Ева Никольская - Достать василиска!
— Вина? — От голоса с низким бархатным тембром по спине побежали мурашки. И как-то сразу вспомнилось, что на мне ничего нет, кроме белья и тоненькой ночнушки с розовыми зайчиками на груди. А еще в очередной раз пришло понимание, что это просто сон, но вырваться из его плена и проснуться почему-то не получалось. — Не стесняйся, солнышко, у нас впереди целая ночь, — сказал сильф, поднимаясь из кресла, стоявшего в темном углу. Именно это он должен был говорить Ехтиндре в соответствии со сценарием, разве что называть ее не солнышком, а змейкой и смотреть полными страсти глазами.
Вглядевшись в лицо вышедшего на свет куратора, я отметила хищную усмешку и холодный прищур, за страсть могли сойти разве что язычки пламени, отражавшиеся в его черных очах. Черт! Либо мое воображение сыграло со мной злую шутку, воскресив во сне все то, что мы так старательно создавали с Катариной накануне, либо…
— Выпей, ведьма, — повторил свое предложение Силарин, протягивая мне бокал. — Потом спасибо скажешь.
— Воздержусь, — буркнула я.
— От вина или от благодарности? — ехидно поинтересовался он.
— От всего. — Я снова попробовала проснуться, даже ущипнула себя за руку побольнее, надеясь, что хоть это сработает, но ничего не получалось. Сон был таким реальным… Если бы он не соответствовал моему собственному сценарию, решила бы, что и не сплю вовсе.
— Хороший антураж, — похвалил куратор, медленно потягивая малиновый напиток из высокого бокала и наблюдая за мной. — Одобряю. А вот над сюжетом надо еще работать и работать, Страхова. — От его улыбки у меня перехватило дыхание, да так сильно, что я закашлялась. — Пей! — подойдя ближе, он поднес второй бокал к моему рту, вынуждая пригубить ароматную жидкость. И даже по спинке похлопал, сочувственно проговорив: — На пьяную голову урок лучше усвоится, так что пей, пей… зайка.
— П-почему зайка? — подавившись вином, спросила я.
Мужчина выразительно посмотрел на мою грудь, с которой довольно скалились, валяясь на облаке, два розовых ушастика. Вообще-то у меня еще и пушистые тапки в комплект к ночной сорочке были, но в сон я явилась, к счастью, без них. Решив, что выпить для храбрости и правда не повредит, я осушила бокал и с глухим стуком поставила его на стол.
— Дальше что? — спросила с вызовом, стараясь спрятать страх за наигранной смелостью, граничащей с наглостью.
— А что там у тебя по сценарию было? Дай вспомнить… — Сильф наморщил лоб, сделав вид, что напрягает память, на что я недовольно проворчала:
— Очень смешно.
— Не без этого. — Его губы снова растянулись в улыбке, от вида которой у меня екнуло сердце. Вообще реакции тела на Силарина были какие-то странные. Слишком бурные, яркие и… совершенно не такие, как мне бы хотелось.
— Вы изменили сюжет! — возмутилась я. — Заставили меня вами восхищаться и… и…
— Хотеть меня? — вскинул черную бровь этот крылатый искуситель.
— Да! — выпалила я обиженно.
— Согласись, зайка…
— Я не зайка!
— Зайка-зайка, — покачал головой он, откровенно издеваясь. — Хорошенькая пушистенькая зубастенькая зайка, готовая покусать всех, кто косо посмотрит, даже если те, на кого замахиваешься, гораздо сильнее и опытнее тебя. Назвал бы волчонком при таком-то поведении, но… зайка забавней. — Он подарил мне обворожительную улыбку и снова выразительно посмотрел на аппликацию на моей груди, хотя сложилось впечатление, что смотрит именно на грудь, а не на прикрывающих ее зверят.
— Прекратите на меня пялиться! — скрестив руки, потребовала я.
— Думаешь, пора уже переходить к активным действиям? — глотнув еще вина, поинтересовался он.
— Только попробуй… те, — выдохнула я, ощутив теплую волну, прокатившуюся по телу. Колени подкосились, голова пошла кругом, но я устояла. — Что вы делаете? — В моем голосе прорезались истерические нотки. — Не смейте!
— Как это — не сметь? — шепнул Кейсар, в мгновение ока оказавшись рядом, чтобы бережно подхватить под спинку, когда меня качнуло. — Должен же я провести работу над ошибками для своей ученицы?
— К-какую работу? — В горле пересохло, и от этого, видимо, я тоже перешла на шепот. Ответ на вопрос и так знала, но старательно тянула время, отвлекая преподавателя снотворчества глупыми вопросами.
— Практическую, — многозначительно сообщил он, склонившись к моему ушку, тому самому, что недавно пытался лизнуть василиск.
Поцелуй был почти невесомым, но до того приятным, что я невольно прикрыла глаза, наслаждаясь ощущениями. Свое нежелание бунтовать объяснила магией Силарина и оправдала тем, что это просто сон, ничего более. А мало ли что людям и нелюдям по ночам грезится? Мне вот снится красавец-препод, ласкающий кончиком языка чувствительное местечко за ушком.
— Ум-м-м, — мурлыкнула я, не поднимая ресниц, — вы решили дать мне урок соблазнения, чтобы я подкорректировала свой сценарий?
— Именно так, — лизнув мочку с вставленной в нее сережкой, сказал мужчина.
— И как далеко мы зайдем… во сне? — решила подыграть ему я.
— Учитывая, что мы правим созданный тобой сюжет… — сказал он и многозначительно замолчал, намекая, что меня ждет страстная ночь, которую я планировала для куратора с целительницей.
— Хм… — повернувшись в его объятиях, я нагло обхватила мужчину за шею и, привстав на носочках, чтобы заглянуть в черные глаза, в которых отражались звезды, с придыханием спросила: — А хвост мешать не будет?
— Чей?
— Ну не мой же.
— И не мой, — нахмурился брюнет.
— Неужели Ехтиндрин хвост и в ваш сценарий затесался? — изобразила удивление я. — Вот ведь скользкая ящерица! Без мыла…
— Эллис!
— Да, господин куратор? — невинно моргнула я, подарив ему очаровательную улыбку.
— Не заговаривай мне зубы, зайка, — весело оскалился в ответ он.
— А что мне еще делать, если вы меня заперли во сне и планируете жестоко… э-э-э… воспитывать.
— Жестоко? — переспросил сильф.
— Да.
— А ты, значит, мягко со мной обошлась, да? — Я хотела ему ответить, но он не дал. — Ты вообще в курсе, что у рептилонов нет самцов, только самки? Раз в пятьдесят лет из их живота извлекают яйцо, которое еще полвека лежит в теплом месте, пока из него наконец не вылупится малышка. У расы, к которой принадлежит Ехтиндра, отсутствуют половые органы, нет молочных желез и какой-либо тяги к противоположному полу. Рептилоны не люди. И не кош-ш-шки, — перешел на шипение Силарин. — И кстати, зайка, — так, исключительно в качестве просвещения: рептилоны бодрствуют почти весь год, затем впадают в зимнюю спячку ровно на три месяца и совершенно не видят снов. Так что наслаждаться твоим снотворчеством мне пришлось в одиночку. Скучно, знаешь ли, одному мучиться, — схватив меня на руки, сказал мужчина и двинулся к кровати.
