Вардаэсия (ЛП) - Нони Линетт
Раздраженная и нетерпеливая в ожидании прихода родителей, чтобы они могли поторопиться и убраться оттуда ко всем чертям, Алекс как раз собиралась снова начать передразнивать Охотника, когда дверь в библиотеку открылась и вошел Маркус. Она почувствовала, как из нее вышел воздух, и чуть не застонала от облегчения, когда за ним вошли ее мать и отец, оба похудевшие с тех пор, как она видела их в последний раз, но в остальном на них не было никаких признаков пыток, которые, как она опасалась, они перенесли за две недели плена. Она наслаждалась их видом, желая, чтобы они продержались еще немного… желая того же для всех, кто был ей дорог в этой комнате.
Устремив полный ненависти взгляд на Маркуса, Алекс одна заметила, как он запнулся, увидев бесчувственную, истекающую кровью фигуру Джордана; колебание было слишком незначительным для тех, кто не наблюдал, но она заметила, и этого было достаточно, чтобы заставить ее нахмуриться. Но затем ее взгляд вернулся к родителям, когда он приказал им встать у книжной полки рядом с Кайденом, на которого они смотрели с неприкрытой тревогой… он был единственным медоранцем, кроме Дарриуса, с которым Алекс когда-либо их знакомила. Они знали, кем он был… так же, как знали, кем он был для нее.
Маркус снова привлек внимание ее родителей, когда приказал им оставаться на месте, его слова были достаточно понятными, чтобы удержать их на месте без использования физических пут. Несмотря на вечную ненависть к этому человеку и за ее пределами за все, что он сделал за время их короткого знакомства, Алекс была благодарна за маленькую милость, которую он неосознанно оказал им, теперь их побег был намного проще.
Зная, что пришло время действовать, Алекс быстро кивнула Охотнику, получив его ответный кивок, когда он взял оружие в обе руки. У них не было плана для этой части, но Алекс достаточно доверяла навыкам учителя, чтобы знать, что он может помочь создать хаос, чтобы спасти всех и лизнуть оттуда. Но как только Алекс приготовилась призвать Валиспас, Эйвен опередил ее, влетев обратно в комнату рядом со Скрэгоном… и с еще по меньшей мере дюжиной Зелторов, устремившихся за ними.
С учителем, предупреждающе сжимающим ее руку, она бессильно наблюдала, как Эйвен разглядывает людей, которых она любила больше всего во всех мирах, выстроившихся рядом друг с другом, с выражением злого восторга на лице.
— Кайден Джеймс, — сказал он, и его тон заставил сердце Алекс забиться в конвульсиях. — Я слышал, что ты прибыл. Полагаю, это означает, что Александра где-то рядом. — Он склонил голову набок. — Должен сказать, мне любопытно, как ты проскользнул в мой город незамеченными. Мне еще более любопытно, почему ты позволил поймать себя.
Удивленный взгляд Алекс метнулся к Охотнику, но затем понимание навалилось на нее ужасным грузом, когда она подумала о том единственном моменте, который он разделил с Леной, прежде чем женщина вышла из комнаты.
— Я с нетерпением жду возможности проникнуть в твой укрепленный разум и узнать, какие секреты ты хранишь, — сказал Эйвен, забирая кинжал Мирокса из безвольной хватки Д.К., прежде чем угрожающе приблизиться к Кайдену. — Я действительно верю, что мне это понравится.
Так же быстро, как он сделал с Д.К., Эйвен полоснул лезвием по собственной ладони, прежде чем прижать рану к кровоточащему лицу Кайдена.
Рука Алекс под пальцами Охотника покрылась синяками, как будто он боялся, что она не сможет удержаться и не побежит на помощь Кайдену. Но в его хватке не было необходимости, так как она была парализована, неспособная делать что-либо, кроме как тупо смотреть и ждать, что произойдет дальше.
Выражение триумфа в золотистых глазах Эйвена было почти невыносимо для Алекс, но именно выражение триумфа на лице Кайдена удержало ее от того, чтобы рухнуть там, где она стояла.
— Слишком поздно, Эйвен, — сказал Кайден, насмешливая усмешка растянулась на его губах, даже когда Эйвен заметно усилил давление своей руки, их серебристая и красная кровь капала на мраморный пол.
Мятежный принц сосредоточился, когда пытался создать кровную связь между ними, но его лицо исказилось, и Алекс никогда не забудет, когда понимание, наконец, пришло, с осознанием правды.
Он не мог Заявить права на Кайдена.
Потому что она уже это сделала.
«Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала».
Алекс услышала эхо слов, которые Кайден произнес на ее вардесианском балконе… слов, которые предшествовали его тихой, но твердой просьбе Заявить на него права.
— Ты знаешь, что в этом есть смысл, — сказал он ей. — Ты знаешь, Алекс.
И она понимала, что если Эйвен узнает, кем был для нее Кайден, он не остановится ни перед чем, чтобы Заявить на него права. Тогда у него будет доступ к дару Кайдена… и, следовательно, к любому дару, даже без необходимости поглощать чужое сердце. Это был риск, на который ни один из них не мог пойти. Итак, вопреки здравому смыслу, она сделала, как ее просили, ее единственными условиями было то, что он согласится на освобождение, как только это будет безопасно, и что они сведут свое мысленное общение к минимуму, поскольку последнее, что ей было нужно, это чтобы он случайно узнал о любой из ее мыслей… особенно тех, которые касались его.
«Тот трюк, который ты провернула с ним прошлой ночью? Дерзкая, Эйлия. Я не знаю, ругать ли вас обоих или аплодировать стоя.»
Слова Нийкса из Врат Потерянных Душ вернулись к Алекс, слова, с которыми она внутренне согласилась в то время. Но, наблюдая за яростью, разыгравшейся на лице Эйвена, она была невероятно благодарна за то, что Кайден — и Ксира — убедили ее Заявить на него права, не позволив Мятежнику принцу сделать это самому.
— Похоже, я снова недооценил Александру, — прошипел Эйвен сквозь зубы.
— Она, безусловно, полна сюрпризов, — ответил Кайден с явной гордостью в голосе, а его насмешливая улыбка осталась на месте.
— Она не единственная, — сказал Эйвен, и мгновение спустя Кайден закричал.
Корчась от прикосновения руки к его щеке, агония Кайдена пронзила Алекс, разрывая ее сердце, разрывая душу. Она не могла видеть, что с ним делали… Эйвен не вытащил оружие, он даже не пошевелился. Единственной точкой соприкосновения с Кайденом было то место, где его рука все еще касалась глубоких царапин от ногтей, которые Ниида нанесла Алекс, царапин, которые Кайден разделил из-за их связи, точно так же, как он разделил ее раннюю травму в академии.
— Вижу, ваша связь с ней не распространяется на защиту Александры от физических даров, — сказал Эйвен в разговоре, когда Кайден набросился на него, книги падали с полок от его резких движений. — Ты можешь поблагодарить своего друга Блинка за это. Возможно, у него было абсурдное имя, но я действительно верю, что это моя новая любимая способность. Будет обидно, когда это пройдет.
Лед затопил вены Алекс, когда она поняла, что Эйвен украл дар Блинка, от которого кровь закипала. Что он… Что он…
Она издала рвотный звук, быстро прикрыв рот, чтобы заглушить звук рвоты, подступающий к горлу, когда пыталась проглотить его обратно. Хватка Охотника на ее руке ослабла из-за синяков и теперь была чуть ли не на грани перелома кости. И Ниида… Ниида смотрела на своего сына так, как будто никогда раньше его не видела, в ее глазах была неописуемая мука.
— Интересно, сколько времени это займет, — размышлял Эйвен, пока крики Кайдена продолжались, когда его тело выгнулось, а руки напряглись в Моксиреле. — Как долго, пока твои органы не начнут таять внутри тебя.
Родители Алекс наблюдали за происходящим с выражением ужаса, но, несмотря на отсутствие у них пут, Маркус оставался прямо перед ними, не давая им вмешаться.
— Интересно, сколько времени пройдет, — продолжал Эйвен, — прежде чем Александра больше не сможет выносить.
Ему не пришлось долго раздумывать. Потому что она уже перешла свой предел.
Высвободив пальцы Охотника из цепкой хватки, она указала на одно из орудий, которое он изъял ранее. Она проигнорировала его покачивание головой и снова указала, достаточно твердо, чтобы он, хотя и колебался, ответил коротким кивком согласия. А затем, бросив один быстрый, многозначительный взгляд на Нииду, Алекс переместилась, используя Валиспас, чтобы не выдать их укрытие и тот факт, что она была не одна.
