Собственность Короля (СИ) - Субботина Айя
Стряхиваю легкий прострел от удара в костяшки. Может показаться, что это просто легче легкого, но на самом деле все это «легко» вколотили в нас с Кирби кулаками и палками за каждый проёб. Телу пришлось научиться выходить за грань возможностей обычного человека, чтобы проворачивать вот такие «плёвые кульбиты». «Кульбиты», которые я хотел бы никогда не учиться делать.
Машу головой, чтобы избавиться от знакомых звериных рефлексов, которые Алекс и его дружки в меня вколачивали. Если надо драться — не тупи, бей первым, если почуял кровь — рви до конца, не дай встать тому, кто упал. Не ведись на разговоры, сопли, слезы. Не отступай, даже если дуло в лоб.
Эти ёбаные рефлексы не раз спасали мне жизнь.
Но это, блядь, то, что я хочу оставить здесь. Именно сегодня. Закопать под деревцем этого голодного зверя и вернуться в свой дом на пляже просто Владом Греем — архитектором, дурным цыганом с «полным Элвисом» в голове.
Поэтому, увы, Шубе все-таки придется втащить — по другому он просто не поймет.
Но вламываю ему просто в челюсть, в пол силы — чтобы упал, но не сдох.
Для Шубы сесть на жопу перед своими «шестерками» — это почти что смерть. Потому что тебя уважают ровно до тех пор, пока ты уверенно стоишь на ногах и пока можешь дать сдачи. А когда он с визгом хватается за моментально распухающую рожу — запугивать и давить свое он может разве что в курятнике.
Я присаживаюсь перед ним на корточки, молча жду, пока перестанет скулить.
Искоса смотрю на Крысобоя, и когда он все-таки фокусирует на мне внимание, предупреждающе качаю головой. Вмешается — получит еще. Я могу и сделаю — мы оба это знаем. А если посидит еще пару минут, изображая отходняк — никто не пострадает, даже вот этот старый кусок говна.
— Шуба, слушай, я завязал с этими бесполезными понтами, — смотрю на него «мордой питбуля», чтобы даже не сомневался, что могу запросто ему кадык вырвать, если хотя бы дернется. — А тебе сейчас тем более не до того. Так что давай ладом. Чтобы я тебя возле своей семьи не видел и не слышал больше никогда, или ты знаешь, что я могу сделать, когда психану по-серьезному. Последнее китайское, Шуба.
Он трясет сухим похожим на петушиный зоб подбородком. В курсе, пидар старый, что я с ним вообще на лайте взаимодействовал все это время. Расслабился, решил, что и меня придавил своим сраным авторитетом, а по факту его авторитета уже не хватит даже чтобы таракана прихлопнуть.
— Сиди, короче, на жопе ровно и в местах не столь отдаленных тебя не обидят.
Встаю, отряхиваю ладони и не существующие пылинки на брюках. Жаль, что так же легко не получится избавиться от гадливости после сегодняшнего разговора. Смотрю на «шестерок» — судя по рожам, их к такому жизнь не готовила.
— Все, пацаны, валите на хуй отсюда. Найдите себе нормальное занятие, вместо того, чтобы срань за старым маразматиком подбирать. Отбой, короче.
Когда сажусь обратно в машину, в телефоне уже сообщение от моей Золотой ленточки.
Прислала пару фоток с нашей кухни — что-то прямо грандиозное там готовит.
И отдельно — фото сендвичей «Элвис-стайл»
Кокос: Я знаю, что это нужно на завтрак, но мне захотелось порвать шаблон!))
Я: Я голодный — пиздец, сожру все)
Я: А тебя — на сладкое.
Я: Давай на пляже поужинаем? Погода хорошая, тепло.
Кокос: Давай!))
Глава пятьдесят четвертая: Аня
Сегодня я ухожу из офиса пораньше, забираю Марину из школы и, полная энтузиазма, готовлю ужин. Марина сидит со мной на кухне и исправно занимается уроками. Пару раз украдкой поглядываю на нее, все еще немного сомневаясь в том, что она полна решимости освоить нелюбимые предметы самостоятельно, но очень сильно смахивает на то, что именно это она и собирается делать.
И что-то мне подсказывает, что дело не только в щенке.
— Пахнет вкусно, — констатирует Марина, когда я достаю из духовки запеченные канелони с рубленой курицей, шпинатом и рикоттой.
— Надеюсь, что и на вкус неплохо, — сосредоточенно говорю себе под нос, пробуя «трубочки» на твердость. Еще минут десять, кажется, будет в самый раз.
Чтобы не были сухими, добавляю еще немного сливок и возвращаю обратно.
— Ты уже? — обращаю внимание, что Марина отнесла тетради в комнату, вернулась и вертится рядом. — Хочешь помочь?
Она энергично кивает и радуется, когда поручаю ей «ответственную миссию» нарезать овощи в большой стеклянный салатник, пока я готовлю заправку.
— Ань… — Сестра сгребает с доски нарезанный огурец, берет следующий и с серьезным видом вытирает со лба несуществующую испарину. — А вы с Владом… Ну… ты ведь его не бросишь?
Ничего себе вопросы.
Я откладываю в сторону все дела, забираю у нее нож и разворачиваю Марину за плечи к себе. Раньше приходилось все время напоминать себе, что несмотря на ее рост и по-взрослому вытянувшееся лицо, ей всего тринадцать. А теперь приходится постоянно одергиваться, чтобы не разговаривать с ней как с маленькой. За последний месяц Марина пережила столько, сколько некоторым людям не переварить за всю жизнь. Продолжать делать вид, что она несмышленая девочка — значит, не уважать ее силу.
— А почему я должна его бросить? — спрашиваю очень осторожно.
— Я слышала, что рассказал Денис, — после небольшой заминки, говорит Марина.
Марина помогала мне удерживать Дениса, грела воду, носила чай. Я надеялась, что наш разговор сестра все-таки не слышала, но, если честно, в тот момент сама с трудом соображала, что происходит.
Ее слова застают меня врасплох.
Спросить ее, что именно она слышала? Чтобы что? Спровоцировать новую порцию вопросов, которые она обязательно задаст, чтобы заполнить пробелы?
Сделать вид, что Денис просто бредил и ни одно его слово не является правдой?
Прикрикнуть, чтобы она больше никогда не поднимала эту тему?
Ни один из вариантов не кажется достаточно хорошим.
— Мне Влад нравится, — говорит Марина, пользуясь моим замешательством. — Он хороший.
— Самый лучший, — исправляю ее шепотом.
— Ты ему нравишься, — тоже переходит на шепот сестра, как будто кто-то может подслушать наши девичьи секреты на совершенно пустой кухне. — Я же вижу, как он на тебя смотрит.
— Я смотрю на него точно так же, — подмигиваю ей.
— Значит, ты теперь его… ну… типа, подружка?
Ответить я не успеваю, потому что в наш разговор вторгаются знакомые шаги. Совершенно точно, я смогу опознать их среди тысячи, по тому, как стопы Влада пружинят от пола.
— Девочки, я дома! — Улыбка у него довольная, от уха до уха. В руках бумажный пакет с эмблемой кондитерской, из которой Влад регулярно привозит нам сладости — каждый раз новые.
Марина тут же забывает о серьезных разговорах, летит к нему навстречу, сначала прыгает на руки, а потом без зазрения совести сует в пакет любопытный нос. Я просто наслаждаюсь зрелищем, даже не пытаясь вторгнуться в их общение. И даже уже почти не ревную, потому что каждый раз, когда речь заходит о ее безопасности, Грей тут же принимает стойку бойцовской собаки и готов порвать любого, кто тронет его любимую младшую сестрёнку. Его родной было бы сейчас больше, но это не имеет значения — Влад уже стал для Марины тем самым заботливым и сильным старшим братом, которым, к сожалению, не смог стать Денис. Не по своей вине, а потому что наш отец оказался чудовищем.
— Сначала ужин, — приходится «включить» вредную старшую сестру, потому что Марина уже тянет из пакета коробочку с миниатюрными эклерами. — Никакого сладкого на голодный желудок.
Марина громко сопит в знак протеста, но быстро успокаивается, когда Влад что-то говорит ей на ухо. Они обмениваются уже хорошо знакомыми мне взглядами заговорщиков.
— Ну и что на этот раз? У нас скоро появится нильский крокодил? Бурый медведь?
Марина хихикает, и вдруг заявляет, что поужинает у себя, потому что ей задали аудиочтение по английскому, и она стесняется делать это при нас.
