Щепотка удачи - Марисса Мейер
А я… вырядился пиратом.
Во всеуслышанье признаюсь в любви.
На сцене.
Под диско-шаром.
Перед всеми одиннадцатиклассниками средней школы Фортуна-Бич.
Некоторые улыбаются мне, как будто то, что я сделал, мило и достойно восхищения. Другие смеются. Но большинство, я бы сказал, внутренне съеживается, радуясь, что они не на моем месте.
А я…
На самом деле мне все равно.
Мне все равно, стану ли я посмешищем, когда приду в школу на следующей неделе.
Мне все равно, будут ли Тоби, Кэти, Джанин и остальные придурки до конца учебного года изводить меня из-за моей неудачной попытки.
Мне все равно, станут ли надо мной подшучивать отныне и до окончания школы.
Единственное, что действительно важно,– это то, что я здесь. На сцене, в центре внимания, с микрофоном в руке, заявляю миру, что я достоин…
Любви. Внимания. Славы. Романтики. Приключений. Волшебства.
И все же… остальные с этим не согласились.
– Отличная попытка, симпатяшка! – кричит кто-то.
Затем другой голос:
– Включайте музыку!
– Джуд? Ты в порядке, милый? – спрашивает Триш.
Я киваю и смущенно улыбаюсь ей.
– Прости. Кажется, все пошло не по плану.
Она забирает у меня микрофон.
– Это было очень храбро. На месте Ари я бы поняла, что мне чертовски повезло.
Я улыбаюсь, но не от всего сердца.
Триш снова заводит музыку, и я, спотыкаясь, покидаю сцену. В последний момент я вспоминаю о кубике. Оглянувшись, я вижу его там, невинно лежащим на полу возле звукового оборудования. Что он показывает? Печальную золотую единицу.
Критический провал.
Боль от предательства пронзает меня насквозь; я хватаю кубик и засовываю его обратно в карман. Я не смотрю ни на Майю, ни на Прю, ни на кого-либо из моих друзей. Толпа расступается передо мной, когда я, пошатываясь, направляюсь к выходу.
– Джуд? – окликает меня Прю, бросаясь за мной. – Ты в порядке? Мы можем отвезти тебя к дому Ари. Мы можем…
Я поворачиваюсь к ней.
– Нет, Прю. Я просто пойду домой.
Она хмурится. До дома не меньше часа ходьбы.
– Мы можем подвезти…
Я мотаю головой.
– Спасибо. За все. Но мне просто нужно побыть одному. Наслаждайтесь танцами.
Я киваю Квинту, машу рукой Майе и остальным.
И ухожу.
Глава сорок третья
Я не иду домой. Во всяком случае, не сразу. Сначала я просто брожу. Но так уж получается, что легче брести вниз по склону, а в Фортуна-Бич спуск обычно приводит к океану. Вот так я и оказываюсь на променаде, а потом – в «Венчерс Винил».
Я вхожу через заднюю дверь, открыв кодовый замок, который установила мама, потому что у папы есть дурная привычка забывать ключи. Я направляюсь в торговый зал, но какое-то мгновение просто стою в дверном проеме, вглядываясь в темноту. Через витринные окна проникает достаточно света, чтобы можно было разглядеть контуры корзин и стеллажей, прилавки с мерчем, плакаты в рамках за стеклом, которое поблескивает, когда мимо проезжает машина.
Я никогда не бывал здесь в такой тишине. В магазине всегда царит суматоха: играет музыка, не смолкает гул разговоров и смеха, занимаются своими делами члены моей семьи, а в лучшие дни – и Ари. Вечно напевает что-то себе под нос.
Я включаю настольную лампу на прилавке, не зажигая верхний свет. В зале по-прежнему сумрачно, но уютно и безмятежно.
А прямо возле лампы, окруженная золотым сиянием, лежит пластинка Ари.
Арасели Великолепной.
Я не хочу даже прикасаться к пластинке, опасаясь, что она попросту развалится у меня в руках.
Я выхожу из-за прилавка. Продвигаюсь мимо вешалок с футболками с логотипом, который сам разработал. Концертные афиши и сувениры «Битлз» на стенах. Винтажные часы «Венчерс» со стрелками, выполненными в виде серфбордов.
Я провожу пальцами по пластинкам в корзинах. Джаз. Блюз. Альтернатива.
Дойдя до конца прохода, я останавливаюсь и смотрю на сцену в углу. Микрофон. Усилители и колонки. Акустическая гитара на подставке – когда-то я считал ее своей и много лет назад даже учился на ней играть. Папа бережно хранит гитару в магазине на случай, если кто-то из посетителей захочет на ней побренчать – я бы сам на такое никогда не решился, но вы удивитесь, узнав, как много находится желающих. По крайней мере раз в день кто-нибудь да возьмет и сыграет. Как будто в этом нет ничего особенного. Как будто они не боятся осуждения, унижения, насмешек.
Я бы ни за что не осмелился. Во всяком случае, когда магазин открыт и в нем есть люди.
Хотя… думаю, то, что я только что вытворял на танцах, в сотни раз хуже.
Я поднимаюсь на сцену и беру гитару в руки. Сажусь на табурет, ударяю по струнам и хватаюсь за гриф. Мои пальцы берут аккорд ля мажор, один из немногих, которые я еще помню. Я перебираю струны, пытаясь вспомнить слова, которые написал в своем комиксе.
– И так заканчивается история великого волшебника Джуда, – напеваю я себе под нос. – Что-то… что-то… обратилось в камень. Пускай он добился славы, но так и не добился девушки. И навечно стоять ему здесь… одному.
Последний звук разносится по пустому магазину и затихает.
Неплохо.
Я имею в виду, это лучше, чем песня о сельтерской воде.
Я бездумно касаюсь струн и вдруг слышу знакомый стук, очень громкий в тишине магазина. Я опускаю взгляд и вижу, как кубик катится по сцене и останавливается, ударившись о подставку для гитары. Должно быть, он выпал у меня из кармана. Или выпрыгнул из кармана. Похоже, у этой вещицы есть собственные разум и воля.
Я смотрю на мерцающие золотые цифры кубика, на красные блики, которые он отбрасывает на сцену.
Мне опять подмигивает единица.
Похоже, мое выступление его не впечатлило.
Но знаете что?
Я тоже не особо впечатлен тем, как сегодня выступил он.
Я встаю, возвращаю гитару на подставку и поднимаю кубик. Мой счастливый дайс. Мой Алый алмаз.
Я надеялся, что он все исправит. Вернет мне удачу. Заставит магию вновь заработать.
Но не сработало.
Мало того… Дурацкий двадцатигранник предал меня.
Во мне закипает гнев. Я ненавижу эту глупую штуковину. Я ненавижу удачу, ненавижу проклятие Ландинтона, и для меня было бы лучше вообще не находить этот кубик.
Я готов выбросить его в океан!
Или…
Или расплавить!
Ну да. Будь у меня гончарная печь. Или ручной дракон.
Боже.
– Как же мне от тебя избавиться? – кричу я. Бросаю кубик в центре сцены, осматриваюсь в поисках чего-нибудь большого, тяжелого и мощного.
Черт
