Времена грёз. Том 2 - Мелисса Альсури
— О, боги…
Спрятав раскрасневшееся личико на плече, Уна обняла меня в ответ, удобнее расположившись на моих коленях. Пеньюар бесстыже задрался, обнажая в боковых разрезах округлые бедра, расцвеченные следами от ткани. От одного их вида меня бросило в жар. Смутное ночное воспоминание подсказало, что принцесса специально выбрала такую одежду, желая покрасоваться передо мной. Ей нравилось то, что я не могла отвести взгляд.
Осторожно прикоснувшись к оголенной коже, я с благоговением провела ладонью от розоватого колена, выше, к краю шелковой ткани. Такую красоту стоило запечатлеть в камне рукой настоящего мастера, но едва ли вышло бы передать этот потрясающий оттенок.
Может, нарисовать картину? Не дай боже ее кто-то увидит, но для себя, увековечив настолько интимный момент, прежде чем…
Прежде чем…
Уткнувшись в светлую макушку, я вдохнула аромат ванили, мне показалось, что она слегка горчила на языке.
— Как же тебя угораздило стать невестой Аластора.
— Отец оставил завещание Авелю с просьбой позаботиться о моем будущем. Он хотел, чтобы я попала в надежные руки, и лучше Кейна на эту роль никто не подошел. Брат быстро договорился о свадьбе и поставил меня уже перед фактом, по его мнению я должна быть счастлива и благодарна за это.
— Он знает о твоих предпочтениях?
— Конечно, но, как и мама, считает это мимолетной глупостью. Это пройдет, как только я стану настоящей женщиной и пойму, каково это — делить постель с мужем. Я стану счастлива, действительно счастлива под опекой Аластора, родив ему наследника и сидя до конца жизни дома в окружении слуг.
— Уна…
— Обязательно полюблю его, другого и быть не может, не бывает иначе, так что это мой единственный путь. Смириться и стать хорошей, покладистой женой.
Она стиснула в руках мою рубашку, не поднимая головы, и дрожала так, словно я собиралась отдать ее в чужие руки прямо сейчас. Пришлось прижать ее к себе покрепче, притянуть горящие щеки к лицу, мягко расцеловать мокрые следы, напомнив, что я всё еще рядом и всё еще на ее стороне.
— Радость моя, давай я увезу тебя отсюда, украду, спрячу, я знаю как.
— Меня всё равно найдут, из-под земли достанут, и я не могу оставить здесь маму без опеки и Моргана, я всю жизнь провела с ним.
— Тогда, может, мне поговорить с Аластором? Вдруг он откажется?
— От денег? От еще одной огромной компании, к которой уже имеет доступ? Это всё равно нужно передать хоть кому-то, а я главный ключ к благосостоянию Макдоннеллов, это бессмысленно. У меня есть только один выход: подчиниться и сделать так, как просят другие, но знаешь… у меня есть готовый план.
— Какой?
С каким-то странным болезненным воодушевлением Уна села, отпустив меня, и, глубоко вздохнув, начала загибать пальцы.
— Я поговорила с Морганом, и мы решили, что если мне очень сильно повезет, и я буду беременна после первой брачной ночи, то ей всё и ограничится. Маковая настойка уже подготовлена, я надеюсь, все пройдет не очень больно, в лучшем случае я даже не вспомню, что он делал, а после могу постоянно ссылаться на мигрень. Если первым родится наследник, то Кейну от меня больше ничего не будет нужно, он сможет завести любовницу, я обязательно его в этом уличу, и мы проживем остаток жизни в разных домах. Сына всему обучат няни.
— А если тебе не так сильно повезет?
— Ну-у… Маковой настойки у меня много, знакомые в браке говорили, чтобы отвадить мужа от спальни, нужно лежать бревном и совсем ничего не делать, правда, это не со всеми работает… но, если мне совсем не повезет, то я выпью весь пузырек за раз. Я не смогу терпеть насилие и прятать синяки за длинными рукавами, как это делают другие. Глубокий, нескончаемый сон будет самым простым выходом. Как видишь, мы все продумали. Морган, наверное, единственный, кто мог понять меня и поддержать в этой ситуации, я так благодарна ему за помощь.
Уна улыбалась грустно, будто бы с потаенной надеждой, пытаясь то ли успокоить себя, то ли меня убедить в том, что всё находится под ее контролем, но мне стало дурно только от воспоминания о действии опиума. Эльфийская королева при встрече с Ньярлом была словно растение, потерянной кем-то тряпичной куклой. Такое же состояние ждет принцессу? Как много ей нужно яда? Не переборщит ли она? Сможет ли сохранить свой разум?
— Едва ли Морган был рад подсказывать такое, настойка это его идея?
— Да, он сам ее раздобыл и передаст при надобности столько, сколько нужно.
— Даже если будет знать, что ты выпьешь весь пузырек за раз?
Прикрыв веки, Уна отвернулась, будто ей неловко было думать о подобном.
— Ну… он не собирался учитывать такой вариант, мне пришлось уговорить его, — передернув плечами, она вновь посмотрела на меня и придвинулась ближе, запустив руки под рубашку. — Давай не будем о грустном, и вообще, мы говорим только обо мне, может быть, ты тоже что-то расскажешь?
— Например?
— Ты раньше встречалась с девушками?
Ее молочная кожа сияла в лучах утреннего солнца, светлые ресницы чуть подрагивали, еще смахивая остатки слез, но взгляд небесных глаз говорил уже совсем о другом. Мимолетная весенняя гроза прошла, вернув тепло. Принцесса несомненно знала, насколько она красива, и смело пользовалась этим, играясь с моими эмоциями, но это выходило настолько естественно, что я готова была безоговорочно верить и подыгрывать каждой ужимке и полуулыбке.
— Только целовалась, случайно.
— Получается, я была первой?
— Получается так.
Довольно ухмыльнувшись, Уна пригнулась ниже и легко, по-хозяйски расстегнула пуговицы на моей груди, тут же приникнув к ней губами. Беспомощно всхлипнув, я откинулась на подушки, закрыв себе рот, чтобы не застонать громче. В руках Уны я ощущала себя совершенно растерянной, будто за плечами у меня не было отношений, а о том, что любовники делают в постели, я знала только понаслышке из рассказов подруг.
С ней всё было не так, как раньше, в новинку, и чувствовалось острее, чем когда-либо.
— Уна, умоляю, не так быстро.
— Ты так мило краснеешь, и вся твоя бравость куда-то девается. Моя милая стражница тает в руках своей хозяйки, как первый снег в объятьях осени. Жалко, Морган этого не видит, он был бы в восторге.
— Наверное, сейчас я даже рада, что его не пустили к тебе в спальню.
Ее пальцы мягко огладили живот и словно невзначай оказались еще ниже, заставив меня вздрогнуть и свести колени. Каждое движение, каждый жест
