Живые нити - Настасья Сорокина
Сырой цемент, перемешиваясь с водой, разжижался все сильнее, и Алек почувствовал, что сейчас провалится в серую вязкую неизвестность. Он оттолкнулся и откатился в сторону.
Они остались по обе стороны бетонного болота: в отличие от него, Руфин уже стоял на ногах, пытаясь отдышаться. Встретившись взглядами, оба синхронно повернули голову в сторону револьвера.
Цементная лужа достигла ножки стола, столешница накренилась. Грязные тарелки съехали по краю, падая на пол, но не разбиваясь, а медленно погружаясь в бетонную трясину. Игральные карты разлетелись веером, осыпая Руфина белыми картонками. Револьвер оторвался от поверхности и сделал в воздухе красивый кульбит, планируя последовать за посудой.
Алек с рыком, совсем не похожим на олений, вытянул руку и поймал его за дуло. Перекатился на спину, перехватывая оружие, и стремительно поднялся на ноги.
Руфина здесь уже не было. Он спрятался за посудным шкафом, погодя захватив с полки миску с Гранулой — сомнений не осталось, это точно была она. Руфин зачерпнул горсть белых песчинок и ссыпал в рот. Алек выстрелил, шкаф брызнул деревянной стружкой.
— Сынок, мне так жаль, — сказал напарник, скрытый деревянным боком. Алек скривился от этого обращения: с отцами ему никогда не везло.
Мелькнула рука, и в сторону Алека полетело что-то белое. Алек дернул головой, уворачиваясь, но задело все равно: скулу резануло тонкое хрустящее лезвие. Он опустил глаза: у ног лежали осколки фарфоровой игральной карты.
Энергеты всегда славились изобретательностью.
Руфин медленно присел на корточки и подтянул карты, лежащие вокруг. Алек выстрелил в ладонь, но она успела спрятаться за шкафом.
«Так не достану, — Алек недовольно сощурился, оценивая трясину рядом. — А прыгну, он меня бумажками расстреляет…»
Карт у Руфина было явно больше, чем у Алека пуль. Оба притихли на пару мгновений, и танец начался снова. Руфин метнулся за диван, держа в левой руке тарелку с Гранулой, а правой метая карты. Ладони его подрагивали, превращая картон в тончайший острый фарфор.
У Руфина был меткий глаз. Белые пластинки взрезали воздух, грозя воткнуться Алеку в лицо, и тонули в бетонном болоте — из-за постоянного притока воды оно только увеличивалось. Трясина булькала огромными воздушными пузырями, поглощая любые попавшие в неё предметы.
Алек с места прыгнул через болото, уворачиваясь от нескольких лезвий за раз. Руфин встретил его в полный рост. Одежда, кучей лежавшая на диване, осыпалась на пол, где-то под ногами мелькнул подозрительно знакомый краешек с вышитым на нем пирожным.
— Сдавайся, — сказал Алек, держа напарника на мушке, но тот лишь криво ухмыльнулся. По щеке прошел нервный тик.
Странный позвякивающий звук за спиной заставил Алека сделать несколько шагов вперед. Доски, из который маг забрал твердость, размякли от воды. Шкаф осел, посуда посыпалась на пол, задевая Алека. Он невольно обернулся, стараясь убежать от лавины, и в этот момент получил по корпусу диванной подушкой. Подушкой, которая стала плотной, как древесина.
Он плашмя рухнул на пол. Револьвер с хлюпом скрылся под мутной водой — воды набежало по щиколотку, и она не прекращала прибывать. Алек отполз спиной вперед, напоследок пнув Руфина по колену. Тот крякнул и привалился к дивану.
Несмотря на то, что у Алека был крайне неудачный день, Руфин явно чувствовал себя хуже. Он тяжело и хрипло дышал, хватая воздух ртом, губы подергивались, руки дрожали. Лопнувшие капилляры испещрили белки глаз.
— Сколько Гранулы ты сожрал? — спросил Алек.
— Не знаю, — злорадно ответил он, пытаясь отдышаться, но задыхаясь. — Достаточно для того, чтобы размазать тебя по полу. Дарю тебе пару минут перед неизбежным.
— У тебя передоз, — констатировал Алек с некоторой грустью.
— Завидуешь моей силе?
— Было бы чему. Если не поедешь в больницу — сдохнешь.
— Ты же не сдох, обратился оленем.
— А ты кем обратишься? Крысой?
Алек медленно поднялся, пошарил глазами вокруг и зацепился за яркое пятно. Голубой шелковый уголок торчал из кармана брюк, будто желая помочь. Алек медленно сунул руку в карман, сжимая платок и встречаясь с Руфином взглядом.
— Ты проиграл, — спокойно произнес он. — Чтобы ты не сделал, тебе не сбежать. Мы разнесли твой дом. Эстет мертв, Маттиас арестован. Тебе конец. А если ты не попадешь в больницу, то умрешь через пару часов. Поэтому сейчас ты сдашься, и мы поедем туда вместе.
Руфин сглотнул и поправил усы трясущимися руками. Его колотило.
— Отдай мне ключи от наручников.
Руки плохо слушались его, пока он искал ключ. Ладонь дрогнула, и ключ чуть не упал в воду. Алек подхватил связку в полете, потеряв зрительный контакт с бывшим напарником, но тот не воспользовался этим преимуществом. Ему становилось всё хуже, а по глазам побежали серебристые разводы.
Алек щелкнул наручниками на запястьях. Выдохнул, потер лицо.
И в ужасе обернулся на затопленную комнату.
— Дина?
Глава двадцать пятая
Ключ от подвала найти не удалось, Руфин бормотал что-то нечленораздельное и в итоге просто закрыл глаза, отгораживаюсь от чужих проблем. Алек оставил бывшего коллегу на крыльце — не дома же его бросать, еще утонет в этом искусственном озере — и рванул обратно.
По короткой лестнице тек водопад грязно-серой воды. Алек спустился, дважды поскользнувшись, и прижался ухом к толстой деревянной двери. Руфин как-то хвастался, что дверь в винный погреб должна быть специальная — из особо прочной древесины, иначе летом оттуда уходит прохлада, плохо влияя на качество выпивки.
— Дина!
За дверью никто не отвечал, но Алек, холодея, слышал, как вода капает внутри крупным, почти ливневым дождем. Потоп доставал ему почти до колена. Он уперся руками в стену и дважды ударил по доскам, пытаясь выбить дверь или хотя бы пробить отверстие внутрь.
Не получилось.
— Дина! — заорал он со всей дури и саданул дверь еще раз.
Алек помнил этот подвальчик: крохотная комнатка без окна ниже уровня земли, пару стеллажей, шкаф для вина и коробки. Сколько там места вообще? Там может кончиться воздух, или заполонить вода, или…
Внутри что-то упало, вода хлюпнула, и его сердце на секунду оборвалось.
— Я тут, — голос звучал сдавленно, глухо. — Где ты?
— Ты в порядке вообще? — крикнул он взволнованно и навострил уши, как мог. — Я тебя вытащу. Подожди…
— Да, я… все хорошо…
Даже сквозь толщу стен и воды Алек понял: это ложь.
— Там будто дверь заблокировало, это ты?
— Нет, не я. Но по ней текло что-то серое и вязкое, а потом поверх вода пошла. Наверное, эта вязкая жижа на
