Райчел Мид - Серебряные тени
- Что Вы творите? - воскликнула Шеридан.
- Предлагаю Вам сделку, - сказала я. - Отдайте мне Адриана, и Вы получите назад своих четырех агентов. Живыми.
Шеридан не пошевелилась и не убрала пистолет, но на ее лице были заметны признаки страха, когда ее взгляд метнулся к алхимикам, захваченным огнем. Они были напуганы сильнее начальницы и больше не направляли на меня оружие. На самом деле, они стояли, прижавшись друг к другу и стараясь таким образом держаться подальше от огня.
Те, что находились на посадочной площадке, сошли с нее и в страхе двигались к своим коллегам, пока не встали с ними спина к спине. Это позволило мне сузить огненное кольцо и освободить площадку, хотя вертолет еще не мог приземлиться, рискуя оказаться так близко к пламени.
- Они знали, на что идут, - наконец ответила Шеридан. - Они скорее предпочтут смерть, чем позволят тьме восторжествовать. Они готовы.
- А Вы? - требовательно спросила я. - Готовы ли Вы смотреть на это?
Быстрыми движениями руки я делала кольцо пламени все меньше и меньше, заставляя
алхимиков прижиматься друг к другу. Сузившимся кругом стало легче управлять, но все равно еще было мучительно тяжело продолжать поддерживать его в таком состоянии, сохраняя его достаточно близко к алхимикам, чтобы они могли почувствовать его тепло, но не пострадать на самом деле.
Услышав их крики, полные ужаса, я почувствовала, как мой желудок сжимается. Это пробудило слишком много воспоминаний о том, что я пережила на переобучении. За те четыре месяца моя жизнь была наполнена страхом и запугиваниями. И я ужасно, ужасно устала от этого. Я хотела, чтобы все закончилось. Я хотела, чтобы наступил мир.
Я не хотела причинить вред этим людям. Я даже не хотела пугать их. Шеридан подтолкнула меня к этому, и я ненавидела ее за это, ненавидела ее за то, что она пробудила во мне это жестокое второе “я”.
И, возможно, делала его моим первым “я”.
- Вы убьете их, а я убью его, - сказала она мне.
- И тогда не останется ничего, что сможет удержать меня от желания поджарить Вас лично, - возразила я. - В любом раскладе я оказываюсь на свободе. Готовы ли Вы выбрать тот путь, в котором Вы и Ваши коллеги сгорят заживо?
- Вы не сделаете этого, - сказала Шеридан, но даже при всей какофонии звуков и шумов, окружавших нас, я слышала неуверенность в ее голосе.
- Неужели?
Я не могла заставить пламя прижаться еще ближе к захваченным алхимикам, не причиняя им вреда, но я могла взметнуть огненные стены ввысь. Глаза Шеридан расширились, и это придало мне решимости действовать так, как будто я не слышала жалких криков тех, кто остался в огне, как будто они не волновали меня.
- Проверьте меня, Шеридан! Проверьте меня и посмотрите, на что я способна! Посмотрите, на что я готова ради него!
Еще одна волна, посланная моей рукой - и огненные стены стали еще выше, вызывая новые крики.
От перенапряжения при применении этого вида магии у меня закружилась голова и подкосились ноги, но я продолжала пристально и твердо смотреть на Шеридан. Она верила, что я придалась злу, повернулась спиной к человечеству. Она также считала, что я глубоко, безумно влюблена в вампира, и что я сделаю все для него. Только часть среди сказанного была верной, но мне требовалось, чтобы Шеридан поверила во все.
- Проверьте! - снова прокричала я.
- Ладно, Сидни, успокойтесь.
Шеридан перевела взгляд на своих коллег, только тех не было видно из-за их огненной тюрьмы.
- Что Вы хотите от меня? - закричала она наконец.
- Отдайте пистолет Адриану, -сказала я.
Напряженность нарастала вокруг нас невероятно толстым слоем, считала она. Я могла потерять контроль над магией в любую минуту и волновалась, что Шеридан может разгадать мой блеф.
Но, наконец-то, она опустила пистолет и передала ему. Он взял его и ,не теряя времени, поспешил ко мне, его лицо было бледным и взволнованным.
- Направь на неё, - сказала я Адриану. И добавила, обращаясь к Шеридан: - Когда я уберу пламя, прикажите им сложить оружие на землю и держать руки над головой.
С огромным облегчением - чуть не упав - я отпустила магию. Стены из огня исчезли, и Шеридан сразу приказала своим людям делать то, что я сказала ей. Алхимики послушались, и как только они сложили оружие, я велела им идти на противоположную сторону крыши, где стояла их начальница. С другой стороны от нас вертолет наконец-то смог приземлиться - теперь, когда огня больше не было.
- Каждый должен лечь на землю, - сказала я Шеридан и другим алхимикам. - Никто не должен шевелиться, пока не улетит этот вертолет. Пошли, Адриан.
Мы с ним немедленно двинулись через крышу к вертолету, идя таким образом, чтобы наблюдать за алхимиками.
Адриан превосходно держал пистолет, направленный в их сторону, хотя я была уверена, что не было ни шанса на точный выстрел с его стороны, даже при всем его желании. Страж, которого я не знала, стоял в дверях вертолета, глядя на нас немного сбитым с толку, по понятным причинам.
-Я тоже рад тебя видеть, - сказал Адриан ему.
-Рад, что смог помочь, - сказал с беспокойством другой парень. Он взглянул на алхимиков, лежащих на земле.
-Хотя я чувствую, что должен был сделать больше. Что случилось?
-Не бери в голову, ты и так сделал много,- сказал Адриан. -Теперь мы можем идти?
Страж указал на вертолет.
-После вас, лорд Ивашков.- Он колебался. -Вы Адриан Ивашков, не так ли?
-Конечно я,- сказал Адриан. Он поманил меня вперед. -А это моя жена.
Глава 22
Адриан
Я не думаю, что Сидни или я действительно как-то расслабились, пока несколько часов спустя не оказались летящими на реактивном самолете Ольги Добровой обратно во двор по другой стороне страны.
Нас предупредили, что придется сделать остановку для дозаправки из-за маленького размера самолета, но я не волновался. Они сделают это в безопасном месте, и, кроме того, алхимики не посмеют напасть на принадлежащий мороям самолет с членами королевской семьи на борту.
Два стража летели вместе с нами, но, в случае чего, мы и сами могли управлять самолетом. Стражи сидели поблизости впереди в то время, как я обосновался в уютном местечке сзади , закинув ноги на огромный стол.
Сидни скрылась в туалете сразу после взлета, оправдавшись нуждой поправить волосы после атаки ветром возле вертолета, где они растрепались.
- Это день моей свадьбы, - объяснила она. - Мне нужно сохранить мое достоинство.
Когда она вышла, я увидел, что ей действительно удалось восстановить то, что стилисты сделали ранее, хотя , по большому счету, меня это не волновало. Я считал ее прекрасной и дикой, и растрепанной ветром.
