Алиса Пожидаева - Игры порочной крови
— У нас в гостиной Рената Нойон с известным целителем Аспергом, — я наконец оторвала от мужа растерянный взгляд, — Посижу с ним, иди.
Уходить не хотелось, но расправив утреннее платье и подколов выбившиеся пряди — спустилась.
— Почему меня не пускают к сыну! — этот возглас было вместо приветствия, но я могла её понять.
— Он спит, — минимум эмоций, а то сорвусь. Только свекровь сама подлила масла.
— Его лечат? Его осмотрел доктор? Что с ним?
— Всё что можно против яда сделано. Он просто спит, — я сдерживалась, видят боги.
— Что значит — спит! — она едва ли не топнула, — Я забираю его. В особняке Нойон ему будет оказан лучший уход, лекари…
Я сорвалась. Постыдно, отвратительно сорвалась.
— Демону в задницу всех лекарей! Единственное что можно было сделать — сделано, — орала уже не сдерживаясь, — Он выпил Слезу! Мы можем только ждать. Хотите поиграть в заботливую мамочку — проваливайте на какой-нибудь приём, и там можете рассказывать, как переживаете о сыне.
— Алира, — она отшатнулась, наткнулась плечом на седобрового мужчину тоже поднявшегося из кресла.
— А если вам действительно важно узнать о его самочувствие — не гоняйте чаи с лекарем, а проведите час у постели больного.
Дверь в гостиную открылась, впуская еще посетителей.
— Лира, внученька, от твоих воплей резонирует садовая ограда, — голос профессора Капели заставил меня заткнуться.
Из меня как воздух выпустили. Сползла на диван.
— Леди Рената, вас проводят наверх, — кивнула невозмутимому дворецкому.
Маги и лекарь отошли к камину и о чем-то живо беседовали. А потом живо взялись за меня. Для начала услуги лекаря всё-таки понадобились. Мне. Так что, заняв уже знакомую гостевую спальню, я отдалась целительскому произволу. Зато, буквально через полчаса ощутила себя здоровым человеком. Не ныла выбитая кисть, не зудели ссадины, даже синяки почти сошли. Едва удержалась от того, чтоб побежать в спальню, подгоняемая, паникой. Слишком долго не видела Арвана. Но меня всё-таки удержали маги, заставили поесть — наверняка успели сговориться с домашними.
— Кристон хотел отправить к тебе кого-то из своих людей, но поскольку я тоже участвую в расследовании, вызвался записать показания. Он согласился, — сообщил профессор Хинч.
— А еще он знал, что всех его служак я не приму, или попросту спущу с лестницы, — фыркнула, с трудом отрываясь от ароматного бульона.
— И это тоже, — старики переглянулись, — Рассказывай.
Рассказала. Бесстрастно, констатируя факты, поведала историю последних дней, с того момента как покинула здание Академии. О чем-то личном умолчала, конечно, но всё, что могло представлять интерес следствию — выложила.
— Тех двоих опознать сможешь? В поместье оказались только наемники, правда ребятам пришлось очень экстренно его покидать, заметили большой отряд на подходе.
— Да, герцог явно кого-то ждал. Если увижу — опознаю.
Профессор Капели собирался спросить что-то еще, но в гостиную влетела горничная.
— Лорд очнулся, — через несколько секунд я уже абсолютно невежливо покинула гостиную и взлетала вверх по лестнице.
Всё еще бледный он полулежал на подушках — уже помогли подняться. Рядом на придвинутом к кровати кресле сидела свекровь. Меня накрыло такой волной облегчения, а еще почему-то ревности и досады. Я должна была быть рядом, когда он открыл глаза.
Арван заметил меня сразу, словно только и ждал, когда появлюсь. Улыбнулся так, что у слёзы хлынули.
— Как ты? — старалась, чтоб голос не дрожал. Не обращая внимания на неодобрительные взгляды его матери, скинула туфельки и забралась на кровать с другой стороны. Там и устроилась. Затихнув под его рукой.
— Вот теперь — хорошо, — прозвучал любимый хриплый баритон.
То напряжение, что держало меня всё это время, схлынуло. Пролилось слезами облегчения. Приходил лекарь, залечил порез на плече, осмотрел мужа. Кажется, заглядывали оба профессора, но я уже спала.
Проснулась в темноте. Одна, раздетая и под одеялом.
Засыпала я поздним утром, а сейчас за окном едва посерело, занимался рассвет следующего дня. Приступ паники угас, когда я услыхала плеск из купальни. Пошла на звук, не заботясь об одежде.
Над краем чаши с водой сейчас видны были только плечи Арвана и верх спины, покрытые капельками влаги. Тихий плеск, губка оставила на шее мужа пенный след.
— Иди ко мне, — позвал он, не оборачиваясь.
Опустилась на бортик позади него, обхватила руками, уткнула носом в макушку, вдыхая запах влажных волос.
— Мне показалось, лекарь предупреждал не вставать два дня.
— Но мы же никому не скажем? — он запрокинул голову и я встретила лукавый взгляд зеленых глаз. Хотела нахмуриться, но не сумела. Слишком счастлива была сейчас, просто от того, что он рядом, что живой. Вместо ответа наклонилась к своему брюнету, нежно обхватила его нижнюю губу своими, скользнула по ней языком. Он тут же развернулся, чтоб мне было удобнее, наш поцелуй стал жарче, полнее. На мои бёдра тут же легли влажные ладони, поглаживая нежную кожу. Вскоре поцелуя мужу было мало, и он требовательно потянул меня к себе. Я неловко свалилась в воду, хватаясь за его плечи. Рассмеялась. Но была снова поцелована.
Он усадил меня на свой живот. Жадные губы ловили капельки влаги на моём подбородке, невесомо касались горла — я доверчиво запрокинула голову. Одна рука Арвана придерживала меня за спину, а вторая уже властно накрыла грудь, пальцы сжали вишенку соска. Разряды удовольствия пронзали меня от этой простой ласки. Хотелось мурлыкать и ластиться к своему мужчине.
— Погоди, а ты можешь… — договорить не успела, губы снова оказались в плену, а муж заставил меня сползти ниже и попкой убедиться, что он и может и очень даже хочет. Да, похоже, Слеза творила истинные чудеса.
Я плавилась в умелых руках, но в какой-то момент Арван отстранился, глянул виновато.
— Ты с ума меня сводишь, но может тебе после всего нужно время? — он провел по груди, заставляя льнуть к его ладони, — Прости любимая, что не уберег тебя.
— Но ты ведь спас меня. Единственный, кто мне нужен, — потёрлась провокационно о мужа, — Подо мной, предо мной, и, — я приподнялась, чтоб опуститься уже чуточку ниже, вбирая в себя твёрдый член любимого, — Во мне.
Больше мы не разговаривали. Сплелись в неразрывном объятии. Наполняли воздух размеренным плеском, стонами, шепотом. Мой любимый врывался в меня, оглаживая, омывая кожу, словно стирая с меня следы чужих прикосновений. Насаживал на себя, пока мир мой не взорвался во вспышке яркого финала, сладкой судорогой стиснувшего внутренности. Но и потом он не остановился. Усадил на бортик и устроился между моими ногами, чтоб снова и снова вонзаться в податливое лоно, пока мы не финишировали с ним вместе. Он — нависающий сверху, еще пульсируя во мне мощно излившимся органом, я — откинувшаяся на теплый пол, опоясав его талию ногами, подрагивающая от отголосков удовольствия.
