Аня Сокол - Первый ученик

— Ты что ли наваливаться будешь? — Грошев поднял руки. — Начинай, мне уже интересно.

— У него есть граната, — сказала вдруг староста, первой заходя в санузел — Он сам сказал.

— Нет у него ничего, — сказал Самарский, — Но они этого не знают.

Отличник собрался войти следом, но Макс перегородил ему дорогу рукой и потребовал:

— Кад-арт и код.

Самарский не пошевелился.

— Значит, посредник задохнётся, — Грош убрал руку.

Артем сорвал цепочку, протянул Максу.

— Двадцать один — десять, — отличник переступил порог.

Семь минут, и все закончится.

— Максим, — Корсакова замялась, — А зачем тебе список? — парень не ответил, — Я к тому, что… меня не было. У сестры день рождения пятнадцатого, мы за покупками в Шорому ездили, а потом — Грошев остановил ее жестом, но она упрямо продолжила. — Я на проходной с Тимирязевым столкнулась. И с пропавшим Колькой Макаровым, но не знаю…

Макс легонько толкнул ее внутрь и закрыл дверь отсекая поток слов. Щеколда со следами краски, была порядком разболтанной, но рабочей. Конечно, Самарский даже с одной рукой выбьет меньше чем за минуту, но вряд ли об этом, кто-то будет задумываться.

Пять минут.

Макс бросил взгляд вглубь уходящего в бункер коридора. Это была авантюра, сродни той, что устроила Лиса. Он прошелся по караулке, внутри все подрагивало. Не от страха, а от нетерпения.

Три минуты.

Коммутатор скрипнул:

— Учебный бункер.

— На связи.

— Валес Вахрушев прибыл, — верхний ряд кнопок сменил цвет с красного на зелёный, — Открываю внешнюю дверь.

Грошев помедлил, рассматривая кристалл отличника, обычная ничем не примечательная пластмасса, такая же как и у него, такая же, как и у остальных. Кад-арт скользнул в порт. Внутренний замок загудел, начались самые короткие и самые длинные карантинные две минуты.

Дверь открылась. В капсуле стоял мужчина лет сорока. С волосами неопределённого цвета и такими же как у Йана голубыми глазами. Серый костюм, в ладони белел сложенный листок бумаги, поднятые в жесте мира руки, и это, несмотря на прислонённый к стенке капсулы автомат.

— Ваш? — низким голосом спросил Вахрушев.

— Мой. Не подадите?

— Уволь. Давай сам.

Макс не сводя взгляда с мужчины наклонился и, подхватив автомат, закинул ремень на плечо.

— Почему не воспользовались?

— Оружие еще никогда не помогало мне в переговорах, — посредник вышел вслед за Грошевым из капсулы.

— Пиджак снимите, — потребовал парень.

— Не веришь? — Вахрушев стал спокойно раздеваться, — Правильно делаешь, но я не врал.

Пиджак упал на пол.

— Все? Или еще, что-то снять?

— Не надо, у меня богатое воображение.

— Список, — протянул ему бумагу, мужчина, — И ключ-карта.

— Положите на стол.

Вахрушев без слов выполнил, словно ничего не имел против того, что смешной долговязый мальчишка приказывает ему.

— Камень, — так и не дождавшись от парня действий, спросил мужчина.

— В лаборатории.

На скулах мужчины заходили желваки. Известие ему не понравилось.

По коридору шли в молчании. Высокий, как Макс, но более массивный Вахрушев заставлял себя сдерживать шаг, подстраиваясь под неторопливые движения Грошева.

— Как скоро бункер вскроют резаками и начнётся штурм?

— Сразу же, как я заберу камень, — не стал врать мужчина.

— Меня должны убить при задержании?

Вахрушев споткнулся и посмотрел на парня с удивлением, да так, что Макс поверил. Почти.

В лабораторию мужчина вошёл первым, и конечно увидел то, что для него приготовили. Замер, дернул ставший вдруг тесным воротник рубашки, коснулся пальцами россыпи тусклых обломков.

— Случайно разбил, — Макс скорчил рожу, — Неловкий я, когда голодный.

— Глупый мальчишка!

Грош поднял на уровень лица пробирку. Мужчина шумно выдохнул.

— Беда с этими современными инструментами, исследованиями, тестами. Никогда не знаешь, что найдешь.

— А черт, — Вахрушев дернул рубашку, отрывая пуговицы с мясом, и, отодрав приклеенный к телу диктофон, с размаху опустил на стол. Пластик треснул. — Есть слова, которые нельзя произносить, Грошев.

— Какие, например? Может эти: «Керифонт положил руки на нагретый солнцем камень. И он из золотого стал красным»? А может, тест ДНК? Может, все это не красивая метафора? Керифонт порезался о первый камень? В трещине его кровь, а наука….

— Чертова наука, — пробормотал мужчина, делая осторожный шаг к Грошеву, — Раньше никто об этом и не думал, никто не позволял себе и тени сомнений.

— В том, что на троне сидят не потомки Керифонта? — устало спросил Грош, — Особенно если учесть фон одной старой могилы. Если там все же первый защитник, то кто же тогда в бункере? Кто сел на трон? А вы совсем не удивлены.

— Чему я должен удивляться? У меня нет сомнений в праве династии. А если ты о камушке, так один такой уже пытался лет пятнадцать назад произвести «законный» переворот, но даже он так далеко, — мужчина посмотрел на пробирку, делая еще шаг, — не зашел.

— И кого хотели посадить на трон? Лисицына? Вахрушева? Травина? Нефедова? Дорогова? Марью Курусовну?

— Осторожнее мальчишка. Меня в это не впутывай. Я пришел забрать камень, — еще шаг, Макс чуть отступил в коридор, — Ты сам меня позвал.

— Так потому и позвал, — Макс перехватил пробирку, и так чтобы видел Вахрушев положил вторую руку на приклад, — Ищи кому выгодно. Так заманчиво сделать дело чужими руками. Девчонка украла камень, а вы вроде бы не при чем. Лисицыну и её особо разговорчивых друзей уберут во время захвата.

— И что дальше? Императору наплевать на нашу возню, он даже вникать не станет, а просто подпишет приказ. Полетят головы, и чем больше, тем лучше. Ты, я, Лисицын.

— Ваш сын.

— Именно. Подставить его под удар — очень умно с моей стороны. Император разбираться не будет, на плаху пойдем вместе, парень. Если только…

— Что?

— Отдай образец, и отыграем все назад. Ты недалёкий дурачок, который решил заработать на реликвии, не зная ее ценности, — говоря с обманчивой неторопливостью, мужчина вдруг выбросил руку, выхватывая пробирку.

Раздался треск, хрупнуло стекло, осколки разлетелись по полу. Что-то низко загудело и упало, от удара завибрировал пол. Послышались четкие отрывистые команды.

— Отлично проделано, — сказал Макс, — Я почти поверил.

Парень бросился в сторону. Мужчина ухватил его за ремень автомата, лямка врезалась в плечо.

— Не дури.

Грошев не ответил, а сделал то, чего от него никак не ожидали. Он не стал драться за оружие. Сбросил ремень и побежал, в нелепой попытке исчезнуть из замкнутого пространства бункера. За спиной раздавался многочисленный стук тяжёлых ботинок. Вахрушев все сделал правильно. Он соврал. Штурм начался сразу же, как за посредником закрылась дверь. Внутреннюю дверь вскрыли в рекордные сроки.