Пепел жизни - Рина Харос
– Не нравишься ты мне.
– Да я сам себе не нравлюсь, что уж греха таить, – парировал я и ускорил шаг, когда входная дверь показалась на горизонте.
Выйдя на поляну, сощурил глаза от яркого солнца и того, что дракон выпускал в небо огненное облако, освещая небосвод заревом. Рядом с ним резвилось существо, обладающее магией воздуха, и пыталось потушить пламя, но его силы пока не раскрылись в должной мере – поток то не долетал до источника возгорания, то едва ли заставлял его дрогнуть.
На окраине леса с левой стороны стояли столы с едой и вином, справа – три трона и детская кроватка, откуда слышались громкий смех и улюлюканье. Рядом стояли Михаэль и Селестия, о чем-то активно споря. Лицо и шея мужчины покрылись фиолетовой чешуей, а с рук дриады слетали листья, гонимые ветром, которые норовили попасть возлюбленному в рот, чтобы тот наконец-то замолчал.
Чуть поодаль, обнявшись, стояли Ведас и Алкеста. Одна рука девушки была в кожаной перчатке, около другой порхали бабочки, напоминавшие упитанных шмелей. Возлюбленные просто стояли и наблюдали за тем, как жители трех континентов медленно заполняли поляну, оказавшуюся внезапно слишком тесной.
Я глазами искал Касандру, но ее нигде не было. Даже сладковато-терпкий аромат магии не витал в воздухе. Я призвал магию, чтобы найти фею, и почувствовал слабые отголоски, доносившиеся со стороны моря. Обогнув пирующую толпу, направился по следу, обходя стороной низких сущностей, которые обитали в лесу. Я шел по тропинке, не сходя с нее, ощущая, что Касандра совсем близко.
Спустя пятнадцать минут вышел на берег Мойрского моря – около воды сидела рядом с сиреной фея и смеялась. Морскую деву я узнал сразу – истерзанная душа, которая так и не нашла пристанища после насильственной смерти. Фея и сирена держались за руки и улыбались друг другу такой искренней и лучезарной улыбкой, что я непроизвольно повторил за ними. Сделав пару шагов навстречу, неосторожно наступил на сухую ветку и привлек внимание девушек – Касандра моментально обернулась и призвала магию, которая остановилась в нескольких сантиметрах около моего лица – белоснежная стрела хотела проткнуть глаз, но, хвала мойрам, возлюбленная решила отложить свою казнь. Сирена дернулась и хотела скрыться под водой, выбравшись из объятий Касандры, но, заметив меня в последний момент, помахала рукой и распахнула жабры на шее, делая глубокий вдох.
Я подошел к девушкам, присел на корточки рядом с водой, обхватил рукой плечи Касандры и притянул к себе, оставив невесомый поцелуй на виске. Она отмахнулась, как от назойливой мухи, но удовлетворение потекло по ее венам, окрашивая воздух сладким ароматом.
– Я смотрю, вы уже успели познакомиться? – ненароком спросил я, желая узнать подробности, как Касандра оказалась у воды, к которой в жизни не подходила.
– Да, решила прогуляться и встретила сирену. Представляешь, какая удача? – Фея и сирена переглянулись и засмеялись, заставляя меня нахмуриться и свести брови на переносице.
Сирена моментально стихла, посмотрела мне в глаза и вскинула голову. Ее голос прозвучал словно сквозь толщу воды – сломленно, хрипло, едва слышно:
– Я вернула долг. Ей.
Спустя мгновение морская дева скрылась под водой, оставив россыпь брызг на наших с Касандрой телах. Я удивленно поднял левую бровь, повернулся к фее и вскинул голову, задавая безмолвный вопрос.
– И что же она тебе вернула?
– Давай позже, хорошо? – затараторила фея, встала так резко, что я пошатнулся и чуть не упал, и быстро направилась в сторону окраины леса обратно во дворец, подзывая пойти за собой. – Нас уже ждут.
* * *
На поляне вовсю пили, ели и веселились – магические существа различных рас то и дело пытались поцеловать, приобнять смертных девушек, которые смотрели на них, как на создание самой Смерти. Недовольные такой реакцией, они уходили прочь и кидали на обидчиц обиженные взгляды, показывая языки, словно малые дети.
Михаэль и Селестия, Ведас и Алкеста уже стояли на пьедестале. Дриада кидала укоризненные взгляды на потомка дракона, а он в свою очередь выпускал ей в лицо облако дыма. Ведас стоял как каменное изваяние и, казалось, не дышал – прищурившись, я заметил, как рука банши скользит по его телу и заводится назад. Джинн едва заметно вздрогнул, чем вызвал улыбку на устах возлюбленной. Им явно хотелось поскорее закончить церемонию и уединиться.
Я взял Касандру за руку и повел за собой. Она послушно шла следом, лишь сжимала мои пальцы с такой силой, что еще немного – и они бы сломались. Жители трех континентов смотрели на фею как на ангела, спустившегося с небес. Но в глазах их не было восхищения – только жадный интерес ограниченного ума, который за столь короткую жизнь наслушался множества сказок о том, что плоть девы содержит в себе магию, не подвластную ни одному смертному. Всего лишь кусочек – и ты обретешь могущество. Ума не приложу, кто придумал большую дурость, но переубедить людей в обратном было невозможно – они свято верили в то, что казалось полным абсурдом. Но никто никогда открыто не высказывался о Касандре, потому что знали, что она в состоянии постоять за себя. Ее магия, которая раньше ласкала, убаюкивала, даровала покой, теперь наносила удары, словно копье, и никто не мог скрыться от расправы.
Спустя сотню метров мы взобрались на пьедестал, встали рядом с Высшими и правителями Пранты и взялись за руки в полном молчании. Все звуки стихли, даже не слышалось дыхание существ и смертных. Поначалу ничего не происходило, но затем сквозной ветер прошелся по спине, ногам и накинулся на лицо, будто пытался стереть все черты разом. Никто из нас не дрогнул, лишь сильнее сжимал пальцы другого мертвой хваткой.
Жители замерли как один, следя за картиной, которая расстилалась перед взором – деревья, затрещав и склонив массивные лиственные головы, вырывали собственные корни и использовали их как некое средство передвижения – изуродованные отростки кромсали траву и с гулом ударялись о землю. Лесные стражи воспряли и выстроились в одну линию – кора начала с треском раскалываться и преобразовываться в человеческие лица – рот, расщелина вместо носа и два глаза, сотворенные из дупел. Селестия, прикрыв глаза, начала медленно произносить заклинание на языке дриад, подпитываясь нашей магией, – деревья, вскинув лиственные головы, издали протяжный скрип и двинулись в сторону Мойрского моря, не разбирая пути, – жители с криком отскакивали в сторону, чтобы великан не придавил своей массивной окоренелой лапой. Когда творения лесной девы скрылись среди сородичей, на поляне воцарилась тишина – слышалось лишь пение птиц
