Мертвым можно всё - Евгения Соловьева
– Альс, я ничего не помню. Даже не знаю, как здесь оказался. За такое у наемников голову рубят, я знаю. Или гонят из отряда пинками. Воля ваша, я все понимаю. Но… не помню.
– Мастер Витольс его усыпил, – тихо сказала Айлин. – А потом разбудил, и я смогла отвести Лу в комнату. Он как зачарованный был, просто вошел, упал на кровать и снова уснул. И… Аластор, не вини его за это. Я же говорю, мы ничего не знаем о возможностях аккару. Ты и сам спал так, что не проснулся, когда мы вошли.
Аластор пару мгновений посмотрел на Лучано, чувствующего себя мерзко, словно в выгребной яме побывал, и кивнул:
– Ясно. Забудем.
Повесил на пояс одну из секир, вторую взвесил в руке… И тут в дверь постучали, и раздался вежливый голос мастера Витольса:
– Милорды, миледи, я ни в коем случае не тороплю вас с решением, но завтрак уже готов и может остыть.
На несколько мгновений в комнате повисла тишина, а потом синьорина учтиво откликнулась из кресла:
– Благодарю, сударь. С вашей стороны очень любезно позвать нас.
Лучано послышался за дверью тихий смешок, да он и сам едва удержался. Благие Семеро, истинная грандсиньорина блистает манерами даже с нечистью! Впрочем, следовало признать, что и нечисть им попалась на редкость благовоспитанная.
– Завтрак, значит? – с тяжелой, опасной медлительностью уточнил Аластор и открыл дверь.
За ней никого не было, хотя Лучано мог бы поклясться, что никто не способен так быстро пробежать по длинному коридору до лестницы и скрыться из виду. Еще и бесшумно к тому же.
«Никто из людей, – поправил он себя. – Прекрасная страна! Легче повстречать нечисть или демона, чем обычного трактирщика».
Мастер Витольс обнаружился в обеденном зале на первом этаже. Аккару невозмутимо накрывал на стол, и Лучано невольно сглотнул слюну. Ажурные золотистые блинчики выглядели божественно, а к ним трактирщик уже выставил мисочки с медом и какими-то соусами.
– Сметана? – Аластор поднял брови, выразительно глянув на Витольса. – Неужели корову держите?
Тот улыбнулся, и Лучано впервые почудилось в этой улыбке что-то странное. Вроде бы зубы обычные, никаких клыков, но то ли слишком белые, то ли длинноваты… А раньше и не замечал ничего. Да и сейчас, если начистоту, Витольс чудовищем не выглядел. Мало ли у кого зубы хорошие!
– Крестьяне привозят, – с усмешкой ответил аккару. – Вы же сами видели, тропа натоптана. И съестное, и овес, и дрова – на постоялом дворе всего должно быть в достатке.
– Это да, – согласился Аластор, и его глаза блеснули той почти незаметной смешинкой, которую Лучано уже привык ловить, но голос остался ровным. – Трактир у вас богатый, столичным на зависть. Лихой люд не беспокоит?
– Ну что вы, милорд, – в тон ему серьезно ответил Витольс. – Напротив – радует! Жаль, редко заезжают.
Их взгляды скрестились, будто клинки, но трактирщик почти сразу отвел свой и обаятельно улыбнулся.
– Молока? – поинтересовался он, словно ничего не произошло. – Или шамьета?
Перлюрен на руках у Лучано пискнул и повел носом, а потом принялся рваться в сторону стола. У него, похоже, воспоминания о вчерашнем знакомстве с молоком остались исключительно радостные.
– Понимаю, – снова усмехнулся Витольс и… исчез.
Аластор вскинулся, схватившись за секиру, Айлин мгновенно сложила пальцы, готовясь кинуть заклятие, а Лучано просто застыл, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Ни звука, ни движения! Жутко, словно в кошмарном сне, только сейчас проснуться не получится. Воображение тут же нарисовало, как Витольс опять появляется за спиной Альса или Айлин, как острые зубы вспарывают артерию и фонтан крови хлещет…
– Молоко для вашего зверя, – раздался безмятежный голос у него за спиной, и Лучано стоило невероятного усилия не обернуться рывком.
Он смог остаться на месте только потому, что оба спутника смотрели ему за спину и страха в их глазах не было. Как не было и готовности ударить, оружием или магией – безразлично.
– Благодарю, сударь, – сказал Лучано, медленно поворачиваясь и опуская Перлюрена на пол.
Тот радостно взвизгнул и кинулся к миске с молоком, а серебристые глаза аккару блеснули насмешливо, но одобрительно.
– Предлагаю сначала позавтракать, – сказал он, словно не замечая секиру в руках Вальдерона и настороженную готовность магессы. – Вы мои гости, пока сами не решили иначе.
«И если бы я захотел, то уже давно убил бы вас», – осталось непроизнесенным, но Лучано понял это так же ясно, как и остальные.
Магесса первой выдохнула и расслабила сложенные пальцы, даже рукой встряхнула. Шагнула к столу и опустилась на лавку, чинно одернув полы своей курточки. Вальдерон последовал за ней, а Лучано сначала проследил, чтобы Перлюрен выпил молоко, затем вытер ему мордочку платком, который стал носить именно ради этого, и тоже сел, устроив енота на лавке рядом с собой. Пушок, до этого лежавший под столом, как толстый меховой коврик, ревниво приподнялся, сунул морду Айлин в колени и снова затих, только теперь сидя.
– Не окажете ли нам честь, мастер? – едва разжимая губы, поинтересовался Аластор, взглядом указав на свободную лавку с другой стороны стола. – Или существа вроде вас не едят обычную еду?
– Существа вроде меня – определенно не едят, – подтвердил аккару. Неторопливо сел на предложенное место, свернул блинчик, макнул его в сметану и невозмутимо закончил: – Но лично я – ем.
И отправил его в рот под завороженным взглядом магессы. Прожевал, проглотил и сказал, все так же насмешливо блестя глазами:
– Мы, страшные древние чудовища, чрезвычайно ценим простые человеческие радости вроде еды или застольной беседы. Или обычной любезности. Поверьте, по-настоящему хорошие манеры – необычайная редкость в любые времена. Об искренности я уж и не говорю. Обычно путники не приглашают меня за стол.
– Даже если вы угощаете их за свой счет? – снова приподнял брови Аластор. – И в самом деле, неучтивость.
– Что поделать, не все соглашаются расплатиться так же честно, как вы, – не без изящества пожал плечами аккару. – Но в итоге платят все, просто по-разному.
Лучано тоже свернул блинчик, но макать ни во что не стал, рассудив, что и так неизвестно, как Перлюрен переварит новую пищу. Сметана или мед, определенно, будут лишними. Енот вцепился в блин обеими лапками и заурчал от восторга, а Витольс посмотрел на него умиленно.
– Какой умный зверек, – сообщил он. – Умеет оценить хорошую кухню.
Намек поняли все, и блины стали исчезать с блюда, тем более что в этом аккару оказался совершенно прав – готовил он действительно прекрасно. Лучано ревниво подумал, что у мастера Ларци, положим, блинчики получались не хуже! Аккару же и вовсе мог тренироваться на кухне веками.
Он поймал себя на том, что не сводит с Витольса глаз и то же самое делают все остальные. Айлин бросала на трактирщика быстрые взгляды и тут же воспитанно отводила глаза, Аластор, напротив, разглядывал его в упор, не особо скрываясь и отвлекаясь только на завтрак. И только Перлюрен упоенно чавкал угощением, напрочь отказываясь бояться чего-либо.
– Енота завести, что ли, – задумчиво сказал Витольс. – Другие звери сбегают, как я ни старался с ними поладить. А этот удивительно бесстрашен.
– Заведите! – с подозрительным энтузиазмом согласился Аластор, и Лучано заподозрил, что он втайне надеется всучить аккару именно этого енота. – Заодно и трактир можно будет переназвать. Вместо «Веселого упыря» – «Веселый енот». Еще страшнее получится.
Трактирщик совершенно по-человечески рассмеялся, и Лучано на миг подумалось, что все это странный розыгрыш. Непонятно как устроенный, но ведь это
