Эмбер Кизер - Меридиан
Тенс заворчал. Он пробормотал что-то подозрительно похожее на "попытку самоубийства".
— Тенс! — Тетушка снова на него заворчала, в ее голосе послышалось железо. На этот раз он вскочил, гордо вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь. Он так напугал меня, что я пролила суп на футболку.
— Вот блин! — сказала я, пока тетушка меня вытирала. Она дала мне другую футболку, которая тоже была мне незнакома, чтобы я смогла переодеться. Сколько времени прошло с того момента, когда я ела настоящую пищу? Несколько дней?
— Почему вас там не было? И кто я?
Она пропустила мимо ушей мои вопросы и продолжала спокойно болтать обо всем и ни о чем, как будто я включила проигрывание на своем айподе. Я мало что понимала, поглощенная тем, чтобы не пролить больше суп. Я никогда не пробовала что-либо вкуснее этого супа, но у меня не было достаточно времени.
— Кто такая Фенестра? Где мои родители?
После того, как она изящно уклонилась от ответа, я отчаялась задавать вопросы.
Мне было трудно оставаться раздраженной, так как я чувствовала успокаивающее, почти гипнотизирующее спокойствие в ее присутствии. Ей всего лишь нужны были мои редкие поддакивания чтобы продолжать разговор. Скоро, я опять погрузилась в глубины забытья…
Я проснулась с ощущением, что я слишком много спала и все на свете пропустила. Огонь в очаге почти потух, но его света еще было достаточно, чтобы разглядеть две стопки одежды, сложенные на стуле. Я оглядела комнату. Обои в цветочек могли быть привезены прямо из дома Джорджа Вашингтона. Сам очаг и облицовка были глянцево белыми. Антикварная мебель различных оттенков коричневого была расположена по всей комнате. Огромная кровать с балдахином походила на озеро. Комната была увешана шелком и парчой и от них исходил затхлый запах, как будто ими редко пользовались. Я томно и с удовольствием потянулась, и увидела своего любимого в детстве кролика, придавленного подушками. А также несколько семейных фотографий в рамках, стоящих на тумбочке около меня.
Улыбающееся лицо моей мамы вернуло меня к реальности. Мне захотелось спрятаться под одеяло в надежде, что это просто дурной сон. Но не в моих привычках прятаться — по крайней мере я так думала. Что вообще было в моих привычках?
Я узнала свои вещи в стопках и поняла, что должна быть благодарна Тенсу за очередное спасение. Я не смогла представить тетю продирающуюся сквозь снег за моими вещами. Но я не хотела быть ничем ему должна. Я встала и пошевелила ступнями. Они болели и были покрыты синяками, как будто я их потянула.
Я надела трусики и самый удобный лифчик, свои любимые джинсы и красный кашемировый свитер, который мне подарили родители на прошлое Рождество. Не самый стильный прикид. Я необычно крошечная для своих лет — в отличие от остальных членов моей семьи — высоких и крупных. Я могла бы сойти за эльфийку. Или третьеклассницу с сиськами. Минуту я раздумывала, стоит ли переодеться, пока не поймала себя на мысли произвести впечатление на Тенса и тут же вздрогнула. Отлично. Я запала на человека, который меня терпеть не может. Мазохизм какой-то. Если ему не понравилось то, что он увидел… ну, я уже знаю, что ему не понравилось то, что он увидел. Наверняка в его вкусе невероятно высокие, стройные блондинки с потрясающим загаром.
В комнате не было часов, а мои наручные часы куда-то делись. Я отдернула тяжелые занавески чтобы посмотреть, есть ли солнце на улице, но абсолютно темное пространство снаружи поглотило весь свет от огня позади меня. По спине пробежали мурашки. Сколько же я проспала?
Мои мысли прервало царапание в дверь моей спальни.
Я с кряхтением открыла дверь, стоя на подкашивающихся ногах. Храпящая волчья морда протиснулась в открывшуюся щель, расширенную так, чтобы она смога попасть в комнату. Она запрыгнула на кровать и завиляла хвостом. Ее морда осветилась почти человеческой улыбкой, когда она уставилась на меня вопросительным взором.
— Я не собираюсь обратно в кровать, — сообщила я ей.
Она уселась, поместив свою задницу ровно на мою подушку.
— Какая прелесть, спасибо. — Я схватила и натянула шерстяные носки. Задержалась, размышляя, можно ли было выходить из комнаты. Не знаю, что меня заставило подумать, что я не могу из нее выходить.
Тишина ощущалась в доме почти на физическом уровне. Как будто тысяча историй рассказываются шепотом слишком тихо, чтобы выделить какие-то конкретные слова. Но я чувствовала их эмоции. Тысячи отдельных разговоров, за гранью понимания. Я задрожала.
— Так ты идешь или нет? — Я указала на дверь и пошла прочь от Кустос, не оборачиваясь, понимая, что она видела больше, чем я хотела, чтобы кто-нибудь видел.
Глава 6
Все бра в коридоре были потушены. По моей коже пробегали мурашки, как будто они пытались держаться подальше от тени. Толстый, хорошо пошитый цветастый ковер растянулся по центру коридора, как раз на моем пути. Я без причины пошла на цыпочках, крадясь как злоумышленник. Ощущая, что кто-то за мной наблюдает, я продолжала оглядываться.
Темное дерево сглаживало углы и покрывало стены. Одеяла всех форм и размеров были развешены по коридору. В их складках подрагивали пауки, слои пыли покрывали лепные украшения. Не было ни одних часов. Стены украшали картины, частично покрытые одеялами, как будто герои картин чувствовали зимний холод.
Я продолжала краем глаза видеть движения, тень промелькнула сначала с одной стороны, потом с другой — я не могла поймать её взглядом. Что бы это ни было, я не могла повернуться за этим достаточно быстро, чтобы хорошо все рассмотреть. Возможно, я сходила с ума.
Кустос сопровождала меня, притихшая и настороженная. Я ее больше не боялась. Ее толстый мех цвета жженого сахара был кое-где покрыт черными пятнами, и полоса черного цвета шла посередине спины от носа до кончика хвоста. У нее была черная разбойничья маска, и золотые глаза, которые, казалось, горели изнутри. На ее языке было черное пятно посередине, как будто она лизнула ручку.
Чем дальше по коридору я шла, тем больше одеял я находила. Целые стопки одеял, а также наволочек и стульев с ватными сиденьями. Я чувствовала себя так, будто я шла по подзорной трубе-калейдоскопу, которая у меня была в детстве.
Вдруг я оказалась на верху большой винтовой лестницы. Огни снизу мерцали сквозь перила, создавая прыгающих оленей и сов с круглыми глазами на стенах.
Кустос подтолкнула меня и устремилась вниз по лестнице. Я последовала за ней, с облегчением принимая решение волчицы.
Я заглянула за угол в просторную гостиную. Единственные одеяла тут были развешены над спинкой антикварного дивана из конского волоса. Ярко-изумрудные кресла-качалки были расположены по обе стороны от мраморного камина. Огромная елка была украшена настоящими свечами и старинными стеклянными шариками всех цветов радуги. Неужели уже наступило Рождество?
