Подъем, спящая красавица! (СИ) - Анастасия Разумовская
Я всхлипнула.
— Но зачем ему… — и замолчала.
Это было очевидно: Жаку нужна была не я. Он мстил брату. Мстил за то, что однажды, в самую страшную минуту, Этьен спас не его.
— Я попала в собственное прошлое?
— Да.
— Неужели я была так ужасна?
— Да. Но в этом я виноват. Ты была права: я слишком потакал тебе. Не заметил, когда насмерть перепуганная девочка превратилась в злобную ведьму.
Я вгляделась в его печаль, прижалась щекой к его колючей щеке. Румпель казался бесконечно уставшим, словно долго-долго нёс груз вселенной на своих плечах. Впрочем, это так и было.
— Почему же ты… почему…
— Потому что я тебя люблю. Больше жизни, Кэт. И всегда любил, даже когда был маленьким деревенским легковерным идиотом. Это моя вина, что вы стали… такими. По моей вине вы попали в рабство, отчаялись и ожесточились.
— Ты был маленьким…
— Это меня не оправдывает.
— А Кара, Эллен… они знают?
— Нет. Три королевства — это наша сказка, наш мир, рай, который мы себе придумали. Но кроме меня прошлых жизней не помнит никто из вас.
— Ты лишил нас памяти?
Он помолчал прежде, чем ответить. А я всё пыталась осознать ужасное: я — это Илиана. Я — монстр и чудовище… О, Пречистая… Как же так⁈
— Да. Вы ужасно страдали от прошлого: в нём было слишком много жестокости, предательства, грязи и насилия. Я думал, что красота и чистота этого места исцелят ваши души, но вы были больны прошлым и заражали им настоящее. И вы снова и снова превращали этот рай в ад. А теперь ещё и Жак. И он — помнит. И он — тварь из бездны. Когда я освободился, то шагнул в башню Смерти и посмотрел в прошлое через зеркала. И, конечно, узнал его, хоть он и изменился.
— И давно мы тут…
— Почти восемьсот лет.
Я обняла Этьена, зарылась в его жёсткие тёмные волосы. Пусть так, пусть всё так, но…
— Но я хочу быть с тобой!
— И я. Так и будет. Но ты должна быть с тем мной, кто ждёт тебя там, в будущем. Прошлое не должно красть у будущего.
— А ты останешься с этой ужасной… мной?
— Да, — он погладил мои волосы. — Спасибо тебе. Я ведь уже почти отчаялся, Кэт, что ты снова станешь собой, той, которой была до того, как мы выступили из Клуа.
— А как же Бертик?
— Я буду рядом с ним.
Мы замолчали. Я вдыхала его запах: тёплый, солнечный запах цветущих лугов. Чуть горьковатый — чертополоха.
— И как мне тебя найти? — прошептала тихо-тихо. — Снова ложиться спать?
— Нет. Войди в Зазеркалье.
Я содрогнулась всем телом, отстранилась и испуганно посмотрела на него:
— Как Илиана?
Румпель кивнул.
— Зазеркалье — место вечности. Там не болеют, не голодают, не умирают. Страшное место.
— Почему страшное? — дрожащим шёпотом спросила я.
— Там человек встречает себя. И не каждый может выйти оттуда. Далеко не каждый. Только тот, кто, встретив себя, сможет себя найти.
Я жалобно простонала:
— Я ничего не поняла! И я боюсь.
Румпель стиснул ладонями моё лицо, поцеловал мой нос, губы, лоб.
— Я тоже. Очень боюсь. Но по-другому никак. Если ты останешься, прошлое разрушится. И наш мир может рухнуть.
Он целовал мои слёзы. Нежно и трепетно, а потом мягко шепнул:
— Найди меня там, пожалуйста, Кэт.
— А если не найду?
Румпель не ответил.
— А Дезирэ…
— В Зазеркалье никто не может причинить тебе вреда, кроме тебя самой.
— Я там встречу Илиану?
— Нет. Она — это ты, но всё же не совсем, это лишь осколок твоей личности. Твоё прошлое, а не настоящее. К тому же, ты её уже прошла и победила.
Мы снова замолчали. А потом я решительно сползла с его колен, одёрнула юбку.
— Там Арман… он лягух и…
— Я разберусь.
— И Родопсия… мой народ… То есть, не мой, но… они всё равно умирают от голода и…
— С этим тоже.
Я сглотнула. Всхлипнула и отвернулась. Румпель встал, прижал меня к себе.
— Не бойся, — прошептал мягко. — Ты ведь уже сделала невозможное. Ты пожалела Илиану, своего врага, а, значит, ты изменилась.
— Я тебя найду, — прошептала я, отвернулась и решительно шагнула в зеркало.
Он прав: нельзя оставаться в прошлом.
И разом вспомнила всё.
Я была двадцатишестилетней старухой, когда Этьен меня нашёл. Нас с Кармен.
Из зеркал зеркального коридора на меня смотрели все эти жуткие сладострастные рожи. Первым моим покупателем стал какой-то жирный богач, купивший меня в гарем. Но очень быстро перепродал меня следующему, у которого я задержалась на год… А через десять лет мы встретились с Карой в публичном борделе.
Румпель сказал, что мы ожесточились, но… он смягчил.
Смотреть своё прошлое оказалось настолько страшно, что я бы умерла от ужаса, если бы это было возможно в Зазеркалье. Я шла мимо зеркал и рыдала, сломленная и подавленная.
Мы с Кармен, кокетливо скрывающей платком нос, уже почти съеденный сифилисом, стояли в порту и активно зазывали моряков, буквально вешались на них, умоляя купить себя за кусок хлеба. Никого не интересует, что будет с проституткой, на которую больше нет спроса, и прошёл уже месяц как нас с Кармен выставили из борделя. Мы умирали с голоду.
И тогда я и услышала:
— Кэт?
Это был первый раз, когда Этьен меня узнал. А вот я его не узнала вовсе. Наголо побритый, высокий, раздавшийся в плечах он стоял и смотрел на меня со смесью ужаса и радости.
— Две девушки разом и недорого, — улыбнулась ему я и подмигнула.
Этьен не сразу понял, что я имею ввиду.
— Ты… ты хочешь есть? Тебя… вас покормить?
Он затащил нас в харчевню и заказал поистине царский ужин. Там было даже мясо. Всего остального я не запомнила. Глупо хихикая и кокетничая, я потащила мужчину в снятый номер. От присутствия Кармен Этьен отказался.
— Ты любишь спереди или сзади? — деловито уточнила я, когда мы остались одни.
Лицо его перекосило, он вдруг обхватил меня, прижал к себе и разрыдался. И мне стало страшно: не часто ведь встретишь мужчин, которые плачут взахлёб.
— Кэт, — прошептал Этьен, — это же я… Этьен. Этьен из Клуа, твой друг и брат… Я так долго искал тебя!
И тогда я застыла, а потом с силой оттолкнула его. Был бы у меня нож — убила бы. Но нож мы с Карой продали ещё неделю назад.
— Уходи!
Развернулась и убежала, схватила Кармен за руку и утащила прочь.
Этьен приходил
