Евсения - Елена Саринова
— Ну, это все на сегодня? — с большой надеждой, вопросил через долечку, Стах.
— Неос Сивермитис, раз уж мы подняли вопрос коронации… — да что же это такое?! — У меня просьба к вам.
— Какая, Руд? — снова задвинулся стул.
— Списки приглашенных на эту церемонию и свадебную. Первый составлен согласно традиционному уставу. И вы его уже утвердили. А вот по поводу второго, просмотрите, пожалуйста, еще раз представителей от гномьей диаспоры из Ладмении. Потому что, если там останутся те же самые, то мне нужно тоже принять… заблаговременные меры. Ибо, по их «традиции», они, я думаю, у нас так на два месяца и… зависнут.
— Зависнут? — удивленно уточнил Кир. — То есть…
— Совершенно верно, Неос Сивермитис, и мне тогда нужно будет обеспечить их на этот срок гостиницей.
— Хорошо, я гляну. А на сегодня — всё, — вновь отодвинулся стул, став первым в «хоре» согласно застучавших на выход копыт. И я, выждав еще несколько долечек, уже радостно подпрыгнула с дивана…
— Стахос. Можно тебя?
А вот этот спокойный голос, заставил меня очень сильно удивиться.
— Что ты хотела? Мне кажется, вопрос по пошлинам с ваших внешних контактов мы уже решили? — в полной тишине поинтересовался у этого голоса Стах.
— Я вижу, ты до сих пор на меня злишься.
— С чего бы, Фрона?
— Ведь, я уже сказала тебе, зачинщики тех массовых выступлений против коронации Кира найдены и наказаны.
— Фрона, — вздохнул мужчина, — Я на тебя не злюсь. Это глупо. Просто, не вижу больше смысла для таких вот… разговоров. Или у тебя какая-то личная ко мне просьба?
— Просьба? — задумчиво протянула женщина. — Да, и она — очень личная. Стах, пообещай мне, что между нами вновь возникнут прежние теплые отношения.
— Насколько «теплые»? — осторожно уточнил он.
— Настолько, что мы снова станем говорить друг другу только правду. Ведь, мы — взрослые умные создания и нам ни к чему играть в эти «недосказанные игры».
— Фрона, я не знаю, какие игры ты имеешь в виду, но, мы с тобой, действительно… — начал мужчина, а потом, вдруг, резко сменил направление разговора. — Позволь, я тебя провожу? — и, не дожидаясь ответного согласия, застучал сапогами в сторону выхода.
— Ты думаешь, у нас во дворце ночью небезопасно? — доверительно отозвался удаляющийся туда же женский голос… И в кабинете за дверью вновь воцарилась тишина.
— Теплые доверительные игры… — обхватив руками голову, прислонилась я спиной к двери. — И что же тебе до сих пор неймется, госпожа Кави?
Хотя, если уж быть с собой совсем честной, то я слабо представляла ее, как собственную соперницу. Возможно, причина — в отсутствии у меня каких-то, отвечающих за женскую ревность «частей мозга». Или все дело в отсутствии жизненного опыта по таким вот, «болезненным» вопросам. Но, главное…
— О-ой! Стах!
Мужчина, внезапно дернувший за дверь с той стороны, и так удачно меня словивший на этой, удивленно вскинул брови:
— Евсения, вот это да! — да, все дело в этом мужчине. И в его взгляде, говорящем лучше любых слов. — А я сюда за курткой вернулся. Ты давно меня ждешь?
— Только что нарисовалась, — извернувшись в объятьях, обхватила я мужскую шею руками. — Неос Сивермитис, ночи в августе такие короткие, а ваше «мытарство» так долго тянулось. Имейте совесть (может, хоть у него она зааплодирует?).
— То ли еще будет, любимая. Ну, что, как обычно, в окно?..
Ожидающий нас по ту сторону дворцового парка, Тишок, только лишь не пританцовывал:
— Где вас носит то?! Меня два раза уже собаки на этот забор загоняли! — отозвался его писк в примыкающей гулкой улочке.
— Все вопросы — к Его Высочеству. Я сама целый час на подоконнике в спальне проторчала, — тут же направила я праведный гнев по нужному руслу. — Давай, напускай туману.
— Значит, опять в Адьяну? — подбоченился бес.
— Угу, — обхватил меня сзади Стах.
— И мне опять всю ночь мороком имитировать здоровый высочайший сон?
— Угу. А что, мои перины тебе уже надоели? Ну, Тишок, потерпи еще немного… До января. Друг ты нам или нет?
— Я-то вам друг, — безнадежно вздохнул тот. — Но, что ж вам самим на тех перинах то…
— Высокие моральные традиции, — дружно процитировали мы со Стахом один из пунктов предсвадебного договора. Также дружно полагая, впрочем, что распространяются они лишь на те самые «перины». — К тому же, тебе сегодня не до самого рассвета храпеть.
— Это почему? — недоуменно глянула я на мужчину, на что тот выразительно скривился:
— Дело у меня здесь… Очень раннее. Так что, веди, проводник, не теряй время, — а, уже выныривая у гостеприимно подсвеченного фонарями дома, уверенно мне сообщил. — Зато, я к тебе днем сюда вернусь и все выходные — наши.
— И на лавандовые поля? — открыла я на такое дело рот.
— Угу.
— И в заброшенный замок у реки?
— Угу.
— И в ту деревню, где варят пятьдесят три сорта сыра?
— Все, как договаривались, любимая.
— И…
— Давай, для начала, до нашего собственного дома? — со смехом потянул меня Стах в сторону родного закругленного крыльца…
ГЛАВА 9
Дорога гладким булыжником неспешно текла под песочные копыта Коры. Кобыла моя, спокойная без присутствия Капкана, благодушно глазела по сторонам и иногда громко вздыхала (разве нас, женщин, поймешь?). Да и наездница ее никуда не спешила, не меньше лошади крутя головой, повязанной по случаю выезда, черной траурной косынкой. А зачем было торопиться, если впереди — целый день без любимого? Оный, как и было обещано, честно исполнил всю «выходную программу», а сейчас до вечера смотался вон из Шарана по своим государственным делам. Меня же вверил тоже, явно томящемуся в тиши Адьяны (а может, в обществе собственной тетушки) Храну. Вот именно с ним мы и ехали теперь по главной столичной улице. Очень медленно ехали. Тем более, для разговора тем хватало:
— … Да я уж думала, все у них наладилось с этой фурией психованной, но… — скорчив недовольную гримасу, покачала я головой, а Хран в ответ усмехнулся:
— Степная бесовка.
И уж не знаю, что он имел в виду под данным «научным» определением, но, по моему стойкому мнению, Гуля эта совсем других «определений» заслуживала. Да мне от одного взгляда на Тишка, вернувшегося в дом вскоре после Стаха, плохо сделалось. Ведь, мало того, что синяки по всему тельцу, так еще и ожог на боку. Но, наш
