Алекс Новиков - Английские эротические новеллы
— Любовь — не грех! — посмотрел на грациозную фигурку, на извивы длинных волос и на поднятое к нему гордое, выразительное лицо монахини, так доверчиво и открыто смотревшей на него.
«Ну, что же он медлит? — Катрина поняла, что если она не проявит инициативу, то сегодня снова ничего не свершится. — Придется ему помочь!»
— Иди ко мне! — позвал он и слегка приподнял ее за подмышки.
Катрина нетерпеливо с силой насадила себя на него и принялась скакать словно наездница. Кончики грудей бесстыдно уставились парню в лицо. Руки мужчины на бедрах ощутили дрожь разгоряченного тела.
Она обняла пастушка в диком порыве, не знающего удержу сладострастия… Огонь забушевал в Бертране, кровь закипела, и неизъяснимое блаженство, восторженное безумие затуманило юноше сознание. Катрина в это время приподнялась на локте и, скосив взгляд, с любопытством смотрела на обнаженный член юноши.
— Ну, что же ты, — ласково обняв парня за талию, она потянула пастушка на себя. Он понял, что сейчас произойдет то, о чем мечтает каждый юноша бессонными ночами.
Он послушно лег на мокрое тело, целуя в губы, щеки, шею. Предвкушение наслаждения сняли остатки стеснительности. Он позволил Катрине не только освободить бойца из плена одежды, но и нежно ласкать его.
— Не бойся! — Катрина наклонилась и несколько раз поцеловала головку.
— Боже! — Все ощущения Бертрана сконцентрировались там, внизу живота, где ощущалось горячее дыхание монашки и ее страстные прикосновения.
Катрина продолжала работать язычком так, что боец паренька быстро достиг максимальных размеров. Она то плотно охватывала губами вершину возбужденного органа, то, высвободив, ласкала кончиком языка трещинку посередине, вылизывала шейку основания вершины, то, вновь охватив бойца в плотное кольцо губ, полностью заглатывала его. Они оба учащенно дышали, и из кустов раздавались звуки, походившие на стоны.
«Это я удачно заглянул проведать старых знакомых! Еще вопрос, кто получал большее наслаждение: он или Катрина? — Думал Инкуб, любуясь парочкой. — Пастушок легкая добыча и им не надо пренебрегать! В конце концов, я должен отмстить этой монашке за то, что она устроила в склепе!»
— Ляг на спину! — сказала она, ненадолго прервав свое занятие.
Бертран лег, а она встала над ним на четвереньки и продолжила ласки. Они не оставили Серегу равнодушным: он стал гладить круглую женскую попу. Ладонь Катрины накрыла пальцы пастушка и увлекла за собою. Парень почувствовал в своих пальцах теплую промежность. Женская рука сделала несколько движений, словно подсказывая, что надо делать с возбужденным клитором.
Точнее, сначала Бертран с сильным, гортанным, из глубины души, вздохом, почти криком, ослабел, извергнув из недр своего тела залп накопившегося напряжения, и тотчас, словно дождавшись оргазма, как его эхо, достигла наслаждения и Катрина.
Несколько минут им потребовалось, чтобы прийти в чувство. Впрочем, одного раза пастушку оказалось мало.
— Пожалуйста, возьми меня сзади, — прошептала Катрина.
Женщина встала на четвереньки и призывно вильнула попкой. Бертран пристроился сзади. Боец пастушка, направляемый подрагивающими пальчиками, легко нашел дорогу. Охватив женщину за ягодицы, Бертран входил резкими, даже грубоватыми толчками. Но Катрине это нравилось…
— Еще, разорви меня пополам, еще, еще! — стонала она.
Боец скользил внутри Катрины. Женщина стонала и вздрагивала «ударов», а в пастушке просыпались звериные инстинкты. Иногда, от нахлынувшего возбуждения, Бертран издавал звуки, похожие на рычание. Хотелось чего-то дикого, неординарного. Катрина легла на живот, не позволив пастушку выйти из нее. Он укусил ее за шею, и почувствовал, как потное от напряжения женское тело стало под ним мелко вздрагивать.
— Я не вершине блаженства! — Бертран, вздрогнув, застыл от неожиданности. «Я соединяюсь в плотском грехе с самой красивой монашкой в Англии!» Бертран в первый момент стыдился, но как только мягкая ладонь Катрины коснулась члена, он ощутил сильный, словно удар тока, прилив страстного желания.
— С того самого дня, как я видел тебя распятой на аналое. Я люблю тебя.
Монастырский колокол заставил Инкуба убраться прочь.
«Я еще вернусь! — думал он. — Попомните меня!»
Влюбленная пара не видела и не слышала ничего. Она отдавалась любимому мужчине со всей страстью молодого тела. Из последних сил сдержавшись, он помог Катрине вознестись на пик наслаждения, и когда она обессилено упала на мужчину сверху, несколькими толчками завершаю желаемое. Оторвавшись от тела девушки, Бертран встал на колени. Член выскользнул из руки Катрины. Катрина гибко выгнулась, приподняв ягодицы от земли. Бертран, стоя на коленях над лежащей перед ним женщиной, восхищался великолепными обнаженными формами.
— Катрина, любимая, тебе было хорошо? — спросил Бертран.
Она, молча, хлопнув и ресницами, показала, что да.
«Похоже, реликвия действительно творит чудеса, — думала Катрина, нежась в объятиях пастушка. — За мои муки мне все-таки послано простое женское счастье».
Когда они прощались, благодарность нежность светилась в зрачках Катрины.
Рыбалка для Катрины превратилось в дивное развлечение. Целую неделю Катрина учила пастушка любви, а Бертран оказался способным учеником. Сказка неожиданно кончилась.
«Хватит шалить! — Инкуб нырнул в воду. — Итак, я из-за тебя здесь задержался! Как раз успею до монастырского колокола».
— Я еще вернусь! — пообещал Бертран и нырнул в воду. — А теперь мне надо к моим барашкам!
Бертран хорошо плавал, но на этот раз река сыграла с ним злую шутку: августовская вода была уже холодной, ногу влюбленного пловца свела судорога, и он с головой ушел под воду.
«Вот и все! — Инкуб решил, что не зря потратил время. — Люблю человеческие слезы!»
— Бертран! — закричала монашка, и слезы потекли из ее глаз. По воде шли круги.
Пастушок так и не выплыл…
— Бертран! — Катрина расплакалась. — Наверное, это священная реликвия явила одно из своих чудес, сделав меня несчастной!
Она еще не знала, что любила по-настоящему в последний раз в жизни.
Эпилог
Многочисленные мужчины, разделявшие с Катриной ложе, в монашеской келье получали в распоряжение нежное тело, но никак не душу. Катрина проводила все время в молитвах, и через десять лет заняла место матушки Изольды.
На этом ее приключения не заканчиваются.
Галантная интрига иногда приводила к последствиям, которые требовали быстрого и не бросающегося в глаза исчезновения с поверхности жизни — опять-таки и в этом отношении, что могло быть удобнее монастыря. Вдова, желавшая демонстративно подчеркнуть свою печаль по усопшему мужу, также не находила лучшего средства, как на год запереться в монастыре у Катрины. Очистить загрязненное слухами и пересудами имя можно было лучше всего, уединившись на некоторое время в покаянном настроении в монастырь. Кроме того, нервирующая обстановка постоянных праздников вызывала потребность во временном покое и отдыхе, а где их лучше обрести, как не тут.
