Андреа Кремер - Нерушимая клятва
Песнь Воинов. У меня оставалось немного времени. Отвернувшись от света факелов, я нырнула в чашу и пошла на запах. Чем дальше я углублялась в лес, тем сильнее становился запах.
Я увидела массивный дуб. Возле его основания кто-то был. Шей стоял, склонив голову, на коленях возле гигантского дерева, с руками, связанными за спиной и с черной повязкой на глазах.
У меня перехватило горло.
Он поднял голову и спросил, тяжело дыша.
— Калла? Калла, это ты?
Я, наконец, смогла вздохнуть. Он тоже знал мой запах.
Я подбежала к нему, чуть не упав на пути, потому что под ноги попал край юбки. Оказавшись возле него, я опустилась на колени.
— Шей, что ты здесь делаешь? — спросила я, сорвав повязку с его глаз и поднимая его голову за подбородок, чтобы заглянуть в глаза. — Что случилось?
Лицо у него было бледное.
— Она меня привезла сюда. И мне кажется, я знаю зачем. Поверить в это не могу.
— Во что ты не можешь поверить? И кто с тобой это сделал?
— Помнишь это слово в предсказании? — спросил он дрожащим голосом. — То, которое я все никак не мог перевести?
— Ты имеешь в виду «подарок»? Какое отношение это слово имеет ко всему происходящему?
Почему он говорит о книге, когда его привязали к дереву в лесу? Когда я произнесла слово «подарок», Шей поежился от страха.
— Да, это самое слово, — сказал он, и лицо его позеленело, словно ему стало плохо. — Я неправильно перевел его. Оно означает не «подарок», Калла.
— А что оно означает? — спросила я, ослабляя узлы на веревке, которой были связаны его руки.
Увидев, что от веревки на руках юноши остались глубокие рубцы, я была потрясена.
— Это слово означает «жертва».
Глава 32
Прозвучавшее было ужасно. Я подумала, что сейчас упаду в обморок.
— Калла, — спросил Шей, схватив меня за руки, чтобы удержать. — Ты слышала меня?
— Жертва? — повторила я, чувствуя, что черная холодная пучина ночи готова поглотить меня без остатка. — Кто это с тобой сделал?
— Флинн, — ответил он. — Она приехала в мой дом, когда ты ушла. Она что-то сделала со мной, и я потерял сознание. Эфир. Я думаю, это был эфир.
— Да, — раздался из-за ствола дуба грудной голос, и через секунду из-за него показалась Лана Флинн.
Было плохо видно, ее фигуру скрывала тьма. На ее лице играла злобная улыбка, зубы, в которых отражался бледный свет луны, испускали флуоресцентное свечение.
— А ты испортила сюрприз, Калла. Ты разве не знаешь, что для невесты увидеть дичь до начала охоты — плохая примета? Или Рен послал тебя сюда? Я не поняла.
Жертва. Жертва, которую они приготовили для нас.
— Нет, — сказала я с ужасом. — Не может быть, чтобы это был он. Они не могли так с нами поступить.
Улыбка Ланы Флинн искривилась и стала похожа на выгнутый кинжал.
— Так-так. Я смотрю, тут скрыто гораздо больше, чем я себе представляла. Интересно, интересно.
Флинн смотрела на меня и наслаждалась моим потрясением.
— Я предупреждала тебя, Калла, о том, что не стоит сбиваться с пути истинного. Теперь ты видишь, как обстоит дело. Ренье определенно хочет тебя. Если ты принесешь жертву вместе с ним, он простит тебе ошибки.
— Так это вы должны принести жертву? — спросил Шей, отшатываясь и глядя на нас с Флинн. Лицо его было объято ужасом. — Ты и Рен?
— Конечно, — сказала Флинн. — Как ты думаешь, почему все придают такое значение церемонии? Ты — гвоздь программы.
Когда я сделала к нему шаг, он оскалился.
— Не подходи ко мне.
— Клянусь, я не знала об этом, — выдавила я.
Мне показалось, что сам лес нашептывает мне в уши страшные секреты. У меня закружилась голова. Разговор родителей, настойчивое желание мамы скрыть от меня имя жертвы, то, как она побледнела, узнав, что Шей мне звонил.
— Я не знала, — повторила я, падая на колени и руки, не в силах удержаться в вертикальном положении. Голова кружилась все быстрее и быстрее. Это Шей. Жертва не будет принесена отдельно. Это часть ритуала. Он — наша жертва.
— Смелее, малышка, — тихо сказала Флинн. — Тебе не долго осталось терпеть. Иди на поляну и будь хорошей девочкой. Тебя уже ждут. Я скоро приведу Шея. Вскоре после поцелуя жениха и невесты.
В подтверждение ее слов воздух наполнился воем. Мои волки призывали вожака к себе. Мама была права, я не могла ошибиться и прийти на церемонию не вовремя. Звали именно меня. Но сейчас я была глуха к их призыву. Вой лишь пугал меня. Я больше не была частью стаи. Нужно было предотвратить то, что должно было случиться.
— Нет! — прошипела я, вскакивая на ноги. — Уходим. Немедленно.
Шей отскочил от меня и обхватил руками ствол сосны. Я учуяла запах его волчьей формы и поняла, что он старается не превратиться, борясь одновременно со страхом и с яростью.
— Я никогда не причиню тебе вреда, — сказала я. — Доверься мне. Ты должен мне поверить, Шей. Ты должен понять, как я дорожу тобой.
Его взгляд блуждал по темным стволам деревьев, подыскивая возможные пути бегства.
— Шей, прошу тебя, — шепнула я, протягивая к нему руки. — Я люблю тебя.
Он оцепенел. Я не знала, что было страшнее всего: то, что я сказала, то, что он мне ответит, или то, что могло случиться в любой момент. Прошла минута. Все это время я стояла, не дыша.
— Я знаю, — сказал он, наконец. — Пошли отсюда.
Из глотки медсестры Флинн вырвался странный звук — то ли крик, то ли шипение. Больше всего он был похож на звук перемалываемых костей.
— Вы никуда не пойдете.
За ее спиной задвигались тени, и я похолодела. Если с ней были призраки, у нас не было бы ни единого шанса. Я стояла и смотрела на нее и вдруг поняла, что тени, двигавшиеся за ней, росли прямо у нее из спины. Она вышла из-за дерева и встряхнула плечами. За ее спиной раскрылись огромные крылья, покрытые жесткой черной кожей. Крылья суккуба.
Шей вытаращил глаза.
— Что это…
Я бросилась на землю, и через мгновение к суккубу подкрадывалась разъяренная белая волчица.
Она рассмеялась и двинула запястьем. В ее руке появился длинный хлыст, возникший, казалось, прямо из ночного воздуха. Длинная черная плетка выглядела почти нереальной, сотканной из ночных теней, а не из кожи.
Я отпрыгнула, когда она попыталась хлестнуть меня бичом. Конец плетки задел меня по боку, я вскрикнула. Но боль от удара не шла ни в какое сравнение с волной отчаяния, нахлынувшей на меня.
Представив, как Рен набрасывается на Шея, я замерла на месте. Я услышала собственные крики и страшный смех Эфрона.
Все мои чувства замедлились, как будто бы в рану от удара кнута суккуба проник яд и начал распространяться по телу, захватывая нервную систему. Лана Флинн засмеялась, прищурилась и посмотрела на Шея.
