Ева Никольская - Достать василиска!
— Да хоть бы и так.
Комкая в руках только что сложенное полотно, я снова подошла к чешуйчатому визитеру, присела рядом с ним и, внимательно рассматривая голубоглазую морду, настороженно спросила:
— Что-то случилось, да? Меня опять наемники ищут, поэтому ты решил заделаться охранником? А как же бабушка? — Чем больше говорила, тем сильнее волновалась.
— Тиш-ш-ше, тише, — поморщился змей, демонстрируя вполне человеческую мимику. — Никто тебя больше не ищ-щ-щет, а тем, кто ис-с-скал, я доходчиво объяснил, что они не правы. Просто… — Он замолчал, вздохнув.
— Соскучился, — резюмировала я, глядя на эту печальную змеюку, свернувшуюся кольцами посреди моей комнаты.
— Можно останусь? Я тут тихо полежу, а когда уснешь, уйду. А? — И снова посмотрел на меня, как побитый щенок, так что сердце сжалось от жалости. Протянув руку, я погладила Змейса по голове, а он довольно смежил веки, наслаждаясь лаской. И на какой-то миг мне показалось, что между нами возникло что-то большее, чем просто общение. Какая-то незримая связь, взаимная забота и… нежность? А потом это урчащее от удовольствия чудовище, не открывая глаз, заявило: — Вот так, невестуш-ш-шка, еще… Можешь, когда хочешь, доставить удовольствие уставшему за день жениху.
В лоб он получил сразу же. И никакая герпетофобия меня не остановила. Даже то, что эта мокрая ящерица, ехидно хихикая, спеленала мое тело, повалив на влажный ковер, не спасло его от расправы. А меня — от его извращенных поползновений, так как халатик из-за активного ерзанья распахнулся, и взору полоза, который на самом деле василиск, предстало все то, что пряталось под шелковой тканью.
— Обалдеть! — присвистнул гад ползучий и наклонился ниже, чтобы провести по коже раздвоенным языком. Приятно было, немного щекотно и жутко неловко. В голове тут же завели спор противоречивые мысли. С одной стороны, он же вроде как жених мне, значит, ему можно позволить то, что не позволено другим. С другой — я не извращенка и к зоофилии не склонна. Пока я краснела от смущения, не зная, послать его по матери или расслабиться и получить удовольствие, этот поганец продолжал чертить влажные дорожки на моей груди, а потом поднял голову, посмотрел в глаза и проникновенно так поинтересовался: — Кто же тебя за грудь-то покус-с-сал, не-вес-с-ста?
— А то ты не знаешь? — взвилась я.
— Откуда? — невинно моргнул чешуйчатый проходимец.
Захотелось снова его убить, причем самым жестоким способом. Начав дергаться и извиваться не хуже змеи, я высвободила одну руку и залепила паразиту по физиономии.
— Опять в глаз, — страдальчески вздохнул он, но сочувствия во мне все равно не вызвал. — Причем в тот же!
Запахнув полы халата, я потребовала меня немедленно отпустить. Василиск подумал, потом еще немного подумал… почесал лоб хвостом и уверенно выдал:
— Не-а! Я тебя отпущу, а ты меня снова поколотишь и, как побитую собаку, на сырую улицу выгонишь.
— Там сухо! — не согласилась я, продолжая ерзать.
— Все равно не хочу уходить.
— А я не хочу лежать на ковре, по которому ты последние минут двадцать воду размазывал! — снова дернулась я, но мои попытки вырваться быстро пресекли.
— Нечего было эту воду на меня выливать, Эллис, — мстительно ухмыльнулся Змейс.
— Мало тебе, гаду! — воскликнула я, с горем пополам высвободив и вторую руку. Рядом валялось полотенце, свалившееся с моего плеча, когда василиск меня скрутил. Его-то я и схватила… чтобы использовать в правильных целях конечно же.
Попытка придушить змея банной принадлежностью, увы, не удалась. Эта голубоглазая ехидна ржала и подначивала, приговаривая, что теперь я действительно хорошая невеста, так как не только вытираю его, но и полирую наконец чешую. Когда же я, пыхтя от усердия, принялась затягивать петлю чуть ниже пасти, норовящей обслюнявить мне ухо, Змейс коварно пощекотал мне пятку кончиком хвоста. В результате случилось четыре вещи: разбилась бабушкина ваза, упав с тумбочки; жених обзавелся очередным фингалом, получив локтем и во второй глаз тоже; халат треснул, лишившись рукава; а сверху раздраженно застучали потревоженные моим визгом соседи.
— Пусти, чудовище! — шепотом потребовала я.
— Пообещаешь не выгонять… — начал торговаться он, но я перебила:
— Чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы я заболела?
— А что? Вариант! У меня появится повод за тобой поухаживать… в постели. — Жених вернулся к тому, с чего начали, и мне это начало надоедать.
— Эгоист ты, — сказала я, надувшись. Ковер был мокрым, змей — тяжелым, хоть он и старался не сильно давить своим весом, а настроение — поганым.
— Не обижайся, Эль, — вновь лизнул меня в ухо василиск.
— Отстань, извращенец! — Я гордо отвернулась. — Зоофилия — это не по моей части.
— Да неуж-ж-жели? — отпустив меня окончательно, прошипел гость. — Замуж за змея, с драконами на ночную охоту, с котом на вечеринку — это по твоей части, значит. Я всех упомянул, нет?
— Не поняла! — Я села, стянула с собеседника полотенце, болтавшееся на нем, как галстук, и накинула на свои плечи. — Ты ревнуешь, что ли?
— А не должен? Я, между прочим, беспокоюс-с-сь за тебя.
— За себя беспокойся, — посоветовала ему. — Драконы — мои одногрупники, как и кот. А с кем еще шалить и бегать по вечеринкам, если не с теми, кого знаешь? — Визитер молчал, а я продолжала: — Все, дорогой, пообщались, и будет. Мне после нашей возни горячий душ и теплая постель нужны, а тебе — лед на морду, чтобы глаза не заплыли. Ну или чем ты там обычно от ушибов лечишься?
— Все-таки выгоняеш-ш-шь, — со свистом выдохнул Змейс.
— Прости, но мне утром рано вставать, а в твоем присутствии выспаться не получится, — развела руками я, с грустью посмотрев на разорванный рукав. Хороший был халат, шелковый. Такой выбрасывать жаль, так что придется раздобыть швейный набор и заштопать. Или отнести в местную мастерскую. Но это все завтра. А сегодня отдыхать. — И да, — остановила я понурого змея, медленно ползущего к порталу, очертания которого проступили в углу комнаты, — в следующий раз не вламывайся в комнату без стука. Я серьезно. Вода — это только начало, над магической защитой я еще планирую как следует поработать. И поверь, фантазия у меня хорошая.
— Коварная ты…
— Коварная бы на твоей шкуре охранные заклинания тестировала, а я заботливая.
— Ну, если с этой точки зрения подходить, то да, — кивнул василиск, усердно косящий под полоза. — Сладких снов, не-вес-с-ста.
— И тебе ночи доброй.
Он скрылся в портале, а я еще какое-то время постояла в задумчивости посреди комнаты, после чего попробовала хоть немного просушить ковер, пользуясь нелюбимой магией воздуха, и повторно отправилась в душевую, на этот раз удачно. Спустя полчаса я — чистая, душистая и довольная жизнью — легла в постель, где меня тут же окутала приятная дрема, которая неуловимо что-то напоминала, но я никак не могла вспомнить, что именно. Однако чем больше увязала в паутине сна, тем отчетливей становилось ощущение дежавю. Красивая комната, море свечей, низкий столик с букетом жасмина и наполненными багряным вином бокалами, огромная кровать с бордовым балдахином… Етишкин кот! Да это же моя собственная инсталляция! Но какого лешего я здесь делаю?
