Никогда не называй меня так - Юлия Ветрова
Нежные пальцы Айрен осторожно погладили его по волосам.
— Это пройдет, Руэри. Все пройдет.
Руэри безмолвно покачал головой и вжался в ее волосы еще сильней.
Так они и стояли в полной темноте, обнимая друг друга. Руки Айрен медленно гладили его по волосам и спине. А Руэри все никак не мог заставить себя выпустить ее.
Потом взошла луна. Ее серебристый свет очертил две фигуры, замершие у всех на виду, и, опомнившись, Айрен все-таки отодвинулась от него.
— Где ты был все это время? — шепотом спросила она.
— Везде, — Руэри зачарованно разглядывал ее лицо, посеребренное светом луны.
— Продолжал свои поиски?
— В том числе.
Руэри хотел задать тот же вопрос — и в то же время понимал, что не хочет услышать ответ. Он слишком хорошо запомнил высокую фигуру Айна, которую видел днем.
— Ты что-нибудь нашел? — спросила Айрен тем временем.
— Ты правда хочешь это знать?
В это мгновение Руэри было глубоко наплевать на всех тварей, все Разрывы и все запреты. Он хотел только любоваться этим безупречно красивым лицом. Обнимать эти нежные плечи. Целовать губы, нежные как лепестки цветов, слегка приоткрывшиеся сейчас. Вдыхать этот запах, в одно мгновение прогнавший из его сердца страх, ненависть и злость. Хотел остаться в этом мгновении навсегда и никогда больше не думать ни о чем и ни о ком, кроме той одной, которая стояла перед ним.
Айрен помешкала с ответом.
— Сейчас твои исследования могли бы очень нам помочь.
Руэри нахмурился.
— Я всегда об этом говорил, — в сердце снова вернулась злость.
— Я никогда этого не отрицала.
Оба замолкли.
— Руэри, я почти забыла… — пробормотала Айрен и смущенно замолкла. Руэри так и не спросил, что именно она забыла. Его лицо медленно наклонилось вниз. Запах Айрен, смешиваясь с запахами осени, прелой листвы и костра, пьянил сильнее любого вина.
Никто из них не понял, что произошло, когда губы Руэри коснулись мягких горячих губ. Айрен от неожиданности выдохнула ему в рот и мгновенно утонула в охватившем обоих желании.
Забыв о времени и пространстве, о том, что за ними могут наблюдать, они целовались и не чувствовали ничего, кроме огня, плясавшего на кончике языка.
…Айрен выдохнула, вырываясь из видения. Тело еще дрожало от возбуждения.
Руэри, сидевший напротив нее, тяжело дышал.
— Это… это… — пробормотала Айрен.
— Это мой якорь, — тихо и спокойно произнес Руэри. — Мой маяк. Самыми темными ночами, в одиночестве тюремной камеры, в сером тумане посмертия, я вспоминал этот миг. Опять и опять.
ГЛАВА 50
— Лара наложила на тебя чары?!
Сигдха, по обыкновению сидевший в кресле у камина, потер лоб.
Ему было холодно. Сигдхе всегда было холодно с тех самых пор, как он оказался в подземельях под Одиноким Дворцом. В отличие от Руэри, у него не осталось в мире живых того, кто мог бы его согреть. Оставалось лишь тщетно тянуться к пламени камина, в надежде, что обычный физический огонь сумеет победить пришедший из-за грани холод.
— Да, — спокойно ответил Руэри. Король стоял, привалившись бедром к каминной полке, скрестив руки на груди, и мрачно глядел на друга. — Я думаю, у нас нет иного выбора, кроме как попытаться разорвать договор. Ты сам видишь, к чему может привести этот союз. От капризов Лары зависит не только моя жизнь…
— … но и жизнь нас всех, — Сигдха устало вздохнул. — Мы знали, что делаем, когда шли на этот риск. Выбор был…
— Выбора не было. Оставаться мертвым или получить шанс вернуться в мир живых — это не выбор. Мне никогда не нравилась мысль, что кто-то из дома Вечных Льдов окажется настолько близко. Я дал ей шанс… Но как видишь, она не спешит отвечать взаимным доверием, благодарностью и теплом.
— Тепла то в ней хоть отбавляй… — Сигдха снова вздохнул. — Ну хорошо. Что ты хочешь от меня?
Сигдха прекрасно понимал опасность того, что происходит. Тогда, за пределами мира живых, ярость и одержимость Руэри оказалась сильнее, чем у любого из заключенных по ту сторону. Потому именно он первым прорвался в мир живых, заключил не подходивший ему договор. Он стал первым в цепочке из десятков могущественных варлоков, которые вернулись и вернулись не обезумевшими, как обычные твари, а обладая разумом. Так же, как его собственная одержимость тянула Руэри назад, в пределы мира смертных, так же его воля вытянула за собой всю призрачную дружину — и Сигдху в том числе.
Теперь гибель Руэри — от рук ли врагов или по той причине, что Ларе надоело бы терпеть его рядом с собой — означала и гибель всех остальных.
Но Сигдха не знал, хочет ли он жить. Вернувшись в мир, он не нашел в нем ничего, что стоило бы такой затраты сил.
— Айрен ищет способ разорвать нашу связь, — продолжил тем временем Руэри. Некоторое время он ожидал ответа, но поскольку друг так и не ответил, продолжил сам: — Ты мог бы ей помочь.
Сигдха отвернулся к огню.
— Даже не знаю, что тебе сказать.
— Скажи «да».
— Меня, наверное, должно оскорбить, что ее таланту исследователя ты доверяешь больше, чем моему.
— Ты не говорил, что это невозможно, Сигдха. Ты просто сказал, что не знаешь «как».
— Если бы способ был, я бы давно его нашел.
— Си… — Руэри замолк. Интонации этого короткого слова было вполне достаточно, чтобы Сигдха понял, что он пытается сказать. Верил ли Руэри в то, что очередной его безумный план может удасться — Сигдха не знал. Впрочем, Руэри всегда искал то, чего нет, и то, что они оба были живы, как ничто другое подтверждало, что ему зачастую удавалось это отыскать.
Сигдха встал и прошелся по комнате.
— Руэри… — наконец произнес он и остановился у окна. — Я думаю, что единственный способ разорвать договор — вернуть твой меч. Но мы оба знаем, что это куда рискованнее, чем… оставлять все как есть.
Руэри нахмурился. Он понимал, что Сигдха прав, но все же ответил:
— Я не это имею в виду.
— Другого выхода нет. Решение всегда находится там же, где исток. Чтобы родиться заново, нужно пройти через смерть.
— Горевестник, — фыркнул Руэри и, отвернувшись от него,
