Черное пламя Раграна 3 - Марина Эльденберт
У него есть дети.
И они умирают. Даже если предположить, что черное пламя даст им больше трех-четырех дней, это… это было за гранью его понимания, и это выжигало его изнутри так же, как огненная лихорадка — его сына и дочь. Единственные, кто мог ему помочь — глубоководные фервернские, те, кто вытащили его с того света. Если не смогут они, не сможет уже никто.
Поэтому следующий, кому он позвонил, был Ландерстерг. Коротко обрисовал ситуацию, а в ответ услышал:
— Мы откроем вам телепорт по звонку, сразу как будете на месте.
Вся его жизнь раскрошилась после звонка Авроры, разлетелась осколками, как льдины Ферверна, а она сидит, смотрит на него и пытается общаться. После того, как пошла на сговор с Халлораном. После того, как согласилась играть этот спектакль, лишь бы держать его детей подальше от него.
Четыре года.
Четыре невероятно долгих года у него были дети.
А эта… женщина сейчас смотрит на него как ни в чем не бывало!
Велико было искушение оставить ее там, в ее прекрасной квартире, где она наслаждалась своей ложью и жила с его детьми, которых украла. Но потом он заглянул в глаза своим сыну и дочери и понял, что так не получится. Не сейчас. Им нужна мать, пусть даже они еще не знают о том, что она сотворила, и о том, кто эта женщина и на что она способна. Они жались к ней, особенно девочка. Мальчик еще держался, старался сидеть ровно, хотя ему было хуже.
Он это чувствовал. Чувствовал его состояние как свое и с трудом сдерживался, чтобы не взять на руки, не потянуть это наблово пламя на себя… но подобные действия во время огненной лихорадки могли только навредить или ускорить процесс, поэтому все, что ему оставалось — сидеть и не смотреть на них.
Девочка, мальчик…
Дочь и сын!
Эта мысль по-прежнему не укладывалась в голове, а еще не укладывалось, что если бы Аврора не увезла их, они были бы в порядке. Не было бы ничего этого. Она во всем виновата, она и только она. Надо отдать им должное, провернули все грамотно. И отца подсунули, и свидетельства о рождении раньше срока. Нет, они родились именно тогда, когда должны были.
Потому что они его. Они настолько его, что даже страшно представить, и страшно представить, что произойдет, если глубоководные фервернские не придут. Как не приходили ни к нему, ни к Ландерстергу, ни к его жене, ни их детям. Ни к кому. Они больше ни разу не появлялись.
Ни разу.
— В Ферверн? — переспрашивает Аврора. — К… глубоководным драконам, да?
В ее словах и глазах столько надежды и столько отчаянья разом, что ему хочется не то сжать руки на ее шее, не то притянуть к себе и пообещать, что все будет хорошо. Потому что она их действительно любит. Она безумно любит его детей, но она же их и убила. Почти.
— Да, — выдыхает он, стараясь унять клокочущую внутри черную ярость.
Она поселилась на месте той пустоты и теперь с каждым мгновением ее становится все больше, больше и больше.
Аврора словно чувствует, потому что на сей раз отшатывается и больше ничего не спрашивает, только берет дочь на руки.
— Мы правда увидим драконов? Глубоководных фервернских драконов, мам? — спрашивает его сын.
— Да. Правда увидим.
Снова ложь. Только теперь она лжет не ему, а его сыну. Она ничего не знает наверняка, и ненависть становится невыносимой, он словно дышит ей, как когда-то дышал любовью.
К счастью, по расчищенной верхней аэромагистрали они добираются очень быстро. Для них уже готово окно перехода, готова и встреча на той стороне, и теплая одежда для детей. Сейчас лето в самом разгаре, но фервернские пустоши никогда не могли похвалиться температурой выше плюс десяти.
Ландерстерг лично встречает их, и у Авроры от изумления расширяются глаза.
— Летим, — просто коротко кивает правитель всея Ферверна, и они в сопровождении вальцгардов и мергхандаров проходят на выделенную парковку.
Даже путь в два с половиной часа от Раграна до квартиры Авроры в Зингсприде не казался ему таким долгим, как эти скоростные полчаса. Когда, наконец, они опускаются у кромки воды, он подхватывает сына и дочь на руки и выходит из машины. Шагает к облизывающим холодный берег еще более холодным волнам.
Берег, где он обрел свою вторую жизнь. Он даже толком не знает, что делать, просто опускается с детьми на колени, как стоял когда-то, после выстрела Кроунгарда. Смотрит на темную, бесконечно спокойную глубину, и кричит. Если можно кричать беззвучно, но этот крик бьется внутри него, как хлещущее сейчас на пределе пламя.
Рывками.
Накатывающей волнами мощью.
«Если вы меня слышите»!
«Пожалуйста»!
«Спасите моих детей»!
Аврора Этроу
Если все происходящее страшный сон, то я бы хотела как можно скорее проснуться. Вот только проснуться мне не грозило: холод фервернской пустоши кусал за ноги, как разрезвившийся виар. Здесь оказалось даже холоднее, чем в городе: когда мы вышли на парковку из здания телепорта, было свежо, но не более. Здесь же от холода океана, от его темных глубин веяло льдами, и этот мороз забирался ко мне под кожу, тянул свои щупальца в самое сердце.
Роа и Риа одели очень тепло, но я все равно не могла отвести от них взгляда. От них, пылающих от температуры, у самой кромки этих холодных волн. Все происходящее казалось нереальным: и Торнгер Ландерстерг, стоявший справа от меня, и Бен, стоявший чуть ли не в воде на коленях, и мои дети. Роа, опомнившись, слабо дернулся в его руках:
— Мам! Мам, что мы делаем?
Как только флайс опустился, я вылетела следом за Вайдхэном, но ферн Ландерстерг, в какое-то мгновение ока оказавшийся рядом, меня удержал. Теперь у меня перед глазами плыла эта картина — океан, дети и Вайдхэн. Дети, Вайдхэн, океан.
— Все хрш… — Голос меня не слушался, поэтому получилось хрипло, и я тут же добавила: — Все хорошо.
На мне была какая-то куртка, которую мне выдали сразу по прибытии, но она не спасала от холода. Я смотрела вперед, сжимая и разжимая кулаки.
— Аврора, он зовет их, — негромко произнес Ландерстерг. — Расслабьтесь.
— А
