бросить женщину в таком страшном месте.
— Sunt vobis realis heros![223], — улыбнулась Изольда. — Значит, ты не такой трус, каким казался сам себе! Господь таких смельчаков сумеет наградить!
— У вас есть крест и реликвия, а у меня топор! Вдвоем мы не пропадем!
— А еще у меня есть посох, вырезанный из тиса, того самого, под которым сидел апостол Павел! Значит, не пропадем! — Они пошли по засыпанной листвой тропинке, крестясь и творя молитвы. «Кузнец залил в мой посох свинец… и на другом конце на пружине нож — неплохое получается оружие!» — подумала матушка, озираясь по сторонам. Казалось, лес хочет схватить путешественников и никуда не отпускать!
Когда они нашли старую хижину лесника и обошли вокруг, страх снова посетил их души: как грибы из-под опавшей листвы на них смотрели человеческие черепа.
— Dominus! Quam multa inquietum animas[224]! — Матушка перекрестилась. — Ну, сэр рыцарь, пошли!
В хижине стояла дикая вонь. Гости поняли, что этот запах мог источать только какой-то давно сгнивший труп, или даже множество трупов…
А сам лесник, — лежал, притворившись, что болен, на грязной подстилке из волчьих шкур.
— Еда пришла! Эй, все сюда! — Закричал он.
От ужасного запаха мертвечины обоим стало дурно… Неожиданно и матушка Изольда с крестьянином Питером увидели, как большим ярким огнем вспыхнул огонь факела в неизвестной руке. Эта рука, бросила факел в камин, дрова ярков вспыхнули, осветив обстановку хижины во всех подробностях.
Перед ними стояло страшное существо, спиной загораживая выход!
— Пожаловал обед! — Держа чадящий факел в своей мускулистой покрытой жесткими волосами руке, ужасный одноглазый монстр с каждой секундой все ближе и неумолимее приближался к гостям дьявольской хижины, и они все никак не решались бежать.
Слова молитвы застряли у монашки в горле.
Монстр, широко открыв щербатый рот, хриплым голосом проговорил леденящие душу слова:
— Теперь послушайте меня, гости долгожданные. Вы еще даже не представляете, куда вы попали. Вы попали в ужасную лесную хижину, в которой живут бывшие крестьяне, выгнанные феодалами со своих земель. Теперь это головорезы и людоеды. Посмотрите на меня — я проливал кровь за вашего короля. Потерял глаз, а вот это клеймо поставили мне королевские палачи за бродяжничество. Спину мне поломал кнут палача! Зато, попав в эти стены, мы связались с темной стороной бытия — с самым запредельным хаосом ужаса и вдоволь наелись теплого мяса…
«Живыми нам отсюда не выйти!» — Поняла матушка, увидев, что за в дверях показалась целая толпа таких же волосатых чудовищ, вооруженных дубинками.
И тут священная реликвия стала светиться в руках у матушки, возвращая силы и мужество…
— С нами крестная сила! — Питер стал размахивать топором, а матушка Изольда четками. — Miserere![225] Получайте, чертовы дети!
— Во имя Отца И сына и святого Духа! Аминь! — Матушка Изольда бросила четки в лицо ближайшему людоеду. От отбросил их в стороны, но секунды замешательства хватило матушке, забывшей о молитвах, чтобы ударить его посохом меду ног.
С диким воем разбойник согнулся пополам и его шею тут же нашел топор Питера.
Не ожидавшие отпора разбойники опешили и второй людоед упал с раскроенным черепом.
Матушка принялась жестоко работать посохом, стараясь попасть им снизу вверх по грешным мужским местам.
