Соловей и кукушка - Анастасия Разумовская
— Сеньор капитан, это Катарина, одна из дворцовых горничных, — отрапортовал тот, кто лишил меня тёплых объятий, едва услышав моё имя. — Здесь невеста его высочества…
— Какого демона? — выругался недовольно приближающийся голос. — Она-то что здесь забыла?
Мне в руку ткнулось что-то холодное и влажное. Я опустила глаза и увидела тёмную лохматую собаку с висячими ушами. В холке она доставала мне до колена и сейчас с интересом обнюхивала, двигая блестящим мокрым носом. Сеттер.
Энцо смущённо глянул на меня, не зная, как оправдать грубость капитана.
— Не любит он женщин, — вздохнув, наконец выдавил максимально глупое из возможных оправданий. — Вы уж так-то не сердитесь…
Кусты раздвинулись, и в них быстрым шагом вошёл плечистый и высокий человек. Формы на нём не было. Светлая рубашка, тёмный жилет, на одно плечо небрежно накинуто лёгкое клетчатое полупальто. Блондин с тёмными широкими бровями и игривой тонкой полоской тёмных усов.
— Надеюсь, затоптать ещё не всё успели? — процедил он.
— Никак нет, — вытянулся Энцо.
Да и все остальные тоже подтянулись. Господин капитан дёрнул верхней губой, а затем направился к трупу, помахивая изящной тросточкой. Бегло осмотрел с явным интересом. Отвернулся, прислонил тросточку к тонкому стволу, вытащил из кармана пальто длинные матерчатые перчатки и склонился над телом убитой.
— Что вы делали в это время в этом месте? — бросил холодно.
Я огляделась вокруг. Все смотрели на меня. Даже чёрный сеттер.
— Й-а? — пролепетала с недоумением.
— Нет, я с трупом разговариваю. Конечно, сеньорита, вы. Давайте кратко, быстро и по существу вопроса. А то повешу это убийство на вас, и будете доказывать свою невиновность на суде.
Вот же нахал! Я аж растерялась от злости.
— Во-первых, — процедила, — труп уже окоченел. Это значит, что её убили никак не позже, чем утром. Во-вторых, всем известно, что мы прибыли во дворец пару часов назад.
Он оглянулся, смерил меня голубой сталью глаз.
— Во-первых, — передразнил насмешливо, — не утром, а ночью, ближе к вечеру. Но вам простительно не понимать тонкостей. А во-вторых, три с половиной часа назад.
Я не опустила перед ним взгляд, лишь надменно приподняла бровь.
— В любом случае, мы были слишком далеко, когда произошло убийство.
Он прищурился, и я на миг ощутила неприятное покалывание где-то в совести. Перед нами лежит милая, несчастная, замученная жертва, а мы тут устроили…
— Так. Отлично. Где вы были вчера ночью и кто может это подтвердить? — холодно уточнил сеньор капитан, а затем обернулся к охранникам: — Накройте тело и отнесите его в подвал корпуса охраны. Оцепите куст алой лентой и выставьте стражу. До полудня завтрашнего дня никому не подходить. Даже близко. Сеньориту провожу я сам. Марш исполнять.
— А может я не хочу, чтобы меня провожали вы? — ощетинилась я.
Он смерил меня высокомерным взглядом.
— Пока что вы главная подозреваемая, поэтому ваши желания остаются все при вас.
— Что за чушь⁈ — взвилась я и шагнула к нему, тыча пальцем в крепкую грудь. — Да вы сами себя слышите?
Он вдруг довольно улыбнулся, как нашкодивший мальчишка, поднял с примятой травы чулок и ехидно спросил:
— Не ваш? Или забрать в качестве вещественного доказательства?
Я покраснела и вырвала у него из рук несчастную белую змейку. Наклонилась, обула босую ногу в туфлю и гордо направилась прочь.
Что за порядки в этом дурацком дворце⁈ Как вообще смеет этот наглый выскочка вот так разговаривать с невестой своего принца⁈
Моя комната встретила меня запахом свежего белья и лунными коврами на полу. Я быстро приняла ванну (здесь была такая же система, как в приснопамятной гостинице), завернула волосы в полотенце и села на окно, глядя на лужайку меж сосен. Сна не было ни в одном глазу. Память рисовала страшные картины. Интересно, убитая Катарина может ли превратиться в призрак и отправиться, например, ко мне? Я вздрогнула, представив, как она стоит где-то там, в тени и смотрит на меня своим безглазым лицом. И чуть не заорала от ужаса, когда заметила, что одна из сосновых теней действительно пошевелилась.
Ужас сковал моё тело, не позволяя пошевелиться.
Катарина.
Говорят же, что первого, кто заметит убитого, покойник потащит за собой…
Глава 5
Вот такое фуэте
Я смотрела, замерев, на тёмную фигуру, выступившую из-за дерева. Тень падала на неё, почти полностью скрывая. Мне казалось, что она кутается в тёмный плащ. Мои губы шептали молитвы. Мне не было видно лицо наблюдателя, да я и страшилась увидеть его. Фигура была пугающе высокой, широкоплечей…
Что?
Я моргнула и пригляделась. Ну точно! Даже если под плащом прячется мужеподобная девица, то уж точно это не тонкая, изящная Катарина.
А тогда, простите, что этот мужик делает у нас под окнами⁈
Я спрыгнула с подоконника, накинула на плечи плед и выбежала. Злость рвала сердце на части. Таинственный мужик, кем бы он ни был, напугал меня. Я полчаса, как полоумная, сидела, не в силах пошевелиться. Ну, он мне сейчас за всё ответит!
Разъярённой фурией я слетела с лестницы, выбежала на веранду, затем в сад.
— Ну⁈ Ты, как там тебя!
Но в соснах играл один лишь ветер. Всё было пусто и тихо, и даже отсюда было слышно, как шуршит галькой сонное море. Неужели мне показалось? Это что, нервы? Я превратилась в истеричную барышню? Мне стало стыдно. Я подошла к тому дереву, где видела молчаливую зловещую фигуру, наклонилась, всматриваясь.
Определённо, здесь кто-то был. Трава примята, причём виден отпечаток квадратного мужского каблука. Такие носят военные, полиция, дворцовая охрана, инженеры… Да в целом, много кто. Помнится, у невежливого капитана щёгольские туфли тоже были на квадратном каблуке. Да что там говорить! Псевдо-Алейшо тоже гарцевал на таких.
Да, найти виновного сложновато будет. Но зато я могу себя поздравить с тем, что не лишилась собственного разума. Отличная новость!
Я ещё раз обошла сосны, а затем вернулась в комнату. Сна не было ни в одном глазу. Память рисовала картины одна ярче другой. По опыту зная, что не усну, я взяла карандаш и подошла к мольберту. Перевернула альбом.
Вот помчались рыжие лошади в медно-ржавых горах, а на них изящные, словно танцоры, всадники с чёрными платками, закрывающими нижнюю часть лиц. Глаза одного из разбойников горели весёлой насмешкой. И ветер трепал его коротко стриженные волосы. На этот раз мне удалось поймать динамику: кони буквально летели по бумаге, выбрасывая вперёд копыта, или подгибая их под себя в прыжке.
Когда витраж засветился от первых солнечных лучей, я уже торопливо набрасывала этюд на другом мольберте: зловещие тени от кипарисов тянутся, будто руки, к сломанной человеческой кукле, над которой склонился белокурый франт в тёмной жилетке. И в кипарисной темноте прячется фигура, закутанная в плащ с капюшоном…
— Ирэна, да проснись же! Король…
— К демонам короля, — проворчала я, натягивая подушку.
Кто-нибудь, выключите этот несносный свет!
— Ирэна! — голос мачехи посуровел. — Что ты такое говоришь? За такие слова могут язык отрезать…
— Да-да, — прошептала я, цепко хватаясь за подушку, которая упорно вырывалась из моих объятий, — потушите его со сливками…
Подушка сдалась, зато внезапно одеяло предательски покинуло меня. Прохладный ветерок тотчас защекотал пятки. Я застонала и открыла глаза. Напротив стояла Марселия, держа в руках покрывало, словно андурийская танцовщица.
— Король ждёт нас на обед, — безжалостно громко провозгласила она. — И не надо мне снова говорить, что ты ему разрешаешь пообедать без нас.
— А я так говорила? Марсик, пожалуйста, разбуди меня через полчасика…
Мне показалось, или матушка рычит?
— Ирэна! Часик, потом ещё часик, а затем полчасика уже было. У тебя осталось полчаса времени, понимаешь? Полчаса до момента, когда ты застынешь в глубоком реверансе перед…
Она не успела договорить: я проснулась окончательно, вскочила и лихорадочно заметалась по комнате. Марселия хмыкнула, нажала на электрический звоночек, и тотчас (наверняка ждали вызова) вошли две служанки. С их нехитрой помощью я была готова уже через пятнадцать минут, ещё пять мне понадобилось, чтобы наспех выпить кофе со сливками, а затем я гордо и величественно (ну я так надеюсь) вышагивала по аллее по направлению к золотистому от солнечного света и рыжих осенних листьев дворцу.
Дворец был сложен из песчаника. Люблю этот камень. В нём словно сокрыты древние знания. А ещё мне
