Сколько ты стоишь?
***
Голова у Ильи раскалывалась примерно с того момента, как они с Наташей приехали в больницу.
Эти места он с семнадцати лет не любил. Их коридоры, характерный запах и общая атмосфера какой-то безысходности навевали тоску и портили настроение. Да ещё и рыдающая Наташа… оптимизма не добавляла.
Девочка, как оказалось, действительно выросла в цветнике: мама, бабушка, старшая сестра, опекавшая Наташу похлеще фюрера. Из всех этих женщин его помощница больше всего любила бабушку, которую с утра отвезли по скорой с инфарктом.
Всю дорогу до больницы девчонка тряслась и плакала, Берестов утешал её, как мог. Уже тогда он почувствовал, как что-то сжимает виски, а стоило им приехать…
Три рыдающие женщины на него одного — это, пожалуй, слишком. Хотя он очень им сочувствовал, принёс воды, отдал Наташе свой платок. И только хотел уйти, как выяснилось, что бабушка умерла во время операции.
Последовал новый поток слёз, и Илья решил ещё немного задержаться, дождаться, пока схлынет первое горе. Сидел в коридоре почти в обнимку с плачущей помощницей и чувствовал себя святым.
Но потом всё-таки окончательно сдал на руки родственникам, обещал поговорить с Юрьевским насчёт отпуска за Наташин счёт, и наконец уехал.
Настроение было отвратительным, и даже Варя его не улучшила, тем более что выглядела девушка мрачно и зло. Но у Ильи напрочь отсутствовало желание выяснять отношения, особенно после такого «восхитительного» дня.
Однако, по-видимому, желание имелось у Вари…
— Может, тебе массаж сделать? — спросила она с абсолютно не свойственным ей агрессивным ехидством. — Ты, как я понимаю, любитель. Или уже сделали?
Илья как раз выруливал на проспект и чуть было не нажал на тормоз от неожиданности.
— Ты о чём? — спросил, нахмурившись.
— Ну как. Четырёх-то часов вам должно было хватить на «массаж»? Или она настолько ненасытна?
— Кто? — Илья поначалу отказывался верить, что правильно понял слова Вари.
— Наташа твоя.
— Она не моя.
— Ну конечно! Думаешь, я ничего не вижу?!
У Берестова от злости в глазах туман поплыл. Так, надо остановить машину, а то он сейчас во что-нибудь врежется.
Илья, с трудом сдерживаясь, остановился на обочине и только тогда повернулся к Варе.
Лицо у девушки было не то что красное — багровое, в глазах дрожали слёзы обиды.
— И что ты видишь? — поинтересовался Берестов, немного смягчаясь.
— А сам не догадываешься? — съязвила Варя.
— Нет.
— Да влюблена она в тебя по уши! Смотрит, открыв рот, а ты и рад стараться, да?! Уехал куда-то сегодня с ней на четыре часа!! И какой лапши ты навешал Максиму?!
Илья сжал зубы.
— Варя, перестань нести бред. У Наташиной бабушки был инфаркт. Я отвёз девочку в больницу.
— Девочку! — передразнила его Варя. — Вот как ты заговорил!
— А она кто, по-твоему? Девчонка совсем.
— Девчонка, ну конечно! С такой-то грудью!
— Да при чём здесь её грудь?! — вспылил Илья. — Ты слышала, что я сказал?!
— Слышала! Бабушка, больница… Это она придумала или ты сам?!
— Варя!
— Что?! Ну, бабушка! Ну, инфаркт! На такси нельзя было доехать?!
— Можно.
— И чего ж тогда…
— Трясло её всю, — процедил Берестов, чувствуя, что начинает терять терпение. Ну что за бред! — Я её отвёл к Максиму, хотел, чтобы он ей коньяка немного дал, у него бар в кабинете есть. Ты же знаешь Юрьевского, он сразу сказал, что Наташу одну никуда отпускать нельзя в таком состоянии, и попросил меня её отвезти.
— Ещё и Макса приплёл! — фыркнула Варя, и Берестов не выдержал.
— Дура! — заорал он и хрястнул ладонью по рулю так, что наверняка все пальцы отбил. — Что за хрень у тебя в голове?! Видит она! Да ни х** ты не видишь! Я тебя люблю!!! Тебя одну!!! И никто мне больше не нужен, ни Наташи, ни Маши, никто! Только ты!
Илья хотел поцеловать Варю, но она словно ничего не слышала. Отбивалась от него, чуть не попав Берестову в глаз, и плакала, задыхаясь. Испугалась?..
Илья неуверенно отодвинулся, не понимая, в чём дело, но, когда Варя, вытерев слёзы и в последний раз всхлипнув, вывалилась из машины и побежала прочь, понял.
Она впервые видела Илью в гневе. В настоящем гневе, срывающем крышу. И испугалась — его крика, бешеных глаз, удара по рулю.
Да уж, Берестов. Наверное, этот страх всегда будет жить в ней, что бы вы ни делали. Подсознательно Варя всегда будет ждать насилия.
Мерзко, как же мерзко…
***
Какое-то время девушка шла, не разбирая дороги — как тогда, после изнасилования, — и плакала от страха и злости на себя.
