Отбор для Короля волков (СИ) - Моран Маша
Аглая отвернулась. Горячие губы мазнули по щеке.
— Ты хочешь ведьму? — К своему стыду ее голос прерывался.
Но Дамазы снова ее удивил:
— Как тебя зовут? Твое настоящее имя?
— Зачем оно тебе?
— Не хочу называть тебя именем той твари.
— Я такая же тварь, как она. Возможно даже хуже.
Дамазы обхватил пальцами ее подбородок и заставил повернуться к себе лицом.
— Возможно… Возможно, ты худшая из всех ведьм. Возможно, мне следовало отправить тебя на костер сразу же, как я понял твою суть. Возможно, мне следовало самому этот костер сложить. Но я никогда этого не сделаю. Потому что… важнее тебя в моей жизни нет никого и ничего.
Аглая не хотела верить его словам. Не хотела их даже слушать. Но сердце перестало биться, пока он тихо говорил о том, как она важна для него. Дыхание застряло в горле. Даже кровь остановила свой бег в венах и больше не текла к сердцу.
Если это ложь, то очень жестокая. Если это правда… Лучше бы ему не говорить ей всего этого. Она не сможет, молча, сносить унижения. Она не будет терпеть насилие. Она не простит измену. Она — ведьма. И, не колеблясь, воспользуется подарком княжны.
— Аглая. Меня зовут Аглая.
Дамазы рывком подтащил грубый деревянный стол, стоящий в сторонке, и усадил Аглаю на него.
— Что ты..?
— Я не возьму тебя. Пока ты сама не попросишь об этом. Даже если придется сдохнуть от желания к тебе. Я буду внутри только когда ты, — он развел ее бедра и вклинился между ними, задирая вверх ткань платья, — тоже будешь умирать от желания.
— С чего ты решил, что я буду умирать от желания? — Аглая попыталась оттолкнуть Дамазы и свести ноги, но добилась лишь того, что юбка задралась еще выше.
Она уже не вполне себя контролировала и боролась за каждую крупицу разума. Но и мозг, и тело готовы были предать. Дамазы оставлял на ее губах такие сладкие поцелуи, что отказаться от них было бы самой большой глупостью в ее жизни.
Его язык скользил в ее рот, порочно сплетаясь с ее языком. Аглая задышала чаще. Не совладала с собой и потянулась руками к его волосам. Пальцы запутались в длинных прядях. Она сжала их в кулаках и тут же отпустила. Ласково погладила.
Сама не поняла, как призналась, шепча ему в губы:
— Мне так нравятся твои волосы…
Дамазы поднял голову. Его взгляд затуманился и лихорадочно мерцал. Смуглая кожа немного покраснела. Белые шрамы стали отчетливее, и Аглая ощутила укол вины за то, что обожгла его.
Черные буквы как будто стали ярче и отчетливее. Наверное это глупо, но с этими татуировками Дамазы казался еще красивее. И если вдруг какая-то другая будет занимать его мысли, как случилось с его отцом, то эти слова будут вечным напоминанием о ней.
Аглая совсем забылась. Очнулась, лишь когда ощутила его пальцы на спине.
— Как расстегивается твое проклятое платье?
Он пытался стащить с нее лиф, и ткань уже трещала под нетерпеливыми пальцами.
— Постой, там есть… — Аглая потянулась к поясу, но Дамазы резко дернул вниз, разрывая платье по шву.
Он превращался в зверя. Терял человечность — Аглая это чувствовала. На нее смотрел изголодавшийся хищник, готовый ради своей добычи на все. И Аглая не могла сказать, что это ей не нравится. Его взгляд обладал странной колдовской силой. Чтобы сжечь ведьму, ему вовсе необязательно сооружать костер — достаточно опалить несчастную бирюзой глаз.
Дамазы жадно смотрел на ее грудь, оголяя все новые и новые участки кожи. Он тянул лиф намеренно медленно. Ткань прошлась по соскам, задевая и без того чувствительные вершинки. Аглая не смогла сдержать стон наслаждения от этой сладкой ласки.
Дамазы улыбнулся, когда понял, что соски лишь сильнее набухают под его взглядом. Они съеживались и твердели, превращаясь в два распутно торчащих камешка. Грудь налилась от желания.
Дамазы надавил на темно-розовую вершинку и слегка сжал. Живот прострелило наслаждением от этой скупой и быстрой ласки. Аглая поняла, что становится влажной. Даже не так — мокрой. Хватило только его взгляда и быстрого прикосновения, чтобы ее тело ответило болезненными спазмами и горячей влагой. Между бедер тянуло и было слишком пусто. Она хотела принять его. Впустить Дамазы в себя. Его огромная плоть больше не пугала. Аглая желала ощутить его внутри себя. Почувствовать распирающую наполненность. Пусть сплавится с ее телом. Настолько плотно, что она почувствует каждую вену на его члене. Но только не быть отдельно от него. Не повторить ошибку его матери и отца.
— Я думал, что будет легче. Не буду хотеть тебя так сильно. Но я опять ошибся… Сдохну, если опять тебя не попробую.
Он развел ее ноги еще шире, заставил одной упереться в край стола. Задрал юбку на талию. Аглая осознавала себя бесстыдно раскрытой, выставленной ему на показ. Но от безумного взгляда забывала обо всем на свете. Он смотрел на ее промежность с жадностью и обожанием. Даже облизнулся. Аглае стало трудно дышать, когда она заметила неспешное движение его языка.
— У тебя здесь все такое красивое и нежное. — Он хрипел, но в звериных звуках отчетливо слышалось восхищение.
Аглая залилась краской стыда. Но его голос, взгляд и слова стократ усилили ее желание. Она почувствовала, как мышцы неконтролируемо сокращаются, и ко входу в тело устремляются новые капельки влаги.
Дамазы улыбнулся, став почти неотличимым от хитрого волка.
— Ты течешь, когда я смотрю на тебя… — Аглая ощутила, как горячие пальцы несколько раз погладили нежные губки и скользнули ниже. Ей захотелось сжать бедра. Но Дамазы не позволил. Его палец осторожно вошел во влагалище, заполняя его. — Какая же ты все-таки узкая…
Аглая застонала и двинула бедрами, пытаясь то ли насадиться на его палец сильнее, то ли сняться с него. Дамазы убрал руку, и ее окатило чувством пустоты. Он нужен ей внутри. Наполняющий до отказа, до предела. И так глубоко, чтобы перехватывало дыхание, и чувствовалась легкая боль. Почему-то с ним боль была необходима.
— Агла-а-ая… — Мягкое рычание прокатилось лаской по коже. Аглая задрожала, когда Дамазы произнес ее имя. — Ты такая вкусная… Горячая… — Дамазы убрал палец, оставив после себя лишь ноющую пустоту. — Ты меня зачаровала… Я думал, что ты подлила мне зелье. И оказался прав.
Аглаю бросило в жар. Какие еще доказательства ему нужны?! Он знает о ней все, но продолжает твердить, что она его приворожила. У нее не осталось больше сил доказывать, что он ошибается.
Аглая попробовала оттолкнуть Дамазы. Потянула одной рукой его за волосы, а другой уперлась в плечо.
— Хватит… Единственное зелье, которым я должна была тебя напоить, — яд. И я жалею, что не сделала этого. Лучше оставь меня в покое.
Он покачал головой и улыбнулся. Обхватил ее ладонь, прижал к своему животу и направил вниз.
Коснулся ее губ влажным от ее соков пальцем и мучительно медленно обвел контур.
— Вот твое зелье. Попробуй. — Он надавил на нижнюю губу, проникая пальцем в рот. — Я хочу еще. — Он придвинулся вплотную, прижался губами к ее уху и зашептал, опаляя горчим дыханием так, что она и впрямь вспыхнула на костре. — Напои меня. Я хочу пить твое зелье. Чтобы ты была у моих губ и текла в рот.
От его слов Аглая действительно потекла. Нутро опалило огнем. Кожу как будто овевал огненный ветер. Одними только словами Дамазы довел ее до сумасшедшего возбуждения, которое невозможно терпеть.
— Пока ты сама не захочешь, в этом горячем узком отверстии будут только мои пальцы и язык.
Дамазы снова опустил руку и погладил вход в ее тело. Аглая часто рвано задышала и зажмурила глаза, не в силах вынести сладкую пытку.
— Будешь кончать от моего рта и рук, сладкая ведьма… — Каждое слово, сказанное рычащим хриплым шепотом, пронзало ее судорогой. — Оближи…
Дамазы надавил на ее губы, толкая палец в рот. Все еще борясь с собой и ища силы оттолкнуть его, Аглая начала послушно облизывать солоноватую шершавую кожу. Сначала указательный палец, потом средний.
Она старательно обводила их языком, ласкала и гладила, глядя Дамазы прямо в глаза. Он смотрел на нее тяжелым звериным взглядом, в котором не осталось ничего человеческого и разумного. Но это заводило Аглаю еще больше. Позвоночник выгибался сам собой, чтобы она была как можно ближе к нему.
