Снежность Иве, или Господин Метелица - Вера Платонова
В бакалейной, благодаря Дигги, размещавшему все объявления в городе, было оживленнее всего, потому как все новые известия он в первую очередь вешал рядом с лавкой отца.
Каждая уважающая себя горожанка считала своим долгом хотя бы единожды за день прогуляться на площадь и совершить обход всех местных заведений, чтобы при встрече с соседкой не ударить в грязь лицом, а выказать полнейшую осведомленность в делах мира, страны, города и собственных знакомых.
Отбор для госпожи Метелицы был большим событием, потому что девиц, желающих принять участие всегда было хоть отбавляй.
Рози это знала, поэтому пришла на площадь еще с вечера, прихватив с собой шерстяное одеяло, еду и Иве. Рассудительная Иве, конечно же посмеялась над ней, но донести сумку с вещами до площади помогла и даже обещала ненадолго составить сестре компанию:
– Рози! Ты не высидишь и пары часов, замерзнешь. Ночи еще прохладные. А как спать?
– Какие пустяки! – отозвалась та. – Думай о том, как мы решим все неурядицы разом, когда разбогатеем!
Они вышли на площадь и разочарованно охнули. Здесь, тоже с одеялами и припасами уже расположилось с полтора десятка девиц.
– Это как так получается? – с досадой в голосе спросила Рози.
– Кто последний в очереди? – поинтересовалась Иве и, дождавшись ответа, сообщила. – Нам за той девицей в синих башмаках, сестрица.
– Еще чего не хватало! Я насчитала тут семнадцать человек! Мы восемнадцатые! Эдак до моей снежности даже не дойдет? А вдруг она еще до нас выберет. Эй, Летка, давно тут? – обратилась она к одной из своих приятельниц. – С обеда? И какая ты по счету? Ого! Девятая!
С противоположной стороны грозно поднялась, уперев руки в бока, дочка аптекаря:
– Какая ж ты девятая, когда я десятая, а ты позднее меня пришла? – она сдвинула широкие брови и ткнула пальцем в миленькую Летку.
– Я позднее пришла, а до того на этом месте Маруха сидела, мы с ней меняться договорились!
– Что ты мне лечишь! Не было тут Марухи!
– Была! А тебе, что, больше всех надо?
Остальные девушки стали подливать масла в огонь, припоминая была Маруха или не была, и высказывая свои соображения по поводу очереди. Намечалась серьезная потасовка.
– Кто последний? – послышалось сзади. На площадь “заранее” подходили новые девушки.
Рози тут же ткнула в сестрицу пальцем и выпалила:
– Вот она, девятнадцатая, кстати, продает свое место!
– А почем?
– Золотой!
– Пфф! – шикнула новенькая. – За золотой я сама постою.
– Конечно, постой. Ты глаза ее видела? Чистая саатка. У тебя после нее не будет шансов. Она дома веником подметает, снег летит во все стороны! Девать его уже некуда.
Иве сделала самые страшные глаза, какие только могла, чтобы предупреждающе взглянуть на Рози, чем впечатлила новоприбывшую.
– Ладно, – достала кошелечек та и стала считать сребрушки и медяки. – Все, что есть! – она высыпала Рози на ладонь монеты.
– Должна будешь! – сказала ей Рози. – Я тебя запомнила.
– Кто на отбор к Метелице крайний? – снова послышалось за спиной.
– Вот она, двадцатая! – широко улыбаясь и показывая на сестру, заявила Рози.
– Рози, надо сворачиваться, пока нас тут не побили! – сказала Иви. Она то и дело ловила на себе недобрые взгляды и слышала за спиной перешептывания.
– Хорошо, пошли домой! – на удивление быстро согласилась Рози.
Она шустро продала свою очередь, и они отправились домой.
Когда они отдалились от основной толпы, Иве дернула сестру за руку и серьезно спросила:
– Ну, и какой же твой новый план? Не поверю,что ты так просто ушла с площади.
– А никакого! Я сейчас забегу в бакалейку, мне там кое-чего матушка велела купить, а с вещами неудобно, ты уж тут постой. А завтра придем к назначенному времени. И пусть все будет, как будет! Положусь на волю богини.
– Ну, ну! – сказала Иве, не веря ни на грошик сестрице.
Следующим днем они вновь пошли площадь. Девиц там набралось за ночь и утро предостаточно.
– Ого! – воскликнула Иве.
Из бакалейной лавки вдруг вышел Дигги, несущий в руках табличку, гвозди и молоток. Оглянувшись по сторонам, он стал прибивать табличку к столбу.
“Что там? Что там?” – пробежал любопытный гул по собравшимся девушкам. Дигги пожал плечами и отошел в сторонку. Одна девушка, что стояла ближе всех, громко прочла вслух:
“Собщаем, што ачередной атбор помошницы г-жи Мителицы переносица на осемнадцатое число полетника в два часа пополудни у храма Селестины. Приносим звинения”.
Раздался гул разочарования и шквал ругательств.
Рози прищурилась и недовольно сказала:
– Вот ведь грамотей!
Девушки-претендентки стали в недовольстве расходиться.
– Это ты подговорила Дигги написать новое объявление, да? – прошептала Иве и пихнула сестру локтем в бок.
– Ой, ты чего творишь? Ну, не буду отрицать.
– Ему же попадет!
– Будет наука! Тем более, я ему два золотых из вчерашних отдала. Так что, он не в убытке.
– И поцелуй? – подняла Иве бровь.
– Угу, – кивнула Рози и скривилась.
Дигги выждал, когда толпа разойдется, вынес гвоздодер и убрал табличку. При этом он заговорщицки подмигнул Розетте.
На площади помимо сестер Эдегор осталась лишь одна девушка, которая была то ли глуховата, то ли глуповата и не поняла, почему все расходятся. Но теперь она стояла в очереди первой, Рози и Иве – вторые, и за ними собралось еще с десяток опоздавших.
Все они выстроились в ряд, за исключением Иветты, которая встала чуть поодаль, чтобы наблюдать за процессом, и принялись ждать.
Наконец, на площади показался невысокий упитанный мужчина с блестящей лысиной, которого все в Мюлле преотлично знали как бургомистра. Он достал пергамент и стал вписывать порядок и имена девиц, желающих принять участие в отборе.
Иве и не заметила, как рядом с ним словно из ниоткуда возникла дряхлая старуха в красном плаще. Почти все лицо ее скрывал глубокий капюшон. Но то, что открывалось взору – выглядело пугающе. Иве всмотрелась пристальнее, пытаясь запомнить все как следует.
Однако, провести у
