Расеянство - Братья Швальнеры
Велико же было его удивление, когда, наискосок вновь перечитав книгу от корки до корки, он не отыскал там этого. Пляхтер был прав. Откуда же тогда все его познания о культуре самураев? Возможно, для их формирования Мисиме достаточно было лишь предисловия да замечаний составителя в конце книги. Да еще междустрочного перевода, где так или иначе – как описание мизансцены – скользят упоминания о тех великих временах, когда самураи управляли всем жизненным укладом в Стране Восходящего Солнца, казавшейся ее жителям (как и ему самому) даже большей, чем сама планета Земля…
«Как же так? – подумал Мисима. – Неужели я сам все это выдумал? Это было напускное? Не может быть…»
Он удивился силе собственного самовнушения. А вернее, силе самообмана.
За разъяснениями он отправился к директору школы.
–Поговорить хочешь?
–Ага.
–Ну? Как твои представления о мире-то? Не изменились?
–Изменились.
–И что же? Что ты понял?
–Сложно сказать…
–Тогда почему изменились?
–Знаний маловато.
–Ну так читать надо.
–Понимаю…
–Вот только… Разреши спросить тебя – зачем?
–Что – зачем?
–Зачем читать об этом? Зачем это познавать? Как ты думаешь, почему культура самураев умерла и не прижилась в современной Японии, несмотря на многочисленные попытки ее возрождения как со стороны Мисимы, так и со стороны многих его последователей?
–Так Вы же сами говорили… Капитуляция…
–Брось. Капитуляция – сиюминутный шаг правительства, который не способен повлиять на ментальность людей. Вон немцы тоже капитулировали, а фашистских партий во всей Европе хоть отбавляй. Так почему же?
–Тогда не знаю.
–А все потому, что изжила себя эта культура. Понимаешь, было средневековье, эпоха японского феодализма. И такой образ жизни, такой образ мыслей и порядок существования были наиболее приемлемыми для тогдашней касты феодалов. Времена изменились, -а, как известно, бытие определяет сознание – и изменилось все вокруг. И неприемлемо это стало даже для тех, кто еще вчера носил катану и соблюдал бусидо. Ушло. Умерло, понимаешь?
–Умерло… – пробормотал в ответ Мисима. Он всегда имел обыкновение повторять себе под нос слова, кажущиеся ему особенно важными в данных конкретных обстоятельствах.
–Именно умерло. Да. И вот еще что. Кто, по-твоему, были такие самураи?
–В смысле?
–К какому социальному классу они принадлежали?
–Не знаю.
–А я знаю. Они были феодалами, зажиточными землевладельцами. А ты кто? Разве у тебя есть надел? Ты богат?
–Вовсе нет.
–Ну так вот. Чего ж ты лезешь, как говорится, со свиным рылом в калашный ряд?
–В смысле?
–Да в том смысле, что самурай, встретив тебя на улице, с тобой разговаривать бы не стал, а если бы ты первый заговорил с ним, отвесил бы тебе тысячу плетей! Они были абсолютно наглые и зажравшиеся сливки общества, к коим ты, по счастью, не имеешь никакого отношения!..
Мисима замолчал. В тишине собеседники провели несколько минут, после чего гость нарушил ее.
–Как же жить, Анатолий Петрович? Где научиться жизни-то?
–В книгах. Но не в тех, которые забывают в туалете и которые ты по случайности находишь.
–А в каких?
–Вот.
С этими словами Анатолий Петрович встал с места, подошел к огромному книжному стеллажу, давно олицетворявшему собой украшение его кабинета и снял с полок несколько изданий.
–Куприн… Чехов… Лесков… Толстой… – читал Мисима фамилии авторов, ни о чем не говорившие ему еще со школьной скамьи. – Что это?
–Самые лучшие учебники жизни, какие только есть в природе. В русской природе. Написанные специально о России и для России.
–Так это ж из школьной программы! – возмутился Мисима.
–А ты внимательно ее в школе изучал?
–Да занудство это все… – отмахнулся Мисима.
–Чтобы так утверждать, надо хотя бы прочитать. А то знаешь как в анекдоте получается…
–В каком? – заулыбался Мисима. Анекдоты он любил.
–Один еврей звонит другому и говорит: «Послушай, Моня, сегодня Паваротти будет у нас в ДК петь. Ты пойдешь?» Второй ему отвечает: «Не, он хреновенько поет». Тот спрашивает: «Ты уже слышал?» А этот отвечает: «Нет, мне Рабинович напел».
Посмеялись. Анатолий Петрович тихим, вкрадчивым, участливым голосом продолжил.
–Ты все же прочитай. Поверь мне, многое поймешь… Видишь ли, страна наша в последние годы как бы это сказать… заблудилась что ли. Многие, такие как ты и даже люди намного умнее ищут свой путь. И зачастую не могут отыскать. И тогда стараются увернуться от того, что предначертано свыше, подменив дорогу, идут по ложному пути, обманывая себя и окружающих. А вот Бога-то не обманешь. Судил он русскому человеку его, русский, крест нести, и все тут… Знаешь, в одной из священных книг сказано: «И не будет взято ни у одной души ни грамма ее ноши, сколько бы она ни просила об этом, пусть даже рядом пойдет близкий родственник». Это значит, что каждому свое. Русский человек привязан корнями, умом и памятью к русской земле. И значит в ней должен черпать вдохновение, радость и смысл жизни. А она говорит с тобой посредством великой русской культуры, великой русской классики. И только тот, кто может открыть ее для себя по-настоящему, будет в России счастлив…
Он говорил просто и доступно. Так ясно. Такими легкими для понимания словами и с такой теплотой в душе. Лицо его во время произнесения этих простых фраз словно бы светилось. И свет этот передался Николаю. Сберегая его в душе, пошел он домой, то и дело повторяя надолго засевшие в памяти слова этого – пожалуй, самого умного из встреченных им за всю жизнь – человека.
На секунду Мисиме даже показалось, что вот оно, нашлось наконец то недостающее звено, которое сможет сделать его жизнь полноценной. Но тут, как это часто бывает, в развитие событий снова вмешался злой рок и все испортил.
Жена изменила Мисиме с Нигицу. Он простил ее, за что был признан в деревне сумасшедшим. Его перестали понимать. И тогда, вместо того, чтобы углубиться, по совету Анатолия Петровича, в понимание истинного смысла жизни, он решил доказать всем. Самое последнее дело в жизни – доказывать. Не доказывать надо, а свою жизнь устраивать с таких идеологических и нравственных позиций, чтобы, как писал классик, «не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы». Он же решил доказать. Делом доказать свою мужскую и деловую состоятельность.
Однажды Мисима был диктатором. Он вернулся к изучению биографии своего героя и обнаружил важнейшую в ней деталь – 25 ноября 1970 года, под предлогом официального визита, посетив вместе с Моритой, своим товарищем, и ещё
