Илинара. Драготариус - Елена Шмидт
— Уходим, дочь моя, — шепнула Илинария, пропадая, — ни к чему им видеть нас, — донёсся её голос уже из пустоты.
И в то же мгновение золотисто-красный дракон взметнулся в небо, унося Илинару от места разыгравшейся трагедии.
ЭПИЛОГ.
Тораган.
Они никак не могли найти Лину, она словно пропала. Её не было ни среди живых, ни среди мёртвых. Егор решил, что возможно она вернулась на землю во время их удивительного спасения. Пропал и её дракон. Войцек безмолвствовал. Он вернул Вилору к сторожевой башне, когда там всё улеглось, и улетел.
Тораган через день отправился к себе, его видарг, чувствуя настроение хозяина, медленно парил в вышине звёздного неба. Домой не хотелось, и он направился к храму. Одион ждал его. Мужчина уже перестал удивляться его способностям, чувствовать, когда он хочет поговорить.
— Всё завершилось? — спросил он у хмурого Правителя, и тот кивнул. — А Лина осталась погостить у матери?
— Она исчезла, — мужчина стоял, запрокинув голову, смотрел на звёздное небо. — И её дракон тоже, — сразу добавил, чтобы жрец не расспрашивал. Говорить и хотелось, и нет. Одион не стал ничего ему отвечать, просто стоял рядом.
— Помнишь легенду про видаргов? — помолчав, спросил он.
— Помню, — кивнул Тораган.
— Красивая, правда? — задал вопрос и, не дожидаясь ответа, пошёл от драготара прочь. Тот с удивлением смотрел ему вслед, не понимаю, что сейчас сказал ему старый жрец.
Дни шли за днями и робкая надежда, что девушка вернётся, исчезала, истаивая словно снег на вершинах от горячего солнца, а её место занимала тоска. Тораган никогда не думал, что может так скучать. А ещё ночи, когда она врывалась в его сны то страстная и горячая, ждущая его ласк, то нежная и трепетная, шепчущая о своей любви.
Душа болела, и он, сам того не замечая, стал чаще ходить к храмовому озеру и сидеть на его берегу, с надеждой всматриваясь в воду. Вдруг она снова вернётся к нему. Но дни проходили, и ничего не менялось. В голове появилась бредовая идея, попробовать пойти искать её самому, ведь ходят же арцтахи по мирам. Останавливали только обязанности Правителя. Но он всё больше утверждался в мысли, что не хочет без неё ничего.
Этот день ничем не отличался от других. К ночи он ушёл к озеру. Сидел на камне, устало свесив голову, оперевшись локтями на колени. Перед глазами стояло лицо Лины. Неожиданно в голове всплыл вопрос жреца о легенде. «Он просил, чтобы богиня дала ему крылья, и она прислала к нему видарга», — всплыло в памяти.
— Илинария, — прошептал он в пустоту пересохшими губами, — верни мне её, прошу тебя. Я всегда старался служить тебе и твоему народу верой и правдой. Услышь творение своё. Я умираю без неё, словно путник в пустыне, когда рядом нет воды. Без неё я, как источник, что засыхает под горячими лучами без дождей, и ветер, которому некуда летать. Прошу тебя, Вездесущая, услышь меня.
Он замолчал. Просить никогда не было его сильной стороной, Тораган привык добиваться всего сам. Пришло время что-то изменить, терпеть бездействие он больше не мог, и тогда он решил для себя, что завтра подойдёт к Одиону и снимет с себя полномочия Правителя. Пусть объявляют турнир и выбирают себе нового, а он пойдёт искать её, сколько бы времени у него на это не ушло.
Тораган поднялся с камня и отправился на выход. Решение сразу придало ему сил. Теперь у него была цель. Проходя через главный зал, он на секунду замер перед парящим обликом Илинарии.
— Верни её, — закричало сердце, — прошу тебя, — попросила душа.
Что-то незримо изменилось, и в воздухе замерцала блестящая пыльца. Сквозь круглое отверстие вверху пробивался красноватый свет ночного спутника — Ракса. Тораган замер, смотря на мерцающий бледный свет. Во рту разом пересохло. Образ богини медленно рассеивался в воздухе, осыпаясь переливающимися бликами.
Лина появилась, как будто из ниоткуда, словно соткалась из лучей ночного светила под сводами пещеры. На ней было свободное светлое платье, которое слегка колыхалось при малейшем движении. Длинные синие волосы рассыпаны покрывалом по плечам. Глаза закрыты, казалось, она спит. Девушка медленно спускалась по светящейся дорожке, и струящийся свет спутника очищал её кожу от древних узоров. Чем ниже она оказывалась, тем чище становилось её лицо, уходила синева с волос. Синевато-зелёная перламутровая маска сползала подобно коже змеи.
Тораган, затаив дыхание, смотрел на происходящее. Как только стопы коснулись пола пещеры, Лина открыла глаза и недоумённо осмотрелась. Мужчина, не веря в происходящее, стоял, не в силах сдвинуться с места.
— Тор? — прошептала, увидев его. — Тор, это ты?
Перед глазами ещё были страшные воспоминания, которые одно за другим стали вспыхивать яркими картинками в голове.
— Тор, — горько всхлипнула она, и мужчина, наконец, бросился к ней.
— Лина, — сильные руки обхватили стройное тело и с жадностью прижали к себе. — Спасибо, — шептал он, зарываясь лицом в её волосы, — спасибо, Илинария.
— Тор, я думала, что ты умер, — жалобно пожаловалась, уткнувшись в его грудь, — я же видела, как он убил тебя и бабушку, — она слегка отстранилась от него.
— Все живы, Лина, ты слышишь меня. Все живы. Не знаю как, по всей видимости, это благодаря Илинарии, но мы все остались живы, кроме Агрея и его прихвостня — старика Иерхонима. Любимая, как же я тосковал по тебе, — крепкие ладони обхватили девичье лицо, большие пальцы стёрли дорожки слёз. — Не плачь, моя илинария. Теперь всё будет хорошо. Я больше никому не позволю обижать тебя.
Огромные синие глаза, блестящие от слёз, смотрели жадно на него, словно хотели запомнить навсегда именно таким.
— Как ты назвал меня? — прошептала, наконец, Лина, когда улеглась первая буря чувств.
— Илинария, — улыбнулся он, — так называют ещё и истинную половину, предназначенную богами в жёны.
— Тор…, ты сейчас не шутишь? — Лина боялась дышать. Она, как будто вынырнула из какого-то странного сна, где всё было необыкновенно красиво и сверкало первозданной чистотой, но там было невообразимо холодно и одиноко. В том странном сне, только Золотинка поддерживала её, согревая сердце, а иначе она бы умерла от пустоты вокруг себя.
— Глупенькая, как же я могу шутить, если люблю тебя, — он нежно поцеловал её. — Выходи за меня замуж, родная?
