Наследник волхва - Вадим Иванович Кучеренко
Георгий облегченно вздохнул и сказал:
— Вот и вся история, Илья Семенович. Словно исповедовался я вам. И на душе сразу полегчало.
— Так, все-таки, о школе говорили? — спросил капитан Трутнев. — Постарайся припомнить.
Георгий задумался.
— Вертятся в памяти обрывки фраз, — сказал он неуверенно. — Кажется, мужик говорил, что в этой школе, когда ее достроят, детей будут отучать от православной веры. Потому что строит ее жрец языческого бога, а зачем ему это, если не для того, чтобы приучать детей с малолетства к язычеству. И что, мол, священный долг каждой христианской души… — Георгий вздохнул. — А вот в чем он заключается, этот долг, я уже и не скажу. Фраза такая заковыристая, без ста грамм и не выговоришь. Вы уж простите, Илья Семенович, но что помню — то и рассказал. А что не помню — о том врать не буду.
— Ладно, Георгий, не буду тебя мучить, — сказал капитан Трутнев. — Ты и без того рассказал достаточно. Протокол подпишешь? Не пойдешь на попятный?
— Подпишу, Илья Семенович, — сказал Георгий. — Мне бояться нечего. Напраслины не возвожу, за каждое свое слово готов ответить головой. Правда, не знаю, подтвердят ли мои слова Егор с Коляном. Вот за них ручаться не могу.
— А вот это моя забота, — успокоил его капитан Трутнев. — Ты за это не переживай, Георгий.
И полицейский начал писать протокол.
Глава 55. Рапорт на увольнение
Когда Георгий ушел, участковый вложил подписанный им протокол в серую папку и задумался. Мысли его, судя по хмурому лицу, были невеселыми, а порой даже тяжкими. Наконец он на что-то решился. Положил перед собой чистый лист бумаги и ровным крупным почерком написал на нем: «Начальнику районного отделения полиции майору Ивлеву С.П.».
А затем заглавными буквами вывел: «Рапорт на увольнение».
Написав несколько предложений, участковый размашисто подписался, поставил дату и вложил бумагу в серую папку. Затем положил папку в большой портфель из темно-коричневой потертой кожи, взял его подмышку и вышел из кабинета. Движения капитана Трутнева были скупыми и сосредоточенными, а глаза отстраненными, словно его вела какая-то мысль, за которой он следовал, во всем ей доверившись, уже не затрудняя себя другими мыслями и даже гоня их прочь. Он сел в свой автомобиль и, прежде чем тронуться, взглянул на стрелку бензобака.
— До районного центра должно хватить, а там заправлюсь, — сказал вслух капитан Трутнев, словно успокаивая самого себя. И его верный «козлик» запылил по дороге, ровно постукивая двигателем, как будто пытался уверить своего хозяина, что он его не подведет.
До районного центра было около ста километров, но капитану Трутневу потребовалось два с лишним часа, чтобы преодолеть их. Он жалел свой старенький автомобиль, а, быть может, просто опасался, что тот рассыплется по дороге, если попытаться выжать из него предельную скорость. Ни от своего автомобиля, ни от людей Илья Семенович никогда не требовал больше того, на что они были способны. Он полагал, что это ни к чему хорошему не приведет. А повышенные требования предъявлял только к себе, иногда даже не замечая этого. Но такова была его жизненная философия, и даже сейчас, когда решалась его судьба, он не собирался изменять ей.
Районный центр был намного крупнее Куличков, и по его улицам даже в будничный день праздно ходили люди, создавая, на взгляд Ильи Семеновича, столпотворение и неразбериху. Он осторожно вел свой автомобиль, снизив скорость до предела, чтобы вовремя затормозить, если кто-нибудь вздумает перебежать дорогу. Кто это может быть и зачем кому-то может потребоваться перебегать проезжую часть перед самым носом его «козлика», Илья Семенович не знал и даже думать об этом не хотел, но на всякий случай был осторожен. Когда он подъехал к зданию райотдела полиции, то облегченно вздохнул и вытер пот со лба. День был жаркий, но вспотел он скорее от напряжения, чем от духоты в кабине.
Начальник районного отделения полиции Сергей Павлович Ивлев был его старый друг и однокашник, когда-то они учились на одном курсе в институте Министерства внутренних дел. И на этом основании Илья Семенович всегда входил в его кабинет без стука. Но на этот раз он постучал и вошел только после того, как дождался ответа. А войдя, встал по стойке «смирно» и доложил:
— Участковый уполномоченный полиции капитан Трутнев прибыл из Куличков. Разрешите обратиться, Сергей Павлович?
Майор Ивлев подумал, что его разыгрывают и рассердился. Это был чуть полноватый мужчина невысокого роста, строгий на вид, но добродушный по своей природе и большой любитель поговорить. Он часто приходил в гнев, но быстро остывал, как все люди холерического темперамента.
— Что это за клоунада, Илья? — спросил он, поднимая голову от бумаг, заваливших его стол. — Ты там у себя в Куличках совсем одичал? Сколько раз тебе говорил — переходи ко мне в район. И должность хорошую предлагал. Так ведь нет, отказывался. И вот результат — страна потеряла здравомыслящего полицейского, которых и так не хватает, зато приобрела еще одного клоуна, как будто их и без того мало.
И он суровым тоном приказал:
— Выйди за дверь и зайди по-человечески. А еще лучше не мешай мне работать и приходи вечером домой. Там все и порешаем за рюмкой чая. Видишь, сколько бумаг? Это все отчеты, которые я должен прочитать и подписать уже к вечеру. А иначе вышестоящее начальство обстругает меня так, что Буратино позавидует.
В другой день Илья Семенович так бы и сделал. Но на этот раз он возразил.
— У меня важное дело, — официальным тоном произнес он. — До вечера ждать не могу. И обсуждать за рюмкой чая тем более.
Майор Ивлев нахмурился. Он понял, что его однокашник чем-то крайне взволнован, а это было так необычно, что сулило серьезные неприятности, в которые может быть вовлечен и он, как его непосредственный начальник. И это было очень некстати именно сейчас, потому что он не мог уделить Илье Семеновичу много времени. И, следовательно, должен будет решать проблему наспех. А это
