Наталья Якобсон - Живая статуя
Ни слова из загадочной девушки было не вытянуть, кто она, откуда, кто ее кавалер, все вопросы оставались без ответов. О бледной блондинке и ее провожатом в маске говорили все. Анри и Орисса стали своего рода знаменитостями. Они появлялись там, куда их никто не приглашал, словно проскальзывали сквозь замочную скважину. Предположения на этот счет были разными, но правду знал один я.
Единственный, кто все знает, будет молчать, несмотря на то, что у него впереди еще целая вечность. Кто, кроме меня, может надежнее сохранить мой же собственный позорный секрет. Я ощущал на себе вину, еще более тяжелую, чем после ночных налетов. Пожары и убийства стали моими обычными преступлениями. Убийц, и кроме меня, за века по миру бродило множество. Раньше я нес смерть так же, как они, но было что-то вызывающее в том, чтобы создать новую жизнь. Как ужасно вдохнуть в мертвое часть божественного огня и понять, что существо, которое возникло, благодаря тебе, чужеродно, как всему человеческому, так и всему потустороннему. Стоило ли уподобиться творцу только для того, чтобы угодить бывшему недругу. Я сделал это без особых раздумий, но никому не собирался рассказывать о том, что по городу с триумфом блуждает творение моих рук. Точнее — моего огня.
Я скомкал приглашение, и оно занялось пламенем прямо в моей руке. Огонь совсем не жег мне пальцы, но от него благоухающий какими-то экзотическими духами листок бумаги обратился в пепел.
Орисса меня больше не интересовала. Я мечтал нанести совсем другой визит, но путешествие к гробнице пришлось отложить, не потому что я был слишком пуглив или склонен лениться, а потому что мой предполагаемый проводник оказался слишком запуганным.
По выражению моего слуги, Ройса, гремлин оказался «порядочной скотиной». Ройса я всегда считал беспризорником, поэтому более вежливого сравнения от него и не ожидал. Он жил в моем замке один, не считая тех химер и гарпий, которые каждый день забавы ради нападали на него и сводили к нулю все его труды. Но Ройс держался стойко, отбивался от когтистых соседей, ругался на них, спасал, как мог, свое немногочисленное имущество от их клыков и лапок. Однако с тех пор, как его обязанностью стало приносить еду к пуфику, на котором спала весьма похорошевшая, но неблагодарная тварь, Ройс начал роптать. Гремлин просыпался только для того, чтобы подойти к миске с молоком, требовал ухода и постоянного разнообразия в угощении, но, когда я потребовал от него указать путь к склепу, хитрый зверек юркнул в бывший будуар своей хозяйки и лапками закрыл дверь. Как только этим ловким коготкам удалось защелкнуть замок и повернуть ручку. Гремлин подчас проявлял чудеса изворотливости. Конечно же, он не учел того, что еще до того, как он облегченно вздохнет у закрытой двери, я уже буду стоять за его спиной.
Увы, ни суровый тон, ни подкуп, ни просьба не могли призвать его к повиновению. Он предпочитал прятаться в ящиках комода или под кроватью, лишь бы только не возвращаться в холодные леса и в склеп к пустому столу для пиршеств, ничем не наполненной золотой посуде и собратьям, которые, как я успел понять, далеко не ласково обходились ним.
В результате пришлось оставить зверька в покое, предоставив ему его бархатную подушечку для сна, миски с едой и Ройса, обязанного прислуживать. Ройс и хотел было пожаловаться и попросить часок-другой для отдыха, но его, к счастью, заставить повиноваться было, куда легче, чем гремлина. Зверек умел благодарить меня тем, что показывал всем видом, как нравится ему угощение с кухни, в отличие от каких-то сомнительных пиршеств в склепе, где кровь предпочитали нормальной еде.
Как же хитроумен был мой найденыш. Он умел подкупать меня своим довольным видом или поскуливанием гораздо лучше, чем я его едой или монетами.
Пришлось отложить все мои планы и благие намерения на потом. Если события и дальше будут развиваться так же непредсказуемо и неспешно, то вряд ли я за всю вечность сумею добраться до того злачного места, куда намереваюсь отыскать дорогу.
Вечность! Можно ли всю вечность провести в склепе и при этом остаться незамеченными. Должны же найтись хоть какие-то зацепки: слухи, разговоры о последних преступлениях, цепочка кровавых следов. Они не могут не убивать всю вечность. Так, что рано или поздно, будет найден крестьянами какой-нибудь окоченевший труп, от которого я начну свое расследование.
Пока что я мог только думать о том, что вкус моих друзей начал склоняться к худшей стороне. Надо же было выбрать такое место обитания. Убежище, в каждом уголке которого, теснятся волки и злые духи.
Оставалось только посочувствовать бедняге — гремлину, который вынужден был провести столько времени в этой неприкаянной компании.
Бесполезно было смотреть вверх, поверх моря домов, чтобы разглядеть огонек в высоком окне мансарды. Марсель больше там не жил, и я радовался тому, что мне удалось вытащить его из этого опасного города. Но за его бывшее жилье я все еще платил, чтобы мастерская навсегда осталась нашей, по крайней мере, до тех пор, пока весь город не ляжет в руинах, или пока не наступит конец света. Рошен — горнило опасных событий. Кто бы мог подумать? Еще полвека назад, кто бы смог предсказать, что когда-либо здесь станет свирепствовать инквизиция. Охота на ведьм, пытки, судилища и тайный договор с неизвестными демонами.
Я не собирался сейчас ломать голову над тайнами Августина. Лучше было навестить Флер, раз уж в этом городе больше нет моего художника. Я надеялся, что в ее-то окне уж точно всю ночь будет гореть свет. Конечно, только в том случае, если она все еще живет в той каморке, которую я снял для нее, а не перебралась в чей-то более комфортабельный дом. Почему-то мне совсем не хотелось, чтобы она от меня ушла. Я желал, чтобы все было по — старому, как в канун Рождества, когда я впервые нашел Флер. Желал, чтобы она исполнила свое обещание и ждала меня вечно.
Ведьмы! Костры! Опять в голову начали лезть нехорошие мысли. А что, если однажды и моей Флер, предъявят обвинение в колдовстве.
Где-то в сознании зазвенели тревожные колокола. Ноги сами понесли меня к тому дому, где я оставил ее. Она должна была быть там. Я не мог потерять ее. К тому же, и она сама не собиралась от меня уходить. Вечно! Она пообещала, что будет ждать меня всегда. Но, когда я подошел ближе к дому, то не заметил в ее окне света. Даже сквозь запертую дверь я легко проник в каморку и не увидел девушки.
Помещение было пустым, но не покинутым. На столе стоял недоеденный ужин и наполовину пустой бокал вина. Шелковые, блестящие шали были небрежно перекинуты через спинку стула, наряды разложены на кровати, и даже ее башмачок — амулет все еще стоял на подоконнике перед чуть приоткрытой створкой. Флер не решилась бы по доброй воле бросить здесь все это великолепие, предложи ей кто-то в замену ее немногочисленным вещам хоть целый мир.
