Юми и укротитель кошмаров - Брендон Сандерсон
– Тодзин верно сказал. – Аканэ пожала плечами. – Если что, походим немного с красной физиономией. Ничего страшного.
– Аканэ, – сказал Художник, – я понимаю, что это звучит бредово, но я действительно разговаривал с кошмаром. Не могу точно объяснить, но… обещаю, нападение будет.
– А если… не будет?
– Я не лгу вам, – напряженно проговорил он. – С меня хватило.
– Никаро, я не обвиняю тебя во лжи, – прошептала Аканэ. – Но что, если тебе почудилось? Что, если помощь нужна тебе? Бывает, что человек сам себя убеждает в реальности тех или иных вещей.
– Я…
– Пожалуйста, – сказала Аканэ, – подумай об этом.
Он заставил себя подумать. Ради Аканэ и всего, что ребята предприняли по его просьбе. Он закрыл глаза и сосредоточился. Все, что с ним происходило, кажется невероятным, даже немыслимым. Каждое событие можно легко объяснить.
Ему отчаянно хотелось быть особенным. Он долгие месяцы притворялся одиноким воином, ищущим в ночи тех, кто нуждается в помощи и защите. Что, если он принимал желаемое за действительное? Создавал несуществующие образы из Пелены? Или, хуже того, попросту все выдумал?
Такие мысли претили ему, но наиболее спокойная частица его внутреннего «я» – та, что стойко пережила позор, связанный с его прошлой ложью, – крепко ухватилась за эту идею. Пожелала изучить вопрос. Если в самом деле он все выдумал, то стоит последовать совету Аканэ и обратиться за помощью. Признать проблему не означает обмануть себя или поступиться моральными принципами.
– Аканэ, если никаких кошмаров не появится, – сказал он, открыв глаза, – то я обращусь за помощью. Будь уверена.
– Может, сказать им, что это учения? – Она кивнула на других. – Проверка, как быстро мы можем собраться, чтобы защитить город в чрезвычайной ситуации?
– Не надо. – Художник схватил ее за руку. – Не обманывай их. Если решишь, что их нужно отпустить… просто скажи правду. Что вы потакали моим причудам в память о нашей прежней дружбе.
Аканэ обняла его.
– Мне правда очень жаль, – прошептал он, обнимая ее в ответ. – Я сожалею обо всем, что сделал и сказал. И особенно о том, чего не сказал.
– Мы знаем. – Она отстранилась. – За других не скажу, но я тебя прощаю. Никаро, я понимаю, что ты не хотел нас обидеть.
Он улыбнулся.
– Эй, ребята! – К ним подбежала Масака. – Вы когда-нибудь видели, чтобы Пелена делала вот так?
Художник обернулся.
Пелена колебалась. Волновалась, бурлила.
– Хватайте кисти! – крикнул Художник. – Они идут!
Художники взвились на ноги, разинув рот. Они были ошеломлены.
В этот момент из Пелены появились кошмары.
* * *
Приближаясь к Торио, Юми понимала, что должна позволить дереву приземлиться.
Невозможно одолеть машину, одновременно сражаясь с преследующими кошмарами. Сначала нужно справиться с ними. Юми полагалась на инстинкты, но также и на логику. Она вспомнила кое-что, услышанное от Виньетки.
Ее дерево медленно снизилось, продолжая растворяться. Когда наконец ноги коснулись земли, Юми отпустила ствол, позволив ему полностью исчезнуть. Дорогу к столице преграждали четыре жуткие фигуры. Вокруг стояла вечная ночь, вездесущий черный дымок окутывал голые камни.
Четыре кошмара набросились на Юми и вонзили свои когти, чтобы обездвижить ее, вытянуть из нее силу.
Но Юми была сильнее.
«Ты могла бы их поглотить».
Когда кошмары попытались качать из нее энергию, она просто… отказалась подчиниться.
– Я избранница духов, – заявила Юми, чувствуя, как когти проходят сквозь нее, не нанося вреда. – Я настолько сильна, что вы были вынуждены посадить меня в тюрьму.
Кошмары отпрянули и съежились. Так они делают, когда понимают, что их не боятся.
– Я гроза кошмаров, – продолжила Юми, мысленно представляя тех, кем они были прежде, заставляя фигуры вновь обрести облик худощавых мудрецов. – Склонитесь предо мной.
Фигуры налились красками. Ахнув, мудрецы пали ниц.
Юми подошла к старшему, который первым распрямился и воззрился на нее полными страха глазами. Она не нападала. Она сидела перед ним в позе для медитации.
– Объясните, – тихо попросила она, – как уничтожить машину.
– У тебя не получится. – Он покосился на своих распластанных коллег. – Мне жаль. – Мудрец опустил голову и задрожал. – Мне жаль… О, что мы наделали?! Что мы наделали…
– Все хорошо, – сказала Юми. – Что было, то прошло. Я йоки-хидзё. Мое слово – закон. Когда все закончится, вы обретете покой.
– Благодарю тебя. – Мудрец взял ее за руку. – Но тебе не удастся остановить машину.
– Вы не должны больше ее защищать. Вы свободны от ее власти. Машина не навредит вам, даже если захочет.
– Ты не понимаешь, – сказал мудрец. – Она ничего не хочет. Она неживая.
– Тогда почему все так себя ведут? – спросила Юми. – Что-то ведь ими управляет.
– Все дело в инструкциях, которые мы дали машине, – объяснил мудрец. – Мы построили ее таким образом, чтобы она защищала себя и собирала энергию духов. Сама машина хочет этого не более, чем дерево хочет расти. Но стоило ей впитать нашу энергию… как у всех нас появилось непреодолимое желание защищать ее… потому что мы стали ее частью.
Юми нахмурилась и посмотрела на город. На сверкающий прекрасный город, полный башен, фонтанов, черепичных крыш и скульптур, изображающих драконов. Но без единого человека.
– Машина питается нашими душами, – сказала она.
– Изначально это было так, – ответил мудрец. – Теперь она использует духов, которые навеки попались в ее западню. О… что мы натворили?!
– Все люди превратились в воспоминания, – прошептал другой мудрец, не поднимая головы. – Их души – дым.
– Это наш позор, – добавил третий. – Наше горе. Энергия духов неистощима, и машина никогда не отключится по своей воле.
– Значит, мы должны ее отключить, – заявила Юми.
– Она надежно защищена, – помотал головой старший мудрец. – Самозащита заложена в ее основополагающие инструкции. Машину не отключишь, просто выдернув шнур или перекрыв хионную линию. Она как вечный двигатель, питаемый тысячами вечных духов. Прости. Я сожалею… сожалею, что мы преследовали тебя. Невероятно, что ты так далеко зашла.
– Но все твои усилия неминуемо пойдут прахом, – сказал другой мудрец. – Машина вот-вот уничтожит город Килахито, не оставив ни единого напоминания о том, что произошло между тобой и тем мальчишкой.
– Нет, – прошептала Юми, поднимаясь. – Мой мир, мои правила.
Она шагнула вперед и приказала своей ночной рубашке измениться. Вокруг заклубился черный дым, и вот на Юми платье, которое ей купила Аканэ.
Юми прошла мимо мудрецов и наконец, спустя семнадцать веков с того дня, когда она впервые попросила Лиюнь об этом, вступила в Торио – столицу одноименного государства.
И обнаружила там горы камней.
* * *
– Никаро! – раздался пронзительный крик.
Он оторвался от рисования, оставив кошмар на земле в позе спящей кошки. Коллеги сбились в неровный круг, плечом к плечу, но некоторые не выдерживали.
