Как повываешь? - Жаклин Хайд
Одним движением он рвет лифчик и футболку. Прощай, мистер Фрейзер — здравствуй, мистер Волк!
Лицо падает в грязь, когда меня переворачивают на живот, а затем, подняв на колени за бедра, обрывают остатки рубашки с шеи. Воздух застревает в легких, когда его массивная морда обдает теплым воздухом заднюю поверхность моих бедер.
Он раздвигает мои ноги, чтобы обнажить скользкие складочки, а затем глубоко вдыхает.
— О, блядь, — визжу я, когда длинный шершавый язык скользит от моего клитора к влагалищу. — О боже, что ты делаешь?
Багровый цвет окрашивает мою кожу, и он низко рычит. От этого рыка моя спина выгибается дугой. Потребность, подавляющая невероятная потребность, обрушивается на меня, и тело сжимается от пустоты.
— Нужно успокоиться, я не хочу причинить тебе боль, — его большие руки дрожат, когда обхватывают мои бедра, достаточно высоко, чтобы достать до попки, и он раздвигает меня еще больше, а затем снова лижет. — Боги, как вкусно, — говорит неестественно глубоким голосом, и от этого звука моя киска плачет от желания. — Моя пара.
Он держит мои бедра в заложниках, рыча на отверстие, и я инстинктивно раздвигаю ноги шире. Я задыхаюсь, когда он начинает трахать меня своим языком, и в глубине души понимаю, что он готовит меня к своему члену. Его морда — смесь острых клыков и щелкающих челюстей — злобно лижет мой центр, и я завываю. Мои ногти превращаются в когти, зарываясь в мягкую землю, когда он впивается в меня своей пастью, а я толкаюсь ему навстречу.
Стыд и желание смешиваются, когда я кручу бедрами и катаюсь по его покрытому мехом лицу, требуя большего, желая кончить.
— Срань господня, пожалуйста, — вскрикиваю я, когда он промахивается по тому месту внутри, которое отправит меня в пропасть. — Пожалуйста, Коннор.
В его груди раздается тяжелое урчание, посылающее сокрушительные волны вибраций на мой слишком чувствительный клитор, и я издаю нечто среднее между криком и всхлипом. В следующую секунду меня охватывает волна оргазма, и я вскрикиваю, пробуя на вкус землю, когда покрываю его язык своим соком.
Пульс учащается, по телу пробегает восхитительная дрожь, но рот Коннора внезапно исчезает. Мне не за что зацепиться, пока кульминация продолжается. Я хочу закричать, чтобы он трахнул меня, но голос превращается в придушенный стон, горло пересохло и болит.
Он внезапно дергает меня за волосы, чтобы поставить на четвереньки, заставляя шипеть.
— Вставай, Уитли, — его голос звучит грубо и неразборчиво, как будто он больше не в состоянии произносить полные предложения. — Мне нужно внутрь.
Мне это тоже нужно.
Мое тело содрогается, пропитывая бедра влагой, когда он урчит и удерживает мои толстые бедра когтями. Один из них немного грубо царапает, и я пищу, но это переходит в крик, когда он насаживает меня на свой большой член. Он растягивает меня, заставляя тело плавиться вокруг него, лишая всего, кроме потребности. Затем он двигается со звериной скоростью, не давая мне времени привыкнуть к огромному телу между моими открытыми бедрами, а я чувствую себя такой маленькой в сравнении с ним.
Я кричу на весь лес, не заботясь о том, что кто-то услышит, когда его бедра ударяются о мою задницу. Его член кажется другим, больше и тверже, как будто обтянут гребаной сталью.
— Блядь, — рычит он и откидывает мои волосы назад, заставляя посмотреть на звезды.
Он жестко трахает мою киску, вбиваясь, рыча и огрызаясь, как зверь. Если он будет двигаться еще сильнее или быстрее, он разорвет меня на две части, и я хочу, чтобы он это сделал. Я хочу, чтобы он уничтожил мою киску.

Жесткие, грубые удары сотрясают мое тело, толкая меня вперед, и он дико хрипит. Он отпускает мои волосы, чтобы зафиксировать бедра сильной хваткой, и я нетерпеливо оглядываюсь на то, как он трахает меня. Большие уши прижаты к голове, пасть приоткрыта, а клыки обнажены. Он великолепен.
Мое тело дрожит, болит и горит. Мне нужно больше — я должна кончить. Мне нужно, чтобы он кончил.
— Дай мне свой узел, — умоляю я, и резцы болят от желания укусить его.
— Уитли, — простанывает он, и я наблюдаю, как его голова запрокидывается еще дальше. — Черт. Так приятно. Такая мягкая и влажная.
Глубокая хрипотца его голоса заставляет меня дрожать. Впервые я слышу, чтобы он звучал так возбуждающе, по-мужски, не для того, чтобы вывести меня из себя.
Бедра выгибаются под ним, ища узел, в котором я так нуждаюсь. Колени скребут по грязи и веткам, а тяжелые груди подпрыгивают от каждого толчка. Холодный воздух спереди заставляет меня плавиться от его жара сзади, затем он глубоко проникает в мою измученную киску, и мои глаза закатываются назад.
Я издаю нечеловеческий вопль, когда его член начинает набухать внутри. Коннор хрипит, когда основание начинает утолщаться. Когти сжимают меня все сильнее и сильнее. Узел давит на точку G, долбя ее несколько раз подряд, пока я не вижу гребаные звезды.
Я бьюсь в конвульсиях и кричу, когда киска сжимается вокруг нечеловечески твердого, узловатого члена. Эйфория охватывает меня, и я падаю на землю, когда разум вспыхивает желтым.
— Блядь, да!
Глава 36Коннор О'Дойл

Внушерстительное присутствие.98
Я крепко сжимаю ее задницу и наконец вхожу до конца, чувствуя, как ее тело каким-то образом уступает мне, позволяя узлу занять свое место. Восторг разливается по телу от осознания того, что она этого хочет, что она хочет меня таким. У меня никогда раньше не было возможности потрахаться в обличье волка, и это потрясающее ощущение.
Слезы текут из уголков глаз Уитли, когда ее киска сжимает меня, как тиски. Я ухмыляюсь и провожу зубами по ее шее, когда она кончает, заливаясь румянцем. Она покрыта грязью, мусором и усеяна следами когтей и зубов — и она никогда не выглядела такой красивой и такой моей.
— Еще, — говорю я, чувствуя, как член готов взорваться, если я не кончу в ближайшее время.
Глухой стон вырывается из моего покрытого мехом горла, за которым следует резкий жалобный звук, когда ее мышцы вновь сжимаются.
Мой узел глубоко внутри нее начинает причинять боль, заставляя член ныть сильнее обычного.
— Пожалуйста, — так сладко умоляет она подо мной.
Уитли хрипло хнычет, а сквозь прищуренные веки мелькает желтый, хотя она остается в человеческой форме. Ее волосы в диком беспорядке, и пот блестит на коже с головы до ног, когда она скулит и плачет на моем члене.
— Хорошая девочка, —
