Король призраков - Джульетт Кросс
Голл ничего не сказал Феррину, лишь смотрел на него своим устрашающим взглядом, в котором мерцал потусторонний огонь. В его глазах проступало наследие драконов, словно сами боги заглядывали в этот мир через него.
Пламя, окутывающее его, обрушивалось на вейтов, подходивших слишком близко, превращая их в пыль.
— Если ты используешь свое пламя, — произнес Феррин, — ты убьешь и её.
Я услышала это — первую дрожь страха в его голосе. Он боялся. И ему было за что бояться. На лице моего короля не было ничего, кроме смерти.
Голл начал двигаться вперед, шаг за шагом, медленно и неумолимо. Его голос был тихим, почти спокойным, но в нем звучало что-то ледяное:
— Ты действительно думаешь, что хоть одна часть меня способна причинить вред моей спутнице? Моей Мизре?
Пламя вокруг него вспыхнуло ярче, распространяясь по земле, словно огненный строй, сметая все на своем пути.
Вейты прекратили нападать, теперь они кружили на безопасном расстоянии. Но это не имело значения. Голл прошептал слова на неведомом языке и взмахнул руками. Вспышка, и огонь устремился во все стороны, находя каждого вейта во дворе и обращая их в пыль, воздух наполнился запахом гари и эхом их предсмертных криков.
Руки Феррина крепче сжали мою талию и грудь, прижимая меня к нему. Меер-волк позади нас издал низкий рык, обнюхивая воздух.
— Я убью её, если ты подойдешь ближе! — резко крикнул Феррин, его рука легла на мое горло.
Голл замер, но выражение его лица не изменилось. Его взгляд встретился с моим. На мгновение ярость и жестокость в его глазах отступили, позволив мелькнуть тому, что я могла бы назвать обожанием. Затем всё исчезло, и он снова сосредоточился на моем пленителе.
— Феррин, — произнес он с пугающей уверенностью, — ничто из того, что сейчас здесь произойдет, не закончится иначе, чем твоим трупом в моих руках. Прими это прямо сейчас.
— Ты и твоя чертова самоуверенность, — бросил Феррин, усмехнувшись.
— Поэтому ты хотел быть королем? Ты считал меня высокомерным? Недостойным? — Еще несколько шагов ближе.
Феррин отступил назад, увлекая меня за собой. Мои руки сжали его предплечья, его пальцы сдавили мое горло.
— Ты был обречен, — прорычал Феррин. — Моя мать говорила мне, что ты, вероятно, уже мертв в том подземелье. Она воспитывала нас одна, повторяя снова и снова, что королем должен стать я, её первенец. — Его дыхание стало рваным от гнева. — Однажды я должен был убить нашего отца и занять его трон. Это было её последним желанием.
Он коротко рассмеялся с презрением.
— Я строил планы, чтобы сделать это, пока ты не появился из ниоткуда, убил его и занял моё место.
Голл склонил голову набок, в его взгляде было больше звериного, чем фейри.
— Это никогда не было твоим местом.
— Теперь оно моё, — рыкнул Феррин, а затем громко выкрикнул: — Стигрим!
Вейтовый меер-волк сорвался с места и бросился на Голла. Я закричала, когда огромный скелетный зверь с разверстыми челюстями прыгнул на него.
Голл поймал чудище за клыки, удерживая его зубы, не давая сомкнуться. Он прошептал слова на демоническом языке.
Этелайн не значило «пламя» или «воспламенись», как я считала раньше. Это означало…
— Оживи, — выдохнул Голл, призывая свою магию жить и дышать за него.
И она подчинилась. Огонь вспыхнул на его руках, взметнувшись двумя полосами по спине мертвого волка. Существо завыло и зарычало, но Голл всё ещё держал его с силой, которую я не могла представить.
И тогда я почувствовала их. Присутствие богов окружило нас — их сила была почти болезненной, давящей. Но она исходила не с небес и не из земли. Она исходила от Голлайи самого. Моего короля. Моего спутника. Моей любви.
Сзади раздался тихий стон Феррина, прежде чем он начал тащить меня назад, его рука скользнула с моего горла.
К этому моменту волк-вейт уже полностью охватился пламенем. Голл разжал его челюсти. Хруст костей и разрыв гнилых сухожилий раздался в воздухе, а затем он с силой, и физической, и магической, отбросил пылающий труп, ударив его о стену замка.
Он повернулся к нам, вынимая кинжал из ножен на своем поясе, и двинулся в нашу сторону решительными, беззастенчиво смелыми шагами. Его лицо было воплощением ледяной, безжалостной ярости.
Он был прекрасен в своей неумолимой решимости. Я не могла отвести взгляд, даже если бы захотела.
Рука Феррина вновь нашла мое горло, но Голл прошептал что-то, и из его груди вырвалась огненная змея, обвиваясь вокруг запястья Феррина.
Внезапно я оказалась свободна, тяжело падая на камни двора. Тут же я отползла назад, игнорируя острую боль в запястье и мелкие камешки, впивавшиеся в ладони.
— Ты в безопасности, моя Мизра, — сказал Голл спокойным, обволакивающим голосом, его дикий взгляд по-прежнему был устремлен на Феррина.
Теперь Феррин был связан четырьмя огненными веревками, его руки разведены в стороны, ноги прикованы к месту. Его пепельно-серое лицо потемнело от напряжения, с которым он пытался вырваться. Огонь не обжигал его кожу, лишь удерживал его. Голл хотел убить его сам. Хотел, чтобы это было лично.
— Я твой брат! — закричал Феррин.
— Был, — ответил Голл, уже всего в нескольких шагах от него. — Но ты осмелился тронуть мою жену и причинить ей боль. Теперь ты ничто. Ты — пепел в пустоте.
«Его жена?» Я сглотнула, чувствуя, как внутри разливается нечто мощное и теплое от его беззаботного признания. Для короля призраков заявить о жене казалось чем-то невероятным.
— Но я твоя кровь! — запротестовал Феррин, а затем, издеваясь, добавил: — Она всего лишь наложница.
— Нет, Феррин. — Голл подошел вплотную и схватил его за один из рогов, наклоняя голову вниз. — Она моя королева. Она — всё.
Я ощутила, как по моему телу пробежала дрожь, слыша искреннее обожание в его голосе.
— Тебе лучше отвернуться, моя любовь, — сказал он спокойно, даже не взглянув на меня.
— Нет, — мягко ответила я.
— Как угодно.
Затем он начал наносить удары кинжалом в горло Феррина снова и снова. Тот захрипел, издавая предсмертный стон, его губы шевелились, глаза широко раскрылись от ужаса, пока Голл удерживал его за рог, продолжая свое ужасное дело. Глаза Феррина потускнели, когда его дух покинул тело. Я почувствовала, как темная сущность исчезла, растворившись где-то вдали.
Но Голл не заметил этого. А если и заметил, то не придал значения. Он переместился к груди Феррина, и даже когда огненные веревки исчезли, Голл продолжал
