Скиталец - Тиффани Робертс
Он открыл веки, но потребовалось три секунды, чтобы его оптика заработала. Сначала был только яркий белый цвет, но по мере настройки камер материализовалась темная фигура. Статические помехи прорезали изображение, и, наконец, его зрение прояснилось.
Ньютон склонился над Ронином, его губы шевелились.
Затем аудиорецепторы Ронина затрещали, резко меняя диапазон между отдаленным, неразборчивым гулом и подавляющей обратной связью от ветра, прежде чем, наконец, нормализоваться до разумного уровня.
— … нужно встать, Ронин! — взмолился Ньютон.
Ронин кивнул. Земля была неподходящим местом для него, особенно с пробитой оболочкой. Но почему Ньютон так беспокоился об этом? С помощью Ньютона он принял сидячее положение, обрабатывая различные данные по мере их поступления.
Это случалось и раньше, хотя тогда Ронин не знал имени Ньютона. Своего имени он не называл.
Он получил доступ к своим самым последним воспоминаниям, когда включились системы. Он путешествовал по Пыли, ища укрытия от шторма, и Лара…
Вытащи его ебаную энергетическую батарею.
Ронин вскочил на ноги, когда воспоминания нахлынули на него, каждое мгновение запечатлено с безошибочной, ужасающей детализацией.
— Где она? — потребовал он ответа, поворачивая голову, чтобы осмотреть окрестности. Единственным свидетельством присутствия Военачальника были отпечатки ботинок в грязи. Все снаряжение Ронина — винтовка, пакеты с металлоломом, вода, еда и боеприпасы — исчезло.
Ньютон изменил свое положение, закрывая Ронину обзор.
— Тебе нужно сохранять спокойствие. Там ничего не…
Ронин оттолкнул Ньютона в сторону и, спотыкаясь, шагнул вперед, падая на колени рядом с фигурой на земле. Темная кровь забрызгала пыль под ней, еще больше крови засохло на ее волосах и одежде. Ее лицо было отвернуто.
Он потянулся вперед, чтобы коснуться ее руки, но остановился, увидев темный кровоподтек вокруг ее локтя.
— Лара, — сказал он, и ветер унес ее имя.
— Она не умерла. Пока нет, — сказал Ньютон. — Но… у нее сломана рука, ребра, как минимум, и у нее большие синяки на туловище и лице. Она могла бы оправиться от всего этого при надлежащем и немедленном лечении, но если у нее внутреннее кровотечение, это убьет ее.
— Ты можешь продиагностировать ее, — сказал Ронин ровным голосом, не отводя взгляда от Лары. — Ты можешь спасти ее.
— Не я. У меня есть кое-какие необходимые знания, но нет инструментов.
Ронин осторожно зацепил ее волосы пальцами и отвел их с лица. Ее глаза были черными и опухшими, губы разбиты и сочились кровью. Слабое дыхание вырывалось из ее открытого рта.
Он с трудом узнал женщину, которую знал. Женщину, которую любил. Его руки упали по бокам, пальцы скрючились, выкапывая бороздки в грязи. Он давно ожидал, что однажды встретит свой конец в Пыли, но он не должен был забрать ее.
Сжав кулаки, он бил ими по земле, снова и снова. Пыль давала ему силы, и он шел по ней, не жалуясь, принимая трудности по мере их поступления. Это было его средство выживания. Его единственная цель.
Пыль не имела права требовать такую цену.
Он поклялся защищать ее, чтобы…
Это был мир, в котором Ньютон разбудил его. В первый раз, так давно, Ронин потерял себя после пробуждения. Теперь он потерял единственного человека, о котором заботился, за все прошедшие с тех пор годы. Ньютон восстановил его, но Лара даровала Ронину жизнь. Был ли бот, стоявший позади него, достоин какой-то части новообретенной ненависти Ронина?
— Жаль, что я не могу помочь, — сказал Ньютон.
— Ты стоял и наблюдал.
— Что хорошего я мог бы сделать, Ронин? Они бы разорвали меня на части, и ни один из нас сейчас не был бы активен.
— Это могло бы дать мне достаточно времени, чтобы покончить с ними. Шанс сразиться. Шанс… спасти ее.
Он снова поднял руку, слегка проведя дрожащими пальцами по ее окровавленной щеке. Сколько пройдет времени, прежде чем ее кожа похолодеет?
— У тебя есть шанс отомстить за нее, как это ни прискорбно, там, в Шайенне.
В Шайенне. Сможет ли Ронин заставить себя снова приблизиться к этому месту? Сможет ли он вынести ходить теми же тропами, по которым ходил с Ларой, чтобы каждый шаг напоминал ему о ней? Назад, туда, где…
— Ты сказал, что у тебя нет инструментов, чтобы спасти ее, — Ронин оглянулся через плечо, наводя оптический прицел на Ньютона.
— Верно, — Ньютон наклонил голову, надбровные дуги сдвинулись вниз и сошлись вместе. — Есть база ВВС.
— Правда?
— Да, когда я был там в последний раз. Прошло много лет…
— Переживет ли она путешествие? — ответ не имел значения. Если бы это был ее единственный шанс, он отнес бы ее туда, несмотря ни на что. Если бы она умерла, то в его объятиях, когда он пытался бы спасти ее. Все равно это сломало бы его…
— Я не знаю. Время не терпит, но она в тяжелом состоянии. Ты должен поторопиться, и…
— Мы должны поторопиться. Ты тоже идешь.
— Я… я… я не могу быть полезен…
— Ты сыграл свою роль в формировании этого мира, Ньютон, независимо от твоих намерений. Ты не можешь прятаться и притворяться, что его не существует.
Ронин наклонился вперед, осторожно просунув одну руку под колени Лары, а другую — под ее плечи и шею. Он поднял ее с земли и встал. Ее тело безвольно повисло, сломанная рука была прижата к животу, а другая болталась.
Он повернулся к Ньютону и встретился взглядом с его оптикой.
— Вот кто я такой. Я не буду стоять здесь и ждать, пока она умрет. Ты вспомнил, кто ты? Отведи меня на ту базу, чтобы мы могли спасти ее.
Ньютон молчал, пока тянулись драгоценные секунды. Ветер вздыхал над холмами, разнося рыхлую грязь, нанесенную бурей. Наконец, он кивнул.
— Пойдем, Ронин.
Глава Двадцать Седьмая
Ронин зафиксировал, как прошло два часа, пятьдесят одна минута и семнадцать секунд, прежде чем Ньютон замедлил ход и сказал, что они находятся на краю базы. Не в первый раз с момента встречи с Ларой Ронин усомнился, верны ли его внутренние часы. Прошли дни, недели, годы, пока он бежал, прижимая к себе Лару со всей осторожностью и устойчивостью, на какие был способен одновременно.
Она не проснулась.
Несмотря на его осторожность, его темп — в сочетании с неровной местностью — несколько раз заставлял ее вздрагивать, но она так и не пришла в себя. Ему стоило больших усилий не проверять ее пульс и дыхание каждые несколько десятков ярдов,
