Смертельные цветы (СИ) - Дайре Грей
Усталость. Истощение. Дезориентация. Только кажется, что у истинных нет пределов силы. Если использовать ее постоянно. Выкладываться на полную. Отдавать все, что есть, чтобы изгнать изуродованных монстров, убедить слушать ошалевших от происходящего выживших, построить нечто новое...
— Каждый день мне хотелось все бросить и уйти. Куда угодно. Найти тихий уголок, забиться в него и переждать. Когда-нибудь все кончится и наладится само собой. Без меня. Я ведь темная. Ведьма. Я стольких убила. Буду ли жалеть еще о паре тысяч?
Чувство вины. Ответственности. Долга. Странно думать, что оно знакомо темному, но именно так и было. Та, которую годы спустя будут называть Чумой, еще умела испытывать чувства. Самые простые. Обыкновенные. И она старалась исправить то, что все они натворили.
— В какой-то момент я сорвалась. Сломалась. Потерялась. А пришла в себя, лежа на коленях у Стефании. Она гладила меня по голове и пела что-то на своем языке. Ей тоже было нелегко. Но она умела рассчитывать свои силы. Во время останавливаться, чтобы восстановиться. И научила этому меня. Многому научила. А я рассказала ей о духах. О символах, что использовали наши шаманы для обозначения трав. О рецептах снадобий. Из наших разговоров и родилась современная система обучения.
Странно знать, что две такие разные истинные смогли объединиться и вместе создать нечто новое. Что в те первые сто лет, только четверо истинных удерживали этот мир на краю. И удержали. Смогли.
— Когда появились новые носители Абсолютов, мы пытались перераспределить силы. Сменить дежурства у Юты. Она тогда была нестабильна. В очередную смену отправились я и светлый. Мы думали, что моего опыта и глубины контакта с миром хватит, чтобы справиться с любыми проблемами. Но ошиблись. Он не выдержал напряжения. Сгорел. Отдал все силы Юте и исчез. Я успела отправить зов и попыталась удержать вихрь сама...
Стихия. Жадная. Дикая. Необузданная. Она чувствует близость свободы и рвется с истончившегося поводка. Свирепствует. Кричит. Воет. Она знает, что сил одной ведьмы не хватит, чтобы справиться с ней. И ликует. Предвкушает победу.
— Мне повезло второй раз в жизни. Илей смог прорваться прямо к вихрю. Я уже едва держалась. Сил совсем не осталось. И он поделился со мной своими. Напрямую. Знаешь, как это больно, когда в тебя вливают противоположную энергию? А кричать нельзя. Это трата сил. И защищаться тоже... Ведь даже такая сила лучше, чем ничего. А тогда я еще хотела жить.
Свет. Тьма. Илей не дал ей умереть. А она удержала его, когда целитель дрогнул. Так и появилась связь. Нерушимая. Сложная. Их силы настолько глубоко вросли друг в друга, что стали неотделимы.
— Из всех истинных только он может выдержать мое прикосновение. Только его Свет не причиняет мне боли. Наша связь иная, чем была у Люка и Изы. Хотя тогда я влюбилась в него... Все же, когда кто-то спасает тебе жизнь, сложно остаться равнодушной.
Влюбилась. Сильнейшая из темных. В пору рассмеяться. Вот только не тянет. Я начинаю понимать ее. Изу не смогла. Слишком много вреда она мне причинила. А Чума осталась в стороне. Наверняка она знала. Догадывалась. Все же именно она обучала Изабель. И теперь ясно почему. Кому еще Стефания могла доверить свою дочь? Знала ли ведьма?
Бросаю на нее короткий взгляд. И понимаю, что знала. Она многое видела. Понимала. И никогда не вмешивалась. Потому что давно потеряла интерес к жизни. В ней не осталось ничего живого. Даже те чувства к Илею давно угасли. Ведьмы не должны жить так долго. Они слишком связаны с природой. А та берет свое. Так или иначе. Мне не жаль ее. Но я могу понять желание уйти. Обрести, наконец, покой. Избавиться от оков. Для нее смерть — свобода. И, пожалуй, княгиня все еще верит в сказки старого шамана, который говорил, что после смерти служители духов присоединяются к ним.
Ее боль с привкусом пепла. С запахом разложения. Ее так много, что можно заполнить целый мир. Она не острая. Но тупая. Изматывающая. Никогда не проходящая. Расползающаяся по всему телу. И утихающая лишь тогда, когда пальцы целителя касаются ее кожи. В его руках она ненадолго оживает. Становится тенью прежней себя. Той девочки, что согласилась слышать духов. И стоит ему уйти, как тень исчезает. Остается только Тьма. И неважно, сколько мужей она сменила за прошедшие века. Неважно, скольких из них убила. Никто не вызвал даже призрака тех чувств, что она когда-то испытывала...
— Мне нужно подумать, — отвечаю на невысказанный вопрос.
Чума понимает. Мгновение. И она уходит. На крыше остаюсь только я. Гроза бушует над городом. Она проливается шумным дождем с градом. Становится обычной. И к рассвету обязательно утихнет. Прогнозы погодников станут благоприятными. А боевики вздохнут с облегчением.
Дождь вполне заменяет слезы. Я забыла, как надо плакать. И понимаю, что хотела донести ведьма. Тьма не дарит силу просто так. У всего есть цена. Смог ли избежать ее Тейрун? Или у первого из темных свои кошмары? Не знаю. И не хочу знать. Мне достаточно информации, чтобы сделать выводы.
Кем стану я, если начну убивать? Мне ведь уже хочется. Желание тлеет глубоко внутри. Как угли плохо погашенного костра. Достаточно раздуть их, кинуть несколько сухих веток, и пламя вспыхнет снова. Убивать несложно. Мне ли не знать? Стоит сделать шаг, и дальше я сама не захочу останавливаться. Остановят ли меня? Возможно. Дар не означает, что мне удастся убить всех. Все же Илей и Тейрун особенные даже для истинных. Они первые приняли Абсолюты. И вовсе не факт, что мне удастся отыскать их слабости.
С другой стороны... Есть ли мне что терять? Остался Анджей, чей дар таков, что... Не лучше ли ему будет остаться в Гленже? И никогда не соприкасаться с миром магии. Не проходить Посвящение. Не знать об Абсолютах. Быть подальше от матери-темной. Ведь я невольно потяну его за собой. В доброжелательные объятия Тьмы. Она примет всех. Одарит. И возьмет цену. Она щедра. И по-своему справедлива. Но хочу ли я такую жизнь для сына?
Шум дождя успокаивает. Приносит чувство ложного умиротворения. В его шелесте можно различить нечто иное. Едва ощутимое. Как аромат хороших духов. Когда чувствуешь шлейф и вдыхаешь глубже, пытаясь разобрать, не показалось
