Фантазм - Кейли Смит
Затем обе растворились в облаке дыма.
— Ты сделала это, — с гордостью произнёс Блэквелл.
В центре комнаты появился портал.
Она с решимостью направилась к нему.
— А теперь, извини. У меня есть счёты с Принцем Дьяволов.
ГЛАВА 49. СЕРДЦА
Одно, в чём Блэквелл всегда был прав, так это в том, что мягкое сердце никому не приносит пользы. Оно снова и снова разбивается. Оно кровоточит ради тех, кто этого не заслуживает. Поэтому, когда она наконец окажется лицом к лицу с создателем Фантазмы, её сердце уже не будет мягким. Оно станет твёрдым, закалённым всеми ударами, что она пережила за последние две недели. И теми ударами, что ещё только предстоят, когда её время с Блэквеллом неизбежно подойдёт к концу.
Если только она не сделает что-то, чтобы это изменить.
А если Принц Дьяволов откажется дать ей то, чего она хочет?
Тогда она покажет ему свои зубы.
ГЛАВА 50. УРОВЕНЬ ДЕВЯТЫЙ: ПРЕДАТЕЛЬСТВО
Офелия вышла из портала и оказалась снова в вестибюле. Она с решимостью пересекла пространство, стремясь найти пустую стену, пока ждала возвращения Блэквелла.
— Куда ты идёшь? — раздался голос Синклера с его поста у портала.
Она остановилась, обернувшись и обнажив зубы в зловещей усмешке.
— Закончить это.
— Что ты имеешь в виду? — процедил он, кипя от ярости.
— Думаю, тебе придётся подождать и увидеть, — ответила она с ухмылкой.
Через мгновение Блэквелл появился рядом с ней.
— Ты собираешься снова вызвать дверь, — утвердительно сказал он.
— Да, — кивнула Офелия. — Именно так.
Синклер отшатнулся в неверии.
— Это невозможно. Только Салемаэстр способен вызвать её — когда останется последний участник.
Блэквелл улыбнулся, словно знал тайну.
— Она уже делала это раньше.
Синклер задохнулся от возмущения.
— Нет.
Офелия закрыла глаза, восстанавливая в памяти образ двери. Это было незадолго до её официальной встречи с Блэквеллом. Дверь находилась в конце коридора в крыле их группы, но она догадывалась, что расположение не имеет значения. Важен только свободное место. Она представила, как дверной проём вырастает из воздуха, огромное кованое обрамление, украшенное алыми мозаиками, и позолоченная ручка.
Её медальон начал нагреваться на шее, и, открыв глаза, она увидела дверь. Синклер сначала застыл, поражённый, но вскоре его лицо исказила ярость.
— Ты не понимаешь, что тебя ждёт, девчонка, — выплюнул он. — Послушай меня…
Офелия рассмеялась, оборвав его.
— Кажется, это моя проблема, не так ли?
Она подошла к двери, Блэквелл следовал за ней, не сводя глаз с Синклера, чтобы тот не ринулся на неё. Офелия схватилась за ручку и потянула, но дверь не сдвинулась. Она обернулась к Блэквеллу, вопросительно подняв брови.
— Ты должна назвать имя создателя, чтобы открыть её, — пояснил он. — Вот почему я не мог помочь тебе раньше. Я не мог произнести его имя, пока ты сама его не узнаешь. Обычно финалист получает имя на десятый день, но… это всё равно должно сработать.
— Предупреждаю тебя, девчонка, — процедил Синклер. — Ты об этом пожалеешь.
Офелия не обратила на него внимания. Глубоко вдохнув, она повернулась к Блэквеллу.
— Ты действительно веришь, что мы всегда сможем найти путь друг к другу? Ты говорил, что ничто не сможет остановить тебя, если я буду нуждаться в тебе. Что ты разорвёшь вселенную на части, чтобы сдержать это обещание. Ты всё ещё веришь в это?
Он поднял руки и нежно взял её лицо в ладони.
— Всем своим существом. Когда ты войдёшь в эту дверь, это не будет последней нашей встречей.
— Ты обещаешь? — прошептала она.
— Клянусь, ангел, — тихо ответил он.
Она кивнула и произнесла:
— Салемаэстр.
Раздался тяжёлый металлический щелчок, и на этот раз, когда она потянула за ручку, дверь поддалась. За рамой простиралась лишь тьма, наполненная мощной энергией. Блэквелл отпустил её, с болью наблюдая, как она переступает порог.
Мощный поток воздуха подхватил её и потянул внутрь, дверь с громким стуком захлопнулась за её спиной, отрезав её от Блэквелла и особняка.
Порывы ветра продолжали тянуть её тело, пока она не оказалась перед одиноким пятном света. Коснувшись ногами земли, она закружилась на месте, прищурившись, пытаясь разглядеть хоть что-то в теневой бездне.
— Эй! — позвала она. — Салемаэстр! Я пришла за своим призом.
Ответа не было. Только тишина. Минуты текли, а может быть, и часы, пока она ждала во тьме. Нетерпение нарастало в её груди. Она хотела справиться с этим сама. Для себя. Но в голове всё чаще мелькала мысль: что, если она призовёт Блэквелла? Возможно, ей не хватает какой-то детали, ведь она не получила ни единой подсказки для этого испытания.
Позови его, сказала она себе. Просить о помощи не значит быть слабой. Ты всё равно станешь победительницей.
Она позвала Блэквелла и стала ждать. Ответа не последовало.
Может быть, на этом уровне его нельзя призвать, подумала она.
Но вдруг энергия вокруг неё изменилась, пространство заполнилось силой, с какой она ещё никогда не сталкивалась. Где-то за пределами маленького светящегося круга, в котором она стояла, послышались шаги.
— Здравствуй, ангел, — раздался глубокий, бархатный голос.
Блэквелл шагнул в круг света.
— Хорошо, ты услышал меня, — с облегчением сказала она. — Ты знаешь, что мне делать дальше?
Он молчал, и это молчание было тревожным. Офелия сузила глаза. Что-то изменилось.
— Блэквелл? — прошептала она.
— Для начала позволь мне заново представиться. — Он склонил голову в изысканном поклоне. — Моё имя Салемаэстр Эрасмус Блэквелл, Принц Дьяволов. Но ты, ангел, можешь звать меня Салем.
ГЛАВА 51. ПРИВЯЗАННОСТЬ
Пять столетий до Фантазмы
Будучи Принцем Дьяволов, Салемаэстр думал, что давно познал всё, что Тьма могла предложить. Он бесчисленное количество раз наблюдал за ужасами очистительных ям. Видел, как души веками разрывали друг друга на части, надеясь вырваться к лучшей загробной жизни. Он сам был вестником боли и смерти для множества душ — смертных и бессмертных — за последние пятьсот лет.
Но осознание того, что её похитили… Это была такая агония, какую он не испытывал никогда.
Прошёл почти год с тех пор, как он поклялся ей никогда не возвращаться в сердце Ада с тех пор, как видел огненные холмы Ноктурнии, покрытые зловещими ирисами. Теперь же он стоял перед огромными воротами дворца своего отца, плечи согнуты тяжестью нарушенной клятвы. Но ничто не могло удержать его от того, чтобы спасти её. Даже обещания, которые он дал.
Ворота, сотканные из ониксовых языков пламени, лизавших бурное небо, разошлись перед ним почти мгновенно, узнав его. Они полыхали
