Пошел вон, Чернов! (СИ) - Шагаева Наталья
Указываю ему вперед, намекая, чтобы нашёл кота.
Ну жалко животное.
Руслан с психом обходит навес и выпадает из моего поля зрения. Жду. Минуту, две, пять, десять. Нет никого. Ни кота, ни Чернова. Иду в сторону входной двери, дергаю ручку.
Открыто!
Какой замечательный кот. Отвлек мне дяденьку. Выглядываю во двор – никого не видно и не слышно. Осматриваюсь. Обуви нет. Курток тоже. Я в носках и свитере.
Без трусов!
Но когда меня останавливали такие мелочи?
В десятках метров от меня внедорожник Чернова. Вот он, только руку протяни.
Выскакиваю на улицу в носках, отбрасывая плед, ибо он мне мешает. На адреналине не чувствую холода совсем. Мне, наоборот, жарко. Уже не ищу Чернова, главное – добраться до машины.
Конечно, надо быть полной идиоткой, чтобы надеяться на то, что машина открыта. Дергаю дверцу со стороны водителя, и, конечно, она не поддаётся. И понятно, что все остальные дверцы тоже заблокированы. Но я на азарте бегаю вокруг машины и дергаю все. Со всей силы, почти выламывая ручки. Чернов всегда любил свои машины. Это, наверное, единственное, что он любит, холит и лелеет по-настоящему. И мне уже из вредности хочется сломать тут ему хоть что-нибудь.
Выдыхаюсь, начинаю чувствовать холод. Носки промокли от снега. Голая кожа горит от мороза.
— Ты нормальная? — позади меня раздается грозный голос Руслана. Очень злой голос. Это с виду он обаятельная сволочь. Но, когда зол, превращается в зверя. И мне, дуре, нравился в нем этот контраст.
Оборачиваюсь. Чернов сам весь в снегу, держит за шкирку рыжего кота, который тоже весь в белых хлопьях. Рыжее чудо дёргается, пытаясь извернуться и укусить держащую его руку.
— Что ты делаешь? — качает головой Руслан и идёт на меня.
— Свежим воздухом дышу! — от досады пинаю его машину. И тут же морщусь от боли. Мои бедные замерзшие пальчики.
— Бестолочь, — выдаёт Руслан, вручает мне кота, которого я тут же к себе прижимаю.
— Ааа! — вскрикиваю от неожиданности, когда Чернов подхватывает меня на руки вместе с котом. — Отпусти меня! — возмущенно требую я.
— Не дергайся! Я ещё тебя сейчас выпорю за то, что бегаешь по морозу босиком! — несёт нас с котом в дом…
Глава 9
Ярослава
Кот действительно ухоженный и упитанный. Такая обаятельная, наглая рыжая морда. На Чернова чем-то похож.
Мы с котом в спальне, кутаю его в плед, отогревая. Чернов где-то внизу. Но мне по барабану, где он и что делает.
Ну окей, не выпустит Руслан меня неделю-другую. Отец и Коган все равно меня найдут.
Что это изменит в наших отношениях?
Ничего.
Даже усугубит. Его либо Коган нагнет за то, что умыкнул у него невесту. Либо менты – за похищение и удержания человека. Идиот. Жил бы себе спокойно, ребенка воспитывал. Нет, подавай ему Ярославу Андреевну.
Вздыхаю, поглаживая кота за ушами. Мурчит.
— Ну и как тебя зовут? — интересуюсь у кота. — Будешь пока Русом, — усмехаюсь. — Вот тебя я буду любить. А его – нет.
Завтра тридцать первое декабря. Новый год. После свадьбы мы с Коганом должны были лететь на Мальдивы и праздновать Новый год там.
Вообще, если отстраниться от всего этого сюра, который устроил Чернов, мне нравится идея праздновать Новый год здесь. Тут красиво, как в зимней сказке. Такой антураж.
Дверь приоткрывается, стреляю глазами в Руслана, который заходит в спальню с гитарой в руках.
Отворачиваюсь, продолжая поглаживать кота. Чернов садится в кресло возле окна, начиная перебирать аккорды.
— Скука смертная, — вздыхаю я. — Телевизор здесь есть? Или книги?
Руслан качает головой.
— Есть «цирк», — цинично улыбается. И начинает играть. Не смотрю на него, но слушаю.
Объективно он хорошо играет и поёт. С такими внешними данными и самоуверенностью Чернов вообще мог бы стать артистом, актером или певцом. Бабы кипятком писались бы.
— Я знаю, я тебя теряю. Я знаю, что это навсегда! — с легкой хрипотцой поёт он. В этой песне красивое гитарное соло. И эта сволочь очень хорошо его играет. — Я знаю, я тебя теряю. И больше не увижу никогда!
А по моей коже бегут мурашки. И так тоскливо становится и горько. Боже. Это так же болезненно, как и раньше.
Почему время не лечит?
— Хватит! — грубо приказываю. Замолкает, прекращая играть. Смотрит на меня пристально. — Не хочу больше тебя слышать! Раздражает! — прикрываю свою тоску грубостью.
Чернов откладывает гитару на пол, прислоняя ее к стене.
Он встает с кресла и падает поперёк кровати у меня в ногах. Раскидывает руки, прикрывает глаза, расслабляется.
— Чернов, иди спать вниз, — толкаю его ступней в бок. Он хватает меня за щиколотку, сжимает и ставит мою ступню себе на грудь. Поглаживает кожу и снова равномерно дышит. Дергаю ногой, пытаясь вырваться. Не отпускает, сжимая сильнее.
— Кошка моя, давай просто молча полежим. Совсем немного. Как будто мира вокруг нас больше нет… Тишины хочу и иллюзорного спокойствия. Пожалуйста. Я молчу и не трогаю тебя. Просто хочу рядом.
— Трогаешь, — снова дергаю ногой. Опускает, разжимая пальцы. Поджимаю под себя ноги, но не ухожу.
Ну давай полежим в тишине.
Тоже прикрываю глаза. Очень хочется вернуть свою ногу на его грудь, и чтобы гладил. Но это фантомные боли. По-настоящему я этого не хочу.
Открываю глаза, рассматривая его. Чернов не изменился, но стал более брутальным, что ли, или просто устал. Отчего он устал только, непонятно. Видимо, от блядства.
И все равно привлекательный и сексуальный, сволочь такая. Хочется снова его скинуть с кровати. Но пусть спит спокойно, зараза такая.
Тихо на цыпочках поднимаюсь с кровати, забираю кота и ухожу вниз.
Нахожу в холодильнике банку консервированного тунца и скармливаю его коту. Тот уминает лакомство за обе щеки, периодически фырча на меня, чтобы не подходила ближе.
— Да не покушаюсь я на твоего тунца, — смеюсь. Беру простую чашку, наливаю воду и ставлю ее на пол. — Будет теперь твоя. Наслаждайся.
Снова брожу по дому, проверяю входную дверь, которая, естественно, закрыта, и ключей нигде нет. Зато обнаруживаю в прихожей черную спортивную сумку, где полно одежды. Штаны, свитера, футболки, носки, жаль только, всё мужское. Да и фиг с ним.
Кот, наевшись, вылизывает лапы, а потом ими умывает мордочку. Смотри, какой чистюля.
От скуки засовываю нос в холодильник. Нахожу там замороженные блинчики с творогом, разогреваю их на сковородке, смазываю сливочным маслом и поливаю сгущёнкой. Гулять так гулять. Прощай, диета. Надо же чем-то заедать стресс.
Завариваю себе чай и с удовольствием уминаю блины, запивая чаем и прикрывая от удовольствия глаза.
Оставлять блинчики Чернову, естественно, не хочу. Но от жадности я разогрела себе слишком много, и последняя пара штук в меня не влезает. Хоть лопни.
Ладно, пусть ест, пока я добрая.
Накрываю остатки тарелкой, мою свою чашку и иду в душ, прихватывая с собой белую футболку и спортивные штаны Чернова. Надоело прыгать здесь без трусов.
Снимаю свитер, настраиваю воду и с удовольствием встаю под тёплые струи. Прикрываю глаза, пытаясь расслабиться и начать соображать.
Ну что, мне переспать, что ли, с ним, чтобы окончательно усыпить бдительность?
Напеть ему про «люблю не могу», «прощаю твоё блядство», укатить с ним город, а там послать на хрен. Хороший план. Отличный. Я бы сказала, стопроцентный. Это же легко. Я уже спала с Черновым и не раз. Мое тело на него реагирует. Будет правдоподобно. А врать я научилась еще в пять лет.
Иди делай красиво и завтра ты дома.
Решительно выхожу из душа, вытираю волосы, оставляя их влажными, раскидываю по плечам. Закусываю губы, осматривая свое тело в зеркало. Черт. За год я уже забыла, как это делается. Ладно, вспомним в процессе. Заворачиваюсь в полотенце – сейчас одежда мне ни к чему.
