Вардаэсия - Линетт Нони
Но, кроме его пораженного лица и крепкой хватки, Деклан не поддался горю, потому что у Дарриуса было еще больше ужасов, которыми он мог поделиться.
Эйвен не только напал на Трюллин за то время, пока их не было. В записке, которую он оставил смертным правителям Медоры после битвы при Грейвеле, его угрозы были предельно ясны; угрозы, которые он начал выполнять уже на следующий день.
«С этого момента я не буду проявлять милосердия. И когда закончу, никто не переживет моего гнева…»
После разрушения Трюллина Эйвен был одержим желанием заставить всех смертных заплатить, но еще больше — заставить заплатить Алекс. Каждый раз, когда он и его армия врывались, чтобы разграбить новую деревню или разрушить оборону городских укреплений, как кошка, играющая с мышью, его единственное требование оставалось неизменным: «Приведите ко мне Александру Дженнингс, и я предложу вам милосердие».
Он назначил цену за ее голову: выдать ее в обмен на помилование. Но Алекс знала, что это было обещание, которое он не сдержит. К счастью, те, на кого он напал, также знали, что ему лучше не доверять, от Ходящих по Теням и Дневных Всадников в Грейвеле, до флипов в Ниаласе и остальных Подводных островах, до джарноков, обитающих в домах на верхушках деревьев в Мару. Каждый из этих смертных муниципалитетов снова подвергся удару сил Эйвена, и им удалось избежать полного уничтожения только благодаря быстрой помощи, предложенной альянсом, который теперь существовал между ними и людьми. Объединенная сила численности, расовых способностей, даров и вооружений была достаточной, чтобы удержать меяринов от полного разгрома, даже если во время атак было потеряно много жизней.
Несмотря на тревожный список жертв, погибло бы больше, если бы не пузырящаяся кровь хироа, которую Фитци, Луранда и Флетчер сумели превратить в функциональное оружие, и все благодаря дизайну Биара… этим он забыл поделиться с Алекс, но она совсем не удивилась, услышав, что он был гением, стоявшим за его созданием. Распыляющие воздух аэрозоли сработали точно так, как предполагалось, кровь хироа ослабила меяринов настолько, что они отступили, в то время как противоядие с замедленным высвобождением удерживало их от смерти. Проблема заключалась в том, что как только Эйвен понял, что используется против его армий, он послал воинов выследить и уничтожить всех оставшихся хироа. И хотя Охотнику удалось заполучить хороший запас крови до решительных мер Эйвена, из-за частоты нападений запасы оружия теперь были практически исчерпаны.
Медленно, но верно Эйвен завоевывал позиции, убивая по пути столько смертных, сколько мог… иногда собственной рукой, иногда руками своих предполагаемых последователей. Он не всегда был свидетелем нападений, часто мысленно наблюдая за происходящим через тех, с кем он был связан, точно так же, как во время боя той ночью.
«Он не знал, что ты будешь здесь, поэтому никогда не приказывал нам доставить тебя к нему. Тебе нужно уйти, сейчас же. Прежде чем он отдаст эту команду.»
Каким-то образом Ваэре удалось пробиться сквозь силу Заявления Эйвена, чтобы предупредить Алекс. Но Эйвен не отдавал приказ о ее поимке. Как только он узнал, что она вернулась после своего семинедельного исчезновения, вместо того, чтобы позволить своим последователям похитить ее, он решил ударить ее там, где это было бы больнее всего — отправившись за теми, кого она любила.
Тошнота охватила Алекс, когда она сидела там, опасаясь за друзей. Она отчаянно хотела отправиться на спасательную миссию, но прежде чем смогла это сделать, ей нужно было дослушать Дарриуса и других учителей, которые наконец-то заканчивали свой кошмарный рассказ.
— …и каким-то образом, он теперь тоже одарен, — говорил Дарриус серьезным голосом, подтверждая страх Алекс после того, что она узнала от Зайлин, — хотя, как это может быть, никто из нас не знает. Но я видел своими собственными глазами. Я наблюдал, как он повелевает стихиями, я наблюдал, как он перемещает людей и предметы силой мысли, я наблюдал, как он душит своих жертв одним взглядом. Он не ограничен одним даром; кажется, нет ничего, чего бы он не мог сделать.
Алекс бросила взгляд на Майру, единственного человека в комнате, кроме Кайдена и Деклана, который мог знать правду о каннибальских наклонностях Эйвен. Но меярина казалась такой же мрачно сбитой с толку, как и другие учителя.
Алекс решила не посвящать их в подробности, а вместо этого только сказала:
— Я знаю.
Ее ответ их не удовлетворил, и, учитывая все, через что они прошли за последние недели, она заставила себя проглотить беспокойство, застрявшее в горле, и нетерпение двигаться дальше, воспользовавшись моментом, чтобы быстро обобщить то, что Нийкс рассказал ей об Эйвене, вместе с пробелами, которые заполнила Зайлин. Все учителя выглядели вполне оправданно возмущенными ее новостью и немедленно начали засыпать вопросами:
Как долго он сможет получать доступ к дарам тех, кого он поглотил?
Может ли он использовать более одного дара одновременно?
Должен ли он требовать от своих жертв какого-то переноса для работы способностей, или он может просто съесть чье-то сердце и завладеть их способностями?
Алекс не могла дать им никаких ответов, не зная.
Вместо того, чтобы сосредоточиться на их запросах информации, которой у нее не было, ее внимание переключилось на Майру, чье лицо стало пепельным при упоминании Алекс ее брата. Выражения ее лица было достаточно, чтобы Алекс поняла, что до нее, должно быть, дошли слухи о смерти Нийкса… неудивительно, учитывая, что с тех пор в Медоре прошло так много времени.
Несмотря на вопросы, которые все еще сыпались в ее сторону, Алекс отпустила руку Деклана и наклонилась вперед, чтобы схватить негнущиеся пальцы Майры.
Игнорируя всех остальных, она прошептала на лирическом языке меярин, который могла понять только Майра, разделяя последние слова Нийкса с вершины горы Педрис.
— Он хотел, чтобы я сказала тебе, что он любит тебя. И что он сожалеет.
Губы Майры задрожали, а глаза наполнились слезами, только одна из которых скатилась по ее щеке, когда она прошептала в ответ, также на меяринском:
— Я только что вернула его.
Алекс медленно закрыла глаза, ее сердце болело за Майру, которая, как и Нийкс, пожертвовала своей жизнью ради Алекс, хотя и по-другому. Алекс ничего не могла предложить бессмертной, чтобы успокоить ее горе… горе, которое длилось уже тысячи лет, вплоть до ее недавнего воссоединения с братом. Было несправедливо, что их снова разлучили, и на этот раз с такой бесповоротностью.
Но Майра давным-давно научилась
