Последняя из рода сирен - Мария МакГальма
— Греметь мне вечность якорями… Саента, это из-за дяди? — у Гарда затряслись руки. — Ты все не так поняла, останься и я расскажу.
Я горько усмехнулась. — Не только из-за него. Он скинул клетку в воду будучи уверенным, что я не умею плавать и не смогу превратиться в сирену. Он пытался меня убить, но меня спасло лишь чудо. Я не подниму его с морского дна, можешь не тратить понапрасну воздух. Прощай, Гард. Я была рада, что это время смогла быть твоим другом.
Я прыгнула в воду, но вдруг зависла в воздухе. Гард наполовину вывалился из окна, удерживая меня за руку. Я зашипела.
— Не вынуждай меня петь песню, Гард! Отпусти!
— Саента, ты все не так поняла! Он пытался спасти и тебя, и всех нас! Прошу, давай я подниму тебя, и мы поговорим! Потом будешь судить его, но только после моего рассказа! — Гард смотрел мне в глаза серьезными горящими глазами. — Ну же, Саента! Ту девчонку, что я знал, всегда бы докопалась до правды. Ты сможешь спеть песню в любой момент.
На моем лице отразилось сомнение, и Гард, приняв это за положительный ответ, втащил меня в окно. Он поскользнулся на кафеле, и мы рухнули на пол.
— Вот же ядовитая медуза… — просипел старпом, и снял рывком рубашку на своей груди. — Это я не тебе. На вот, надень. Тяжело общаться с девушкой, когда на ней нет одежды.
Я хмыкнула, но одела рубашку, буквально утонув в ней.
— Красивый хвостик… — Гард вздохнул, разглядывая мой русалочий хвост. — Чешуя так блестит…Разрешишь потрогать?
— Еще чего. — буркнула я и в следующую секунду встала на ноги.
— Быстрый оборот… Впервые общаюсь с сиреной, даже как-то не по себе. — улыбнулся Гард и, встав с пола, быстрым шагом направился в каюту.
— Я все та же… — мне пришлось направиться за ним, хоть я до конца и не была уверена в своих действиях.
— Нет. Ты здорово изменилась. — Гард сел в кресло и плеснул себе рома в граненый стакан. — Та Саента не стала бы швырять Асфара на морское дно, а сначала бы поговорила.
— Та Саента умерла, когда ее в клетке скинул Асфар в морскую пучину, так что если бы силенок хватило бы, то да! Та Саента бы сделала с этим засранцем тоже самое! — огрызнулась я, забираясь с ногами в кресло напротив.
Гард странно крякнул и опрокинул в себя алкоголь.
— Будешь? — он вопросительно посмотрел на меня, протягивая бутылку.
Я покачала головой. — Рассказывай уже или я уйду.
— Тогда по порядку. Что ты помнишь про дядю Мирона?
— Странный вопрос. — я сощурила глаза. — Он мой единственный близкий человек, он вырастил меня как дочь…
— А потом продал Археону.
— Что ты несешь? — рассердилась я, но Гард с нежностью и грустью посмотрел на меня, и я подавилась своими словами.
— Дядя был против нашего брака, да что там, они друг друга ненавидели…
— Ненавидеть они могли друг друга, но по другой причине. — Гард вертел бокал в руках, рассеяно перебирая пальцами. — Я стоял рядом с Асфаром и слышал каждое слово. Твой дядя подобрал тебя малюткой на берегу океана. На его глазах твой хвост превратился в прелестные ножки, и тогда он решил забрать тебя домой. Уже тогда он прикинул выгоду, с которой можно тебя продать.
— Допустим, дядя знал или догадывался о том, что я сирена, но…
— Он знал наверняка, Саента. Тебе было запрещено ходить к океану и тебе запрещалось петь. Это не случайные совпадения. — отрезал Гард, покачав головой. — Асфар мне рассказал о том случае с лошадью на берегу моря. Тебе подменили воспоминания, Саента. В тот день ты поругалась с дядей и сбежала к морю. Как только твои ступни оказались в воде, магия помогла принять тебе облик русалки… Твой дядя нагнал тебя на лошади и увидел, как ты сидишь на берегу, а волны омывают твой хвост. Принял решение он мгновенно… Та кровь в воде была не с лошади, Саента…
Тошнота комком подступила к горлу, а пальцы вцепились в столешницу. Слезы наполнили глаза, но не пролились на щеки. В голове стало пусто, и голос Гарда звучал будто через толщу воды.
— Ты лжешь… — прошептала я.
— Твой дядя разрезал хвост охотничьим ножом. Ты была ребенком, а этот урод резал тебя вживую. Силой он заставил тебя принять человеческий облик. Твои ноги обматывали бинтами, чтоб не срослись. Над твоим сознанием поработал психолог, поэтому ты помнишь кровь, волны и лошадь. Поэтому ты стала бояться моря и своей родной стихии. Твой разум помнил боль и блокировал воспоминания. Твой дядя расчетливая сволочь, который мучал существо, еще ребенка, по сути, всю твою жизнь. Твоей магии пришлось крепко уснуть, ты забыла какого это — быть сиреной.
В каюте воцарилась тишина, прерываемая лишь моими рваными вздохами. Воздуха было много, но я задыхалась.
— Он мог это делать, чтобы спасти меня… Мои родители могли погибнуть, как бы я справилась в море сама… — мой голос звучал хрипло и безжизненно.
— Ему нет оправданий, Саента. Он мог дождаться, когда ты подрастешь и мог все рассказать. Вы могли бы вместе приезжать на лошадях к морю и вместе купаться. Ты могла бы жить двойной жизнью, а он отнял у тебя право быть кем-то еще…
Гард протянул мне бутылку, и мои пальцы вцепились в зеленое закругленное стекло.
— Асфар все это вытянул из дяди Мирона на палубе? — с сомнением прошептала я.
— Нет. Он рассказал Мирону, что знает кто ты. И что ты помнишь, что случилось на берегу моря. Асфар догадывался, но блефовал. Тогда Мирон струсил и все рассказал. У него не было времени придумать ложь, а когда Асфар спросил тяжело ли было разрезать хвост… — Гард покачал головой. — Мирон выдал себя с потрохами. А потом он стал совать под нос Асфару документ, о том, что его названная дочь Саента ди Морис является собственностью Археона даль Таенштарта. Он продал тебя Археону задолго до вашей помолвки.
Я на время перестала дышать.
— Ты же понимаешь, что это означает, да? — с сожалением проговорил Гард. — Мирон искал того, кому понадобиться сирена, а когда нашел — продал. На его счетах появились внушительные суммы, а твоя свадьба стала неизбежностью. Чудо, что ты не заподозрила ничего ранее. Тебя так же не смутило, что вы не подписываете свадебный контракт… Ты же знаешь, что это? Муж и жена равны, это четко прописывается в договоре. Археон умело отвлекал тебя своими сладкоголосыми речами, ведь
