Одержимые сердца - Анна Морион
***
Стою перед шкафом. Осторожно достаю белое ночное платье. И тону в мыслях. Минуты долгих поцелуев и ласк. И вновь игра.
Прихожу в себя. Утро. Чистое небо и солнце. Что ж, эта ночь была почти реальной. Кажется, я схожу с ума. Черт… Ее платье. Я смял его и слегка надорвал в порыве страсти.
Нет, только не это платье – слишком близка была эта ткань к обнаженной коже Вайпер. Потерять его – потерять часть ее.
***
Четвертый год со смерти Вайпер. Легче не становится. О, нет, – я все глубже погружаюсь в океан своей проклятой любви к ней. К смертной. К девчонке, которая умерла четыре года назад. Так странно. Ее нет, но мое проклятье все сильнее сдавливает мое гнилое сердце. Кажется, так однажды сказала Вайпер? Да, она сказала, что у меня гнилое сердце и такая же душа. Что ж, она была совершенно права. Но если бы ты только знала, проклятая сучонка, до чего довела меня! Где бы раздобыть средство, которое помогло бы мне стереть тебя из моей памяти, из моей жизни?
Нет. Я не желаю избавляться от нее. Я желаю и дальше ущемлять свою свободу разума и мыслей. Я так безумно околдован этой смертной, что, будь у меня шанс вернуться в прошлое и изменить его, например, в тот день, когда один из подчиненных позвонил мне, с тревожным сообщением о том, что мой счет в крупнейшем банке Рио взломан… Я мог бы подождать те семь часов, из-за которых мне пришлось сесть в обычный рейсовый самолет. Мой личный маленький летающий монстр был поврежден молнией, при полете в Чехию. Я мог подождать. Семь часов. И никогда не встречать Вайпер. Но. Будь у меня возможность вернуться в тот день, даже зная о том, что после посадки на рейсовый самолет я впаду в эту безответную и сумасшедшую любовь к смертной сучке, я вновь сел бы, на рейсовый самолет. Зная о том, что ее место окажется соседним с моим.
Помню тот первый момент. Наша первая встреча. Я видел ее еще до того, как она села в свое кресло. Она стояла перед самолетом, в тени аэропорта, пряча Моргана. Они прощались. Она была так трогательно смешна. Морган, все-таки, идиот. Будь Вайпер со мной, я постарался бы оградить ее даже от тени возможности столкновения с другим вампиром. Но, кажется, в тот момент Морган просто потерял голову. Он отпустил ее. Ко мне. Это судьба. Моя. Вайпер. Моргана. Судьба, узел, который теперь связывает нас троих, как рабов, цепью, которая никогда не сможет ни разорваться, ни покрыться ржавчиной. И ее имя, как ни смешно, – Вайпер. Сама того не зная, она привязала меня к себе. Она не желала этого. Она ненавидела меня и говорила, что я вызываю у нее отвращение. Те слова, которые она говорила о Моргане: «Он лучший. Я люблю его». И ее полная восхищения и искренней любви улыбка. В тот самый миг я осознал, что за чувство преследовало меня с первой нашей с ней встречи. Я понял, что люблю ее. Смертную. Не просто смертную. Девчонку, что любит другого вампира. Помню, как мои губы невольно растянулись в насмешливой улыбке. Я потешался над своим безумным тленом. Над своим будущим. Я прекрасно осознал, что с этой минуты моя жизнь стала невыносимой и полной противоречивых мук. Кисло-сладких мыслей и фантазий.
Я представлял, как тут же заставлю ее подчиняться мне. «Отблагодарю» Вайпер за судьбу, которую она всучила мне банальным фактом своего существования. Ведь, встреть я ее раньше, даже не зная, что она с Морганом, – я влюбился бы в нее. Но тогда все было бы намного проще. Я сумел бы заставить ее любить меня так же сильно, как люблю ее я. Однако мне нет никакой разницы. Любит она меня или нет. Ненавидит, боится. Я желаю ее. Ее присутствия. Я обречен. Но не променял бы этой судьбы на другую. Сладкая, милая Вайпер. Ты никогда не сможешь освободиться от меня. Никогда. Я достану тебя и в смерти. Моя жизнь не закончится никогда, а значит, вместе со мной отбывать наказание будешь и ты.
***
Порой я так полон бешенства на свое безумие, что хватаю волосы Вайпер и долго стою у камина, в котором жадно пожирает поленья огонь. Он желает пожрать и эти волосы. Да и зачем я тогда забрал их? Она сидела на кровати, а ее волосы лежали на полу. Ее волосы. Целовать их. Чувствовать их нежность под пальцами. Пропускать пряди меж пальцев и оттягивать голову Вайпер для поцелуев. Заношу руку над огнем. Стою, как статуя. Лишь безумным вихрем проносятся в моем воспаленном мозгу мысли и воспоминания. Опускаю руку. Нет, она выиграла. В который раз. Аккуратно возвращаю волосы там, где им место, – на панель моего автомобиля.
Вчера читал русскую поэзию и нашел себя.
О тебе я хочу думать. Думаю о тебе.
О тебе не хочу думать. Думаю о тебе.
О других я хочу думать. Думаю о тебе.
Ни о ком не хочу думать. Думаю о тебе.
Похоже, этот смертный Лев Озеров был прорицателем. Написанное им стихотворение в 1914 году как нельзя лучше описывает меня. Меня шесть лет назад, когда я встретил ее. Меня, когда она умерла. Меня сегодняшнего. Все мои мысли вращаются вокруг нее одной, как метеоры, плененные сверхсильной мощной планетой. Мертвой и безжизненной. Планеты, которой уже не существует, но которую вижу и чувствую я.
Вайпер.
Ты должна быть моей. Ты должна быть живой.
Вайпер.
***
Комната, в которой она спала. Никто не смеет входить сюда. Только я. Здесь ее место. В этой комнате. В моем замке. Рядом со мной. Она думала, что я избавился от ее нищенской одежды? Как бы я хотел. Но нет. Сейчас все эти дурацкие футболки и смешные платья висят, аккуратно развешенные на красивые пластиковые плечики, в гардеробе.
Я подхожу к большому деревянному гардеробу и медленно открываю его украшенные резьбой дверцы. Одна из вешалок с одеждой Вайпер притаилась в самом углу. Моя драгоценность.
