Школа жён - Виткевич Магдалена
– Вы очень напряжены, – услышала она от массажиста.
Она и без него знала, что напряжена. А как тут не быть напряженной, когда ты зла на все, зла на жизнь, когда тебя одолевают сомнения, правильно ли ты поступила со своими сбережениями, вбухав их в школу жён? Зачем? Женой она пробыла почти тридцать лет, и если не стала хорошей женой за три десятка лет, то что могут изменить эти три недели? Не существует способа стать вдвое моложе и весить на двадцать кило меньше, стать такой, чтобы мужчина полетел за тобой на край света.
Ядвига не могла отключиться от груза жизненных проблем во время сеанса массажа. Она знала, что этот молодой парень трудится вовсю, стараясь размягчить каждую ее напряженную мышцу, но его работа давала совершенно противоположный результат. Она еще больше сжималась, будто это могло приблизить исполнение ее желания – чтобы процедура поскорее закончилась.
В какой-то момент ей даже показалось, что мужчина массирует ее не совсем так, как следует, то есть в противоречии с ее представлениями о массаже. Его движения становились какими-то уж слишком ласкающими и… непристойными. Именно тогда она заявила ему, что больше не хочет, что устала и больше не может, что чувствует себя некомфортно и хочет побыть одна. Массажист (черт, даже имя забыла, хотя он представился) попытался убедить Ядвигу, что все это ради нее, чтобы ей стало хорошо, но она отвергла все предложения и отогнала его, как назойливого торговца, который ломится к тебе в дверь и пытается всучить что-то, что сломается сразу после покупки.
«Вы очень напряжены».
Конечно, она напряжена, а как иначе, если муж даже не поинтересовался, куда она уезжает, правда, кажется, спросил, когда вернется, но, думается, исключительно для того, чтобы знать, как долго он сможет спокойно общаться со своей «Ошибкой» – как теперь она стала называть соседку Эльжбету.
Ядвига даже не заметила, как потянулась за вторым десертом. На этот раз за пирожным с заварным кремом. Куснула бисквит и ощутила на языке пропитанную ликером вишенку, которая могла бы стать идеальным завершением ужина, но…
– Я что-то не совсем врубилась. Что там эта Эвелина наговорила? У меня, например, не было никакого оргазма. – К ее столику подсела молодая девушка и нервно забарабанила длинными искусственными ногтями по столу. – А у вас? – спросила она. – Ой, я не представилась. Меня зовут Михалина.
– Ядви… Ягода. Зови меня Ягодой.
– Что, прямо так по имени? Нет, знаете, у меня вряд ли получится. Хотя бы потому, что вы старше меня… А гори все ясным пламенем, короче, был у тебя оргазм или нет?
Ядвига улыбнулась. По имени и на «ты» нельзя, а об интимных проблемах можно. И мотнула головой в ответ.
– Вот именно. Потому что я приехала сюда не для того, чтобы кто-то делал мне приятное. Для этих дел у меня есть Мишка. Потому что, знаешь, Ягодка… – Девушка засмеялась. – Не, ну смешно же, звучит как фрукт. Это чего, имя, что ли, такое? – недоуменно посмотрела она на Ядвигу.
– Ну есть такое.
– Подожди, я возьму пирожное, надо заесть печаль. Хотя если буду так жрать, то скоро выскочу из тридцать шестого размера[1]. А Мишка любит худеньких, стройненьких. Только в сиськах имею право прибавить. Вот такие, как твои, были бы в самый раз, – заявила она, указывая на бюст Ядвиги.
Та смущенно потупила взгляд.
– Сиськи у тебя классные. Я себе такие же сделаю. Я как раз собиралась пойти на операцию, а тут на эту Школу наткнулась. Но в общем я довольна, а ты?
– Я? – Ядвига никогда не принадлежала к числу людей откровенных, и разговаривать о сексе было выше ее сил. Свою грудь она тоже обсуждать не привыкла. Она даже не понимала, что может быть объектом чьего-то восторга.
– Вот я, например, хоть в принципе довольна, но не совсем. Потому что, знаешь, эта моя, что со мной ходит, – забыла, как ее зовут, – короче, пришла и велела раздеться, типа ванну принять. Ну я и разделась. А тут пена и всякое такое, видно, хотели создать настроение какое-то романтическое, но со мной такие номера не проходят. О нет! Я приехала сюда ради своего Мишки, чтобы ему было хорошо. Потому что, знаешь, мы пара – Михал и Михалина. Круто, да?
Ядвига успела только кивнуть, а Миська продолжила:
– Ну а потом этот парень начал ко мне приставать, я вскочила с кровати и хотела сделать то, чему приехала учиться, ты же знаешь, а то Мишка после каждого раза укорял меня типа «I can’t get no satisfaction»[2], но этот парень не дался. Он велел мне лежать. Я несколько раз порывалась, ведь должна же я наконец узнать, что я делаю не так. А он свое. Он отталкивал меня и отталкивал, – взволнованно рассказывала девушка. – В конце концов меня это разозлило и я сказала ему, что думаю обо всем этом. Мишка платит приличные деньги, а меня ничему здесь не учат. Деньги, получается, на ветер, а ведь была возможность пустить их на сиськи. – Михалина схватила себя за грудь.
– С чего ты взяла, что они плохие?.. – заикнулась Ядвига.
– Ни с чего, потому что я знаю, что они совсем не плохие. – Она пожала плечами. – Но что я могу сделать? Мишка предпочитает, чтоб побольше. Говорю тебе, Ягодка, вот твои – просто идеальные. – Она сжала грудь Ядвиги. – Берешь в руку и, как говорится, маешь вещь. Сразу чувствуешь, что не искусственные. Ну ничего. Надеюсь, что потом они нас чему-нибудь все-таки научат. А то какое-то бессмысленное лежание в благовониях, от которых не продохнешь…
Михалине и впрямь было трудно дышать во время массажа. Мишка хоть и трогал ее, но прелюдия с Мишкой у нее пробегала как-то очень быстро. Это он был господином и повелителем. Но проблема была не столько в том, что ее желания не учитывались, сколько в том, что она не нуждалась в интенсивных ощущениях. Она хотела сделать все, чтобы ее мужчина был доволен. А сама она оставалась на ролях второго плана. Так что пусть они поскорее кончают с возжиганием этих свечек и переходят, наконец, к конкретике.
Массажист позволял своим рукам выделывать такое, что Мишке, узнай он об этом, наверняка не понравилось бы. А она никак не могла допустить неудовольствия Мишки.
– Слушай. – Она села на край массажной кушетки, не обращая внимания на то, что на ней совершенно ничего нет. – Как тебя зовут? – спросила она массажиста. – А впрочем, неважно. Я приехала сюда не на вечер знакомств, а чтобы учиться – как там у вас в рекламке написано – оральному экстазу, – сказала она и указала подбородком на ширинку массажиста. – Вот за что мой Мишаня платит, а не за то, что я вернусь вся вымазанная каким-то маслом. Не, ну пойми – маслом я и сама могу помазаться.
– Михалина, успокойся… – попробовал прервать ее массажист.
– Я и так спокойна. – Она поднялась с кушетки и встала напротив мужчины. – Но если Мишка отвалил кучу капусты за эти ваши курсы, то потребует и результата, он парень конкретный. И что я ему потом скажу? Что ты втер мне в задницу пол-литра какой-то липкой слизи? Он захочет конкретики! Конкретики! – крикнула она.
– Всему свое время, – попытался убедить ее массажист. – Пожалуйста, расслабься…
– Ага, он мне тут еще про релакс. – Она нервно вышагивала по комнате. – Я чего, не возбуждаю тебя? Ты хочешь только этим мазилом меня натирать? Да я сама кого хочешь потру. – Она подошла к мужчине и потерлась грудью о его спину.
– Подумай о себе, Михалина. – Он повернулся к ней и поцеловал в губы. Она задрожала.
Он поднял ее и посадил на массажную кушетку.
– Ты здесь только первый день, а уже хочешь всё и сразу. Погоди. Не всё сразу.
* * *– И видишь, Ягодка? – закончила Михалина. – Абсолютно без смысла. Я сюда приехала сексу учиться, а этот меня массирует. Если бы это видел мой Мишаня, дал бы ему прикурить!
– То есть Мишка знает, что ты здесь? – удивилась Ядвига.
– Конечно, знает. Я здесь ради него. – Миська пожала плечами. – Он платит за это и потребует результата после возвращения. – Она опечалилась. – Да мне и самой это нужно, а то боюсь я, Ягодка, что он найдет себе другую. Потому что он такой, бабник… – Она начала грызть свои длинные ногти. – Я расскажу тебе, как это было. Я родилась во Влоцлавеке. Ты ведь знаешь, Ягодка, где это?
