Смертельные цветы (СИ) - Дайре Грей
Пальцы немеют. Я перестаю чувствовать тело. Но все еще слышу ровное дыхание над ухом. Стук сердца. Не моего. Мое уже захлебнулось кровью. Перестало бороться. Скоро все кончится. А пока я могу считать удары. И ждать. Еще немного. Совсем чуть-чуть...
Мысль обрывается вместе со звуком лопнувшей струны. Все кончено.
Часть 4. Выбор. Олеж
Когда наступит день,
Закончится война,
Там потерял я себя,
Увидел аж до дна.
Обними меня, обними меня, обними,
Так ласково и не пускай,
Обними меня, обними меня, обними,
Твоя весна придёт пускай.
"Обними" Океан Эльзы
Глава 1
Тьма медленно сползала со стен. Уже не агрессивная. Спокойная. Домашняя. Ручная. Она уходила, освобождая место для его силы. Защита Света вышла ничуть не хуже. Любопытные видели достаточно. Теперь им можно немного побыть наедине.
Тело Тэль отяжелело. Руки безвольно опали, освобождая его от хватки. Глаза закрылись. Дыхание замерло. А сердце не билось уже давно. Княгиня Тьмы умерла.
Олеж вынул клинок из ее груди. С трудом разжал пальцы. Болезненная судорога прошила запястье. Нож тихо звякнул о пол. Наградной стилет нашел неожиданное применение. Ничего более подходящего под рукой не оказалось. Впрочем, справился он отлично.
Светлый провел левой рукой по лицу. Сдавил переносицу. Мышцы отзывались болью на каждое движение. Застыли от напряжения. Зубы ныли. Он и не заметил, как стиснул челюсти. На правой ладони осталась кровь. И от ее вида впервые затошнило. Маг жестом дернул полотенце со стола и начал оттирать пальцы. Если встать и подойти к раковине, придется оставить Тэль на полу. А это казалось неправильным.
Он подальше отбросил испачканную ткань. Мимолетно отметил, что пальцы на правой руке стали плохо слушаться. Они едва заметно подрагивали. И стали менее чувствительными. Плохо. Нужно поторопиться. Перенести княгиню в другое место.
Олеж осторожно обхватил бесчувственное тело и медленно поднялся на ноги. Каждое движение давалось с трудом. Голова колдуньи скользнула по плечу и откинулась назад, обнажая горло. Жилка не билась. Если бы он полоснул по артерии, все было бы быстрее? Мучилась бы она также? Смогла бы сообщить то, что хотела? Голова заныла от количества вопросов и сомнений. Или от того, что кто-то настойчиво пытался с ним связаться? Подождут.
Маг двинулся по коридору, заглядывая в комнаты. С прошлого раза он запомнил планировку, но предполагал, что ее постигнут перемены. Однако спальня обнаружилась там же. Широкая кровать приняла непривычно тяжелое тело. Стоило опустить, и боевика накрыл приступ слабости. Правую руку прострелило болью. От кончиков пальцев до самого плеча. Стон удалось сдержать, но перед глазами замелькали темные точки.
Пару минут светлый стоял, держась за изголовье кровати. Дышать. Нужно просто дышать. А привкус крови во рту — мелочи. Как и испарина на лбу. Учащенный пульс. Это пройдет. Главное дышать...
— У тебя получилось... — голос раздался снаружи. А вместе с ним распахнулась балконная дверь. В комнату ворвался ветер, взметнувший легкие занавески.
Свежий воздух оказался кстати. Олеж жадно глотнул его. Бросил взгляд на княгиню. Заострившиеся черты лица. Бледность. Окровавленная одежда. Она выглядела мертвой. Абсолютно. Безоговорочно. Но не исчезала как другие истинные. Это внушало надежду. Возможно, он все понял верно.
Маг вышел на балкон и прикрыл за собой дверь. Ажурные перилла отделяли небольшую площадку с видом на парк. От деревьев тянуло сыростью. По небу плавали тучи. Ветер снова ударил в лицо, заставив поежиться от холода.
— Видение будущего скорее проклятие, чем дар, — Лукас сидел справа от двери на каком-то старом, покосившемся табурете. Он больше не пытался прятать внешность. Но сейчас выглядел лучше, чем при их последней встрече в Гленже. — Все знаешь, но ничего не можешь изменить...
— Ты пугал меня рассказами о конце света...
Вызвать сигарету удалось только левой рукой. Правая совсем потеряла чувствительность. Кровавые разводы так и остались на коже. Оттереть все не удалось.
— И он вполне мог произойти. Ферда видела такой исход. В своем безумии она не способна разглядеть альтернативу. А мне удалось...
— Тогда зачем? — Олеж глубоко затянулся и выдохнул дым. — Зачем столько экспериментов? Если ты знал, что все зря.
— Не зря. Не зря... Истинные получили урок. Болезненный и жестокий. Вспомнили о том, что им нужно работать вместе, а не стремиться уничтожить друг друга. Только в мире можно сохранить мир. Как бы глупо и просто это ни звучало. На какое-то время они запомнят.
— Пробудившиеся чудовища... Тэль убила князя год назад. Все ведь не случайно?
— Нет, — пророк смотрел на парк, но взгляд его был пустым. Отсутствующим. Мысли блуждали где-то далеко отсюда. — Она невольно натянула нить, связывающую ее с Ютой. Дернула, а потом резко отпустила. Твари пробудились от изменений в магическом поле.
Сотни погибших. Среди них дети. Волшебницы. Старики. На восстановление урона уйдут десятки и сотни лет. И все ради того, чтобы кучка носителей Абсолютов вспомнила, что может не только ненавидеть друг друга, но и помогать.
— А потом? Когда все восстановится... Они начнут заново.
Две тысячи лет прошло с предыдущей войны. И они едва не развязали новую. Претензии и интриги дошли до такого накала, что вряд ли удастся урегулировать все так просто. Одного урока истинным будет мало.
— Юта. Теперь они знают, что ее силу можно подчинить, но не избавиться от нее. Она будет сдерживать их. Сторожить Равновесие лучше, чем кто-либо другой. Ты никогда не думал, что без этого монстра, от которого все так стремятся избавиться, нашего мира не существовало бы? Именно она остановила войну. Она заставила Свет и Тьму работать вместе. Она столетиями занимала их разум и не позволяла сцепиться снова. Она — то единственное, что объединяет Абсолюты. Без нее они быстро забудут об опасности и сцепятся снова. Разрушат мир. И даже не заметят...
— Ты не пытался ее уничтожить...
День откровений. Ответов на незаданные вопросы. Стало даже немного странно, что он не понял раньше. Лукас хотел отказаться от Абсолюта, видел в таком исходе спасение. А исчезновение Юты лишь следствие и побочный эффект.
— Никогда, — по губам пророка пробежала улыбка. Изуродованная часть лица стремительно восстанавливалась. Становилась похожа на здоровую.
— Тогда к чему
