Андреа Кремер - Нерушимая клятва
На ладони лежало изысканное кольцо. Я увидела блеск гладкого, отполированного овального сапфира. Серебристая оправа была украшена замысловатой резьбой, рисунок ее напоминал плетеную тесьму. Я стояла и молча смотрела на кольцо. Рука задрожала.
Рен держался на некотором отдалении.
— Оправа сделана из белого золота, — сказал он тихо. — Она подходит к твоим волосам.
Я подняла голову и посмотрела на него. Рен наблюдал за мной, ожидая моей реакции. Я попыталась что-то сказать, но не смогла произнести ни слова из-за подступившего к горлу комка. Дрожь, начавшаяся в руке, охватила все тело.
В черных глазах Рена промелькнуло разочарование.
— Если тебе не нравится, можешь не носить. Я просто подумал, что хочу подарить тебе что-то накануне заключения союза. Отец сказал, что кольца перед церемонией дарить не принято, но я хотел, чтобы ты знала…
Он покачал головой, и я услышала, как в груди его зарождается тихое рычание.
— А, ладно, — сказал он, протягивая руку, чтобы забрать кольцо с моей ладони. Я резко стиснула кольцо в кулаке и приложила руку к груди. Рен вздрогнул и заморгал. Неожиданное движение напугало его. Я, наконец, почувствовала, что снова могу говорить, но не узнала звук своего голоса. Он звучал хрипло и отрывисто.
— Оно прекрасно. Спасибо.
Он очень беспокоится обо мне. Вернее, о нас, подумала я. Боже, помоги мне пережить эту ночь.
В глазах защипало, и я опустила взгляд. Медленно разжав пальцы, я взяла кольцо и надела его на палец.
— Прости, но у меня нет ничего для тебя.
Он подошел ко мне совсем близко, взял за руку и провел пальцем по кольцу.
— Это не так.
На террасе снова появилась Брин в сопровождении Дакса.
— Пора, — сказал здоровяк.
Рен кивнул, поцеловал меня в лоб и спустился по ступеням вслед за Даксом.
— Ты готова? — спросила Брин.
Она широко улыбалась, и я не сразу заметила, что в ее голосе сквозит страх.
— Я думаю, это неуместный вопрос, — ответила я.
Я должна это сделать, подумала я, глядя на кольцо. Этот путь был предначертан для меня с самого рождения. Теперь мне придется по нему пройти.
— Помни о том, что я буду за твоей спиной, — сказала Брин, взяв меня за руку. — Все ребята из нашей стаи будут следить за тем, чтобы с тобой не случилось ничего плохого.
— Тебе нельзя будет там присутствовать, — напомнила я, спускаясь по ступеням вслед за ней и направляясь в лес.
— Думаешь, им удастся нас остановить, если ты попадешь в беду? — спросила она, ткнув меня локтем под ребра.
Я улыбнулась.
— Спасибо.
— И ты выглядишь волшебно, — добавила Брин.
— Я выгляжу, как торт.
Мы смеялись на ходу, и от нашего смеха в морозном ночном воздухе образовывались крошечные облака пара. Мы углублялись все дальше и дальше во тьму; Брин вела меня по тропе, которой я не знала. На поверхности земли лежал тонкий слой свежего снега, сверкавшего в свете луны, как россыпь бриллиантов. Звуки музыки затихли, растворившись в тишине леса. Я смотрела на чистый, незапятнанный снежный покров, зная, что вскоре мне придется окрасить его кровью неизвестного мне существа. Переведя взгляд на луну, я стала гадать о том, кого нам придется убить.
Кровавая луна. Луна охотников. Этот вечер предназначен для убийства. Я смотрела на луну, надеясь, что ее призрачный свет пробудит во мне охотничий инстинкт, но он, по всей видимости, был скрыт под покровом страха.
— Долго еще? — спросила я, но, прежде чем Брин успела ответить, я увидела в глубине леса свет факелов. Языки пламени плясали между высокими соснами, окружавшими поляну. Стройные стволы деревьев напомнили мне прутья решетки, окружавшей некогда арену, на которой проходили бои гладиаторов.
— Я должна пойти вперед, — сказала Брин, обнимая меня.
Я осталась за пределами освещенного круга.
— Наоми сказала, что ты знаешь, когда твой выход. Все будет хорошо. Ты сильная и злая волчица, помни об этом.
— Конечно, — ответила я, чувствуя слабость в животе. Я вовсе не казалась себе сильной и злой, скорее мягкой, как пудинг.
— Я слышала, что на таких мероприятиях невесты в большом почете, — сказала Брин, улыбаясь мне. — Так что, если захочешь, чтобы Рен потерпел подольше, не стесняйся. Ему это пойдет на пользу.
— Хорошо, — сказала я. — Скоро увидимся.
— Я люблю тебя, Кэл, — сообщила Брин, целуя меня и направляясь к освещенному кругу.
Я проследила за ней взглядом, стараясь справиться с участившимся сердцебиением. Дышать было тяжело. Я чувствовала, что руки и ноги мне не повинуются. Я стояла и старалась удержать равновесие, как жеребенок, который только-только научился ходить.
Калла, ты знаешь, что должна сделать это. Ты предназначена для этого. Это твое.
Тогда почему мне так хочется убежать? Почему я не чувствую, что моя судьба решается так, как должна была решиться?
Я закрыла руками лицо, стараясь успокоиться. Из освещенного круга послышалась нарастающая барабанная дробь, призывающая на церемонию духов. Я подобрала подол платья и двинулась в сторону поляны. Мне хотелось взглянуть на то, что там происходило.
Неожиданно почуяв знакомый запах, я остановилась и с тревогой посмотрела вокруг. Не может быть. Но этот запах я не могла спутать ни с каким другим. Знакомый аромат молодых побегов, тянущихся к весеннему солнышку. Шей.
На мгновение мое внимание привлекло происходившее на поляне. Выступал Эфрон.
— Если кто-то знает причину, по которой этот союз не может быть заключен, пусть скажет сейчас или замолчит навеки.
Я представила себе, как Шей выскакивает из тени и вырывает меня из рук Рена.
Нет, его в моей жизни больше не будет. Я попыталась изгнать видение и убедить себя в том, что знакомый запах — лишь плод моего воображения. Этого не могло быть. Я даже не могла представить, что во время церемонии кто-то будет спрашивать, есть ли у присутствующих возражения против заключения союза. А уж возможность того, что Шей явится, чтобы спасти меня, вообще относилась к области фантастики. Этого быть не могло.
Но когда я вновь втянула в себя воздух, знакомый запах был на месте. Он тянул меня обратно в чащу леса. Я не знала, что делать: душа разрывалась между необходимостью идти на церемонию и потребностью выяснить, откуда доносится запах, если, конечно, он не был плодом моего воображения. Между деревьями раздался новый звук. Голос Сабины, красивый и грустный, прорезал воздух. К нему присоединился другой голос — это был Невилл. Они запели в унисон, рассказывая о битвах и жертвах, напоминая о том, что союз заключается не ради любви, а ради долга.
