Весна, которой нам не хватит (СИ) - Летова Ефимия
Время шло.
Мне некуда было идти, во всяком случае, некуда было идти вот так, одной, и я сидела, скорчившись на жёстком неудобном стуле, иногда вставала и делала несколько шагов вперёд и назад, не зная, тут ли ещё мой соглядатай. Во рту пересохло, но я не решалась попросить воды. В какой-то момент я прижалась затылком к стене, прикрыла глаза, и сознание отключилось.
Проснулась я в темноте и не сразу поняла, где нахожусь. Кажется, я уже не сидела, а лежала, не на полу и не на кровати, а на нескольких соединённых вместе стульях. И кто-то даже подложил мне под голову сложенную валиком ткань.
Свет загорелся слабый, спросонья-то, я приподнялась и увидела высокий силуэт у стены. Сердце заколотилось, но из пересохшего рта слово вырвалось не сразу:
- Эймери?!
Но это был не он, в следующее мгновение я поняла это и сжала пальцы. Рядом со мной стоял Верховный сенатор Корб Крайтон.
Слюна скапливалась во рту неохотно, и я помолчала, пока не смогла выговорить более-менее внятно:
- Вы… у вас же сегодня день рождения у внука, верно? А вы тут задержались… Простите. Простите за всё. Я подвела Армаля, а значит, и вас… А вы тут.
Спрашивать про Эймери я не стала. Страшно, как же мне было страшно. Если Крайтон ждал тут моего пробуждения, если он был один, значит… Значит всё закончилось плохо. И я хотела потянуть минуты, иллюзию того, что всё нормально.
- А я тут, – повторил сенатор. Он, кажется, совершенно не торопился, и это было странно. Ещё как странно! Не мог такой бывалый суровый человек чувствовать свою вину передо мной или что-нибудь в этом роде. Я вообще ему никто. Не верю я в такое благородство.
- Почему вы стали мне помогать? – спросила я наконец. – Я очень благодарна вам за всё, даже если… Вы за сегодня сделали для меня больше, чем кто бы то ни было за все предыдущие годы. Я была уверена, что вы даже слушать меня не станете. Но почему?..
Сенатор посмотрел на меня. Ухоженный, сильный, крепкий мужчина. Но почему-то именно в этот момент он показался мне неимоверно старым, уставшим и даже печальным. Уязвимым.
- Возможно, ваше появление сегодня – это просто совпадение…
- Но иногда совпадениями руководит судьба, – механически повторила я слова мальёка Карэйна. Встала, поморщившись: ноги затекли. – У вас тоже что-то случилось?
- Можно сказать и так. Я долгое время стремился… не к совершенству, нет. К безупречности. К тому, чтобы меня, мою семью, жизнь и деятельность не в чем было упрекнуть. Дискутировать, возражать, не одобрять, ненавидеть – да, но не упрекнуть, высмеять, ткнуть пальцем в слабое место. А вчера всё изменилось в одночасье. Я оказался на распутье. И вы, Хортенс, появились более чем вовремя, для вас в том числе – ещё вчера утром я действительно не стал бы вас даже слушать. И для меня.
- Расскажите, – не то предложила, не то попросила я. Слёзы всё-таки потекли, горячие и безвкусные, я не обращала на них внимания. – Расскажите мне.
- Семья всегда была очень важна для меня, Хортенс. Не менее важна, чем работа. Им я посвятил всю свою жизнь. Я многого добился.
- Больше, чем кто бы то ни было, – кивнула я, не понимая, к чему он ведёт.
- Я вовсе не злюсь из-за расторгнутой помолвки. Армаль переживёт. Я так и думал, что он ещё слишком молод и легкомысленен для семейной жизни, а его болезненное самолюбие даже полезно пощипать, оно может помешать ему в будущем. Дело не в нём. Не беспокойтесь, скандала не будет.
- Я и не беспокоюсь. Продолжайте, пожалуйста.
Сенатор подбирал слова, и видеть его смятение было так странно.
- У моей дочери двое детей, девочка трёх лет и шестилетний мальчик, Соверн. Да, ему как раз сегодня исполнилось шесть. Мой любимый внук, моя гордость, очень умный и талантливый ребёнок. Он дорог мне, он моя отрада, моя надежда. И вчера он…
Наступившая тишина была тяжелая, кричащая громче слов.
Я поняла, что он хотел сказать.
- Как это случилось?
- Мы вместе читали книгу. Прекрасную книгу с картинками: о пиратах, кораблях и морских приключениях. Я сказал, что однажды мы поедем с ним на побережье и увидим корабли собственными глазами. А Соверн ответил, что можно увидеть их прямо сейчас. И показал мне плывущий над потолком парусник, такой же, как в книге.
- Иллюзии.
- Да.
- Это ещё не самое страшное, – осторожно сказала я и осеклась. Да, показывать иллюзии –не убивать одним касанием, но для Верховного сенатора иметь скверного родственника хуже, нежели убийцу и каторжника.
- Иногда всё может измениться в один миг, верно? – сказала я.
- Да. Всё изменилось в один миг. Вы правы.
Не было никакого злорадства в моей душе. Никакой радости от осознания того, что внук Верховного сенатора оказался скверноодарённым. Я склонила голову, глядя на сгорбившегося старика рядом.
- И что же дальше? – тихо спросила я, пропуская все ненужные вопросы. Корб Крайтон был не из тех людей, что паникуют или слепо вопрошают небеса, за что им такая доля. Он действовал, а не впадал в истерику.
- Разумеется, я не отдам Соверна ни в какой приют. Он будет жить дома со своей семьёй. Я бы хотел, чтобы у него был наставник, как это принято у всех юных благородных мальёков. Образованный, обладающий знаниями и манерами. Знающий о том, кто такой Соверн. Не боящийся. Не испытывающий отвращения. За то время, что вы спали, я навёл справки об этом вашем Эймери Дьюссоне. Он мне подходит.
Я ошеломленно молчала, слушая откровения Верховного Сенатора. И только минуты две спустя до меня дошло.
- Он жив?! Эймери жив?! Огненная лилия, спасибо! Вы спасли его? Спасибо вам, спасибо, спасибо… – я приподнялась на цыпочки и поцеловала Корба Крайтона в холодную колючую щёку.
- Это вы спасли его, Хортенс. Я был впечатлён вашей речью. Она достойна Сената. Мальёка Дьюссона прооперировали, изъяв... лишнее. Его отпустят, думаю, довольно скоро. И если он согласится на моё предложение… Я так понимаю, что идти вам некуда? У ограды вас дождётся мой экипаж. Отвезёт в гостиницу… или в имение Флорисов. Под мою ответственность – надеюсь, я могу на вас положиться? Сегодня тридцатое мая… Я буду ждать вас и Дьюссона завтра у себя дома. Вот адрес, – он протянул мне листок, и я сунула его в нагрудный карман жилета, все ещё не веря до конца, что это всё происходит со мной.
- А дальше что? – неожиданно спросила я в спину уходящего сенатора. – Понимающий и принимающий наставник – это хорошо, но это не исчерпывает всей… жизни.
- Верно, – не оборачиваясь, ответил он. – Дальше… дальше я буду строить для него и таких, как он, новый мир, Хортенс. Может быть, даже с вашей помощью.
Сенатор ушёл, а я опять побрела от стены к стене и обратно. Задрожала, как от холода, хотя в комнате было по-летнему тепло. Подняла валик с сидения стула – это оказался плащ мальёка Крайтона. Завернулась в него и снова стала ходить от стены к стене…
…и не услышала, как вошёл Эймери. Не услышала – почувствовала. Обернулась – и уставилась на него, совершенно не похожего на себя прежнего. Еще более худой и бледный, скуластый и остроносый, чем обычно, но какой-то совершенно не такой. Я не могла понять, в чем причина, пока он не обнял меня, прижимая к себе, прижимаясь лбом ко лбу, а я не запустила пальцы в его волосы. Короткие волосы, колющий ёжик совсем коротких волос.
- Жив, – сказала я, давясь слезами. – Жив. Жив… жив. А подстригся зачем? Решил сэкономить на цирюльнике, идиот?
- Зачем ты раздела сенатора Крайтона, Хорти? Это же его плащ… Какой ужас, что ты натворила, малявка отчаянная?! Чудо ты моё…
Плакала я одна, а засмеялись мы одновременно.
Эпилог
- Подожди меня здесь, – в десятый раз сказала я Эймери, а тот упрямо сжал тонкие бескровные губы. Впрочем, не настолько уж бескровные после того, как я столько раз его поцеловала.
- Я пойду с тобой.
- Нет, я пойду сама. Это будет маленькая семейная сцена, а не смертоубийство.
- Они тебя не выпустят.
