Охота на ламию (СИ) - Иванова Инесса
Всё-таки в Илиодоре мало развлечений для тех, кому доступно почти всё. Почти.
— Когда идёшь на дело? — спросил его Волкодлак, чья левая щека в моменты волнений нервно подёргивалась, будто его вот-вот разобьёт паралич.
Соратник по делу рассказывал любому, кто желал слушать, о кровавом поединке за право обладания некой девицей, возомнившей себя ценностью. Мол, её девственность пала в эту лунную ночь.
На самом деле они все знали, что причина нервных тиков рыжего Рауда в детской немочи. Родился увеченным и всю жизнь пытался быть храбрее храбрых и смелее безумцев, доказывая стае, что он её полноправный член.
— Надо подготовиться. Стэйн велит поостеречься.
— Стэйн — трусливая шавка!
И Волкодлак отошёл, показательно сплюнув в сторону. Остальные двое стояли в стороне, делая вид, что увлечены беседой, но мужчина знал: наблюдают. Оценивают, не даст ли он слабину, не посетят ли светлую голову сомнения.
Конечно, нет. Пожиратель отбирает силы у жертв, но щедро награждает тех, кто дёргает за нити, кто даёт ему шанс напитаться чужим Даром. Да и Адамантова жила разгоняет кровь не хуже постельных утех. Впрочем, одно другому не мешает.
— Ты прикончишь её сам? — спросил Главный.
Для Дракона он был слишком неказистым. Но за маленькими вечно бегающими глазами мутного цвета скрывался великий ум. Даже жаль, что соплеменники не желали воздать ему по заслугам.
— Я бы не хотел. Возьму другую.
— Только не тяни.
Главный кивнул и отошёл, а мужчина вздохнул свободнее. Хорошо, что Дракон не стал настаивать, устранять собственную любовницу некрасиво, негалантно. Мерзко и подло. Если необходимо, а он знал это с самого начала, пусть хотя бы чужие руки решат судьбу его смешливой змееликой.
Жаль, искренне жаль, но чёрное не станет белым, как его ни оттирай. Дрянная кровь даст дрянные всходы.
— Зло умеет надевать личину красоты и жертвенности, — Главный пожал ему руку. Впервые не как начальник, а как брат. — Иди, не медли.
Глава 4
Дракон
Я только что получил письмо из дома и распоряжение из родной Академии. Келисия, утащи её в запретную рощу дубовики, не солгала.
Мне придётся взяться за расследование двух случаев отнятия Дара у ламий, хотя раньше я ничем подобным не занимался. И выбрать одну из змееликих в помощь. Всё будет тайно, разумеется.
Ректор продумала всё до мелочей: жертв отселили в отдельное крыло Кломмхольма, устроив по соседству с лазаретом, но так, чтобы никто их не увидел, кроме лекарицы-травницы. Преподаватель целительной магии сразу сообщила, что «такое» не вылечить.
— Я уже испробовала все известные мне способы и зелья, — вздохнула немолодая гранда Тулия, пригладив огненного цвета волосы. В них почти не было проседи, хотя поговаривали, что саламандра настолько стара, что Персилия Лагра, декан змееликих, по сравнению с ней юная девчонка.
— Может, вы что придумаете, — развела она натруженными жилистыми руками. По венам целительницы тёкла кровь напополам с огнём, поэтому иногда её кожа искрилась, светилась изнутри, будто вот-вот вспыхнет.
Подавив чувство опасности, которое вмиг зашевелилось в груди, я подошёл ближе. На соседних койках лежали две светловолосые девы c одинаково пустым выражением глаз. Обе смотрели в потолок так, как если бы над ними было бескрайнее синее небо.
— Они не разговаривают, только ходят, пьют, справляют естественные надобности, — продолжила объяснять целительница, когда я осторожно присел рядом с одной и взял её холодную и бледную, как мрамор, руку. — И не реагируют на обращённую к ним речь. Вообще ни на что.
Я перевернул кисть жертвы ладонью кверху и поднёс её к глазам. На подушечках пальцев остался чуть заметный след чёрного порошка, похожего на сажу. Принюхавшись, я уловил знакомый запах.
— Подайте мой саквояж, пожалуйста, — попросил я гранду, с любопытством заглядывающую мне через плечо. Целительница с рвением застигнутого врасплох кинулась выполнять просьбу.
В глубине небольшой сумки хранились различные артефакты, выполненные зеркальных дел мастером специально для меня. Я аккуратно открыл небольшой чехол, похожий на очечник, и достал овальное зеркальце безо всякой оправы.
— Кого из них нашли первой? — не оборачиваясь, спросил я.
— Гардению, — вздохнула целительница и указала на соседнюю койку. — Второй курс, большие планы и надежды. Говорят, она последнее время часто виделась с неким Магом. Но доказательств встреч нет. И не будет. Истинные, уж простите, гранд, очень осторожны, когда дело касается неблагородных рас.
— Никому не хочется связать себя узами, разорвать которые будет весьма проблематично, — ответил я, дохнув на зеркало, и, обойдя койку, склонился над второй жертвой.
Курносый носик, тёмные глаза с расширенными зрачками, мелкие ровные зубы и белоснежная кожа, лишённая румянца, — довольно привлекательна. И вот сейчас мне придётся её убить. Окончательно.
— Они всё равно мертвы, — произнёс я вслух, как бы в оправдание того, что собираюсь совершить.
Кажется, гранда вскрикнула и попыталась меня остановить, но я поднёс запотевшее зеркало к глазам девушки, и белый свет вмиг окутал её лицо.
— Река встанет, полночь придёт, сова забормочет на суку. Меня волнует одно дело. Надо у луны спросить, быть может, она знает то, что может интерес мой утолить.
— Гранд Гумонд, — робко сказала целительница, дотронувшись до моей руки, но я резко оттолкнул её.
— Лучше отойдите, а то задену ненароком, — отмахнулся я от назойливой саламандры. Конечно, они тоже владеют магией огня, но драконов им не пересилить.
А мне некогда возиться со случайными свидетелями! Свободной рукой я дотронулся до белого облака, окутавшего лицо девы. Другого бы непременно ожидал серьёзный ожог, но я лишь ощутил покалывание в кончиках пальцев, предвещающее явление огня. Не того, что извергают драконы, лишь его отдалённого подобия, но и этого хватит, чтобы приоткрыть завесу.
Покалывание в пальцах усилилось до лёгкого жжения, а потом рука и вовсе онемела. Зато облако зашипело, сквозь него стали проглядывать языки пламени. И всё стихло. Женский вскрик, похожий на всхлипывание. Скорее всего, я слышал его в своей голове.
Облако рассеялось, оставив на кровати уже не живое тело, но коченеющий труп.
— Она погибла, — услышал я шёпот гранды Тулии, и в тоне её голоса, к моему облегчению, просквозила лишь лёгкая грусть.
Так печалятся по концу лета, по последнему теплу и по опавшим в осень листьям. Грустят по невозможности остановить естественный ход вещей.
— Физически, да, а так девушка умерла гораздо раньше. Когда Пожиратель забрал Дар, — пояснил я, бережно спрятав запотевшее зеркало в футляр.
То, что таится внутри, можно увидеть лишь раз, зеркальная магия не может сохранить доказательства преступления, но вполне способна направить расследование в нужное русло.
— А что делать со второй?
Вопрос саламандры-целительницы застал меня врасплох. Не то чтобы я ожидал от неё истерики, мы все достаточно взрослые, чтобы понять, когда можно помочь, а когда приходится смириться и покончить с жалким существованием телесной оболочки, лишённой Дара и разума, но всё же её спокойствие неприятно поразило.
Будто все Неблагородные во главе с ректором Келисией ждали, пока придёт кто-то и избавит их от необходимости помещать жертв Пожирателя в Приют скорби, где обитают телесные оболочки, лишённые разума.
Однажды мне довелось посетить этот ухоженный сад, окружающий белоснежный домик, внутри которого всё лежало на своих местах, потому что бродившим по коридорам и бесчисленным комнатам теням нет дело до происходящего вокруг.
Приёмные родители привели меня туда, чтобы воочию показать жертв злоупотребления Адамантовой жилой. Этого раза мне хватило, чтобы больше никогда к ней не притрагиваться.
— Так что делать с прочими жертвами, гранд? Ректор приказала оставить всё на ваше усмотрение, — гранда Тулия, выведшая меня из задумчивости, улыбнулась так ласково, будто говорила не о живых несчастных девах, а о врагах, которые подлежат уничтожению.
