Юлия Григорьева - Погоня за сказкой

За время пути я возненавидела белые стены домов, горожан и самого Лоета.

— Перекусим, — неожиданно сказал капитан и затащил меня в харчевню.

Я устало упала на стул и испепелила пирата гневным взглядом.

— Надо было дать мне вернуться и набить морду банщику, — невозмутимо сказал Лоет.

— И чтобы это изменило? — спросила я.

— Мы бы взяли экипаж и доехали до места, — ответил мерзавец, и я закипела.

— Ты… Вэй, ты… ты просто мстительная скотина, — выплюнула я и тут же закрыла рот рукой, прося прощения у Всевышнего.

— Не мстительная, а злопамятная и мстительная скотина, — поправил меня пират. — Но отходчивая, потому я дам тебе передохнуть.

Отвратительный тип. Ну как можно быть настолько… неоднозначным? Как только я укореняюсь в мысли, что имею дело с негодяем, он становится мил и покладист. Как только я прихожу к выводу, что ошибалась на счет этого мужчины, он вновь совершает какую-нибудь гадость. И я еще дралась за него. В жизни пальцем о палец не ударю за этого человека. Никогда и ни за что!

— Ты неприлично громко сопишь, — с укоризной заметил Вэй.

— Я не желаю с вами разговаривать, господин Лоет, — холодно ответила я.

— Уже? Так быстро? Я еще и сотой доли не сотворил из того, что отвечает моему характеру, а ты уже со мной не разговариваешь, — хмыкнул он.

Я промолчала. Молчала я и тогда, когда подавальщик перечислял блюда, которые подают сегодня. Но молчала по одной простой причине — я не понимала, что он говорит, а пират не удосужился мне перевести. Мы ведь не разговаривали! И ему было безразлично, что я могу пожелать не то, что он заказывает. Просто господин пират состроил из себя оскорбленную невинность и тоже закрыл рот на замок. Невыносимый человек!

Нам принесли рыбную похлебку, за которую Вэйлр принялся с отменным аппетитом. Я же была так зла на него, что только ковырялась в своей тарелке. И из всего обеда я лишь выпила прохладный ягодный напиток. Закончив трапезу, Лоет кинул на стол несколько монет и направился на выход. Я осталась сидеть на месте, глядя ему в спину пристальным взглядом. Капитан дошел до дверей, обернулся и скрестил на груди руки. Я отвернулась и уставилась на паучка, усердно вившего свою паутину. Паучок деловито шевелил лапками. Я продолжала наблюдать за ним.

— Бесишь, — коротко рявкнул Лоет над моим ухом, и я вздрогнула от неожиданности.

После этого схватил за руку и сдернул со стула. Он так и тащил меня до дверей под хохот нескольких посетителей. Я ехала по полу на пятках, поджав губы и не издав ни звука. Так же не нарушила я своего обета молчания, когда пират вовсе превзошел самого себя, закинув меня на плечо и наградив хамским ударом по моему седалищу.

Не смотря на унизительный способ передвижения, я быстро нашла в нем свою прелесть: идти уставшими ногами мне не было необходимости. Зато капитан передвигался с лишней тяжестью на плече. Я злорадно скалилась за спиной пирата, он продолжал меня тащить. Таким престранным образом мы и добрались до дома лекаря. Лоет остановился перед потертой черной дверью с чучелом летучей мыши над нею. Меня он скинул с плеча грубоватым резким движением, но упасть не позволил, удержав и поставив на ноги.

Я с интересом наблюдала, как он стучит явно условным стуком: два удара с длинным промежутком и два с коротким. После этого послышались шаги, и дверь открылась. Перед нами стоял мужчина средних лет. У него были волосы до плеч, раскосые глаза и бородка, как у капитана. Мужчина мельком взглянул на пирата, кивнув ему с таким видом, словно видел Лоета ежедневно. Зато меня лекарь рассматривал более пристально. Мне даже стало неловко.

— Проходить, — велел он, мотнув головой.

Лоет подтолкнул меня, и я почти влетела в открытые двери. В прихожей этого странного дома не менее странного лекаря было все еще более странно. В первую очередь я наткнулась на ужасную маску какого-то чудовища и вскрикнула, глядя в черные стеклянные глаза, которые, несмотря на свою искусственность, казалось, смотрели мне в самую душу.

— Демон Ро, видит черные души, — снизошел до пояснения Лоет. — Если помыслы посетителей нечистые, они не могут пройти дальше, демон вытаскивает наружу их страхи и заставляет пережить их, не сходя с места. Я сам видел, как это происходило. Жуткое зрелище. Впечатляет, да?

Я промолчала. Опасливо покосилась на демона Ро, ощущение его тяжелого взгляда никак не отпускало, но никакие страхи меня не мучили. Разве что, было бы неприятно, если бы Вэй сейчас начал насмехаться надо мной. Но пират молчал, и я вошла в комнату, заваленную книгами, уставленную черепами, колбами, всевозможными склянками и банками с разными гадами, живыми гадами.

Сам хозяин уже сидел в кресле с высокой спинкой. Только сейчас я увидела, что одну его руку обвивает тонкое черное тельце какой-то змеи, и я очень надеялась, что она не ядовита. На плече сидел огромный паук, больше напоминая эполет, чем паука. Та кроха из харчевни мне вдруг показалась милейшим существом по сравнению с этим чудовищем, что оседлало плечо лекаря.

— Идти ко мне, — велел он, не глядя на меня.

— Бонг, — заговорил Вэй, но короткий жест лекаря остановил его, и пират беспрекословно замолчал.

— Идти ко мне, — снова велел странный мужчина.

Поколебавшись, я приблизилась к нему и остановилась, не сводя взгляда с жуткого паука. Бонг поднял руку, не вставая с кресла, и ласкающим жестом провел по моему горлу.

— Нежный кожа, красивый женщина, — сказал он низким воркующим голосом, от которого внутри меня что-то задрожало, отзываясь на чужую странную ласку. — Смелый, но очень громкий, — усмехнулся лекарь, и я тяжело сглотнула. — Женщина должен журчать, как горный ручей, а не скрипеть, как несмазанный колесо.

И до меня вдруг дошло, что я не раскрывала рта и не говорила, что у меня проблема со связками. Как не сознавалась, что я женщина. И уж тем более не рассказывала, где и как потеряла голос. Более того, ничего подобного не говорил и капитан. Но он был невозмутим и спокоен, словно вовсе не удивился тому, что сейчас говорил лекарь Бонг.

— Олига лечить, — произнес мужчина с раскосыми глазами, и паук резво пополз по его руке, чуть задержался на запястье, а затем переполз на мое горло, обхватив его своими неприятными волосатыми лапками. — Олига быстро лечить, женщина терпеть и не пугать.

Я? Пугать это чудовище?! Всевышний, это же мое сердце сейчас отчаянно стучит где-то в пятках, потому что невероятно большой и страшный паук распластался по моему горлу, прижимаясь отвратительным брюхом, и обнимая лапами шею. О, Вэйлр Лоет, если я выживу, у тебя не будет спокойной жизни, клянусь тебе в этом!